Нужно ли говорить, что корабль никогда не вернется на Землю?
- Так вот в чем замысел. Все эти ухищрения показались Модьюну не
особенно важными. Вероятно, логика нунулийцев, народа, привыкшего
выполнять приказания вышестоящей расы, страдает крайностями. Им нужно было
довести до конца задание, связанное с Землей. Теперь, когда люди за
барьером полностью уничтожены, а Соодлил и Модьюн выдворены с Земли,
проблему, по их мнению, можно считать решенной.
И само задание, и его скрытая цель были настолько абсурдными, что у
Модьюна возникло чувство обреченности: чем можно ответить на такое
безумие? Разве что воспользоваться вытекающими последствиями.
- Значит, мои друзья были только заложниками, - сказал он. - В таком
случае, вы не станете возражать, если их приговор отменят, а их самих
оправдают?
- Какие могут быть возражения? - мгновенно среагировал нунулиец. - Я
затем и позвал вас, чтобы сообщить об этом.
Потом он перешел на официальный тон:
- Реддл, тот офицер, который вас сопровождал, проводит вас обратно и
вручит каждому из четверых свидетельство о благонадежности.
Продолжая лежать на спине посреди пустой комнаты, нунулиец сказал:
- Мне кажется, что на этом нашу беседу можно закончить.
Модьюн придерживался того же мнения. Оставалось уточнить пару
вопросов.
- На этом все ваши происки против меня заканчиваются? - спросил он.
- О чем вы? - лежащий на полу пришелец не скрывал удивления.
- До сих пор события развивались по такой схеме: мне наносят удар, я
принимаю, не пытаясь ответить. Потом выбрасываю все из головы и продолжаю
спокойно жить-поживать. В итоге обнаруживается, что против меня уже вовсю
готовят следующий заговор. Так вот, я хочу знать есть у вас против меня
еще что-нибудь? Я имею в виду заговоры. Или на этом ваше поручение,
связанное с Землей и ее обитателями заканчивается?
- Оно уже закончено, - ответил нунулиец. - Что еще тут можно сделать?
- Точно такие же слова я уже слышал от нунулийского правителя номер
два, - заметил Модьюн, - но они оказались ложью. Я уже начинаю уставать от
всех этих заговоров и лживых обещаний. Они противоречат главной вселенской
заповеди.
- Что может знать последний представитель рода человеческого о
вселенских заповедях? - раздраженно осведомился нунулиец. - Погодите-ка,
дайте подумать.
Помолчав, он продолжал:
- Возложенное на нас дело могло бы потребовать от нас еще одного
последнего шага - уничтожить вас и женщину. Как по-вашему, это выполнимо?
Модьюн на мгновение задумался.
- Если я стану сопротивляться, то нет.
- Вот вам и ответ, - в голосе нунулийца все еще сквозило раздражение.
На первый взгляд, ответ мог показаться исчерпывающим и правдивым. И
все же...
- Есть одно обстоятельство, - сказал Модьюн, - причем настолько
важное, что мне, вероятно, придется прибегнуть в телепатии, чтобы добиться
от вас правды.
- Это было бы совершенно невыносимо, - возразил нунулиец.
Смысл его слов потряс человека; причинить кому-то невыносимые
страдания - просто немыслимо!
И все же минуту спустя он снова вернулся к этому вопросу.
- Кое-что я понял слишком поздно... - проговорил Модьюн. Он замолчал,
ожидая, пока смысл сказанного проникнет в святая святых его разума. Смысл
был неутешительный; ведь если не считать Соодлил, он - единственный
уцелевший представитель человеческого рода. Так что понимание истины -
если это действительно истина - и в вправду запоздало. Он не совсем
представлял, что ему теперь делать... ах, да! - в первую очередь -
связаться с комитетом.
Модьюн закончил мысль:
- ...понял слишком поздно, что народ поступит не очень-то разумно,
если доверит свое усовершенствование другому народу, чьи намерения могут
оказаться небескорыстными.
Он говорил и чувствовал, как из глубины его нервной системы поступают
корректирующие сигналы, которые преобразуются в знакомые ощущения. Потом
услышал собственный голос:
- Я еще ничего толком не решил. Это всего лишь логические
рассуждения, пока еще незавершенные.
Модьюну пришлось приложить осознанное волевое усилие, чтобы заставить
себя замолчать. Его так поразила мощь этих ощущений, что он был вынужден
сделать долгую паузу. Наконец, он овладел собой и смог продолжить
разговор.
- Каждый раз, беседуя с нунулийцем, я в ответ на свои слова
выслушиваю почти точную копию того, что мне говорит в прошлый раз его
соплеменник. Поэтому я вынужден задать вопрос: может быть, нунулийцы и
есть тот самый комитет, который они, по их утверждению, только
представляют? Вопрос этот настолько важен, что мне, пожалуй, придется
прибегнуть к телепатии, если вы не предложите менее решительного выхода, -
с надеждой добавил он.
Блеклые глаза нунулийца впились в него так напряженно, что после
долгого молчания Модьюн неуверенно предложил:
- Почему бы сами, добровольно, не раскроем передо мной свои мысли?
Покажите мне что-нибудь из истории своего народа; возможно, вам удастся
убедить меня в том, что это предположение ошибочно. Он замолчал.
Инопланетянин зашевелился на своем матрасе. Тонкие ноги задвигались. Руки
слегка согнулись. Он откинул голову и сел.
- Хорошо, - сказал нунулиец. - Я вынужден уступить вашему преступному
давлению. Но учтите - комитету это может не понравится. И если с его
стороны последуют ответные действия, я за них не несу никакой
ответственности.

21
Перед Модьюном поплыли мысленные картины. Вот нунулийцы, по всей
вероятности, на своей родной планете. Простое, почти аскетическое
существование; порядки - как в монастыре. Пошли изображения длинных темных
строений, в которых, в крошечных клетушках-кельях, обитатели нунулийцы.
Голый пол, никакой мебели, только подстилка для сна.
Следующие картины показывали нунулийских женщин. У них жилища имели
несколько иную форму. В отличие от предыдущих, здесь есть общие дворы и
комнаты, где они занимаются детьми. Малышей держат в удобных емкостях,
похожих на колыбели.
Раз в несколько лет в жизни нунулийской женщины наступает день, когда
она отправляется на поиски мужского монастыря. Следующая мысленная
картина: она стучит в дверь кельи, потом в другую, в третью... Видимо,
мужчина в каждой келье сразу узнает этот стук. Вот он поднимается с
подстилки и открывает дверь. Стоит на пороге и смотрит на нее. Она тоже
стоит и ждет. Получив отказ, она, как ни в чем не бывало, переходит к
следующей двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48