Все они были одеты иначе, чем вчера.
Теперь на каждом, кроме брюк, красовался пиджак. Из под него виднелась
белая рубашка с высоким воротничком. Вокруг шеи повязаны яркие галстуки.
Даже обувь другая. Вчера они ходили в стоптанных сандалиях, а сегодня
утром на ногах у них начищенные черные ботинки.
Модьюн с легким удивлением обвел взглядом всю четверку. Он еще не
успел ничего сказать, как медведь добродушно произнес:
- Мы тут решили, что ты, может быть, захочешь позавтракать с нами.
От него исходило такое душевное тепло, что Модьюн не стал
раздумывать. По правде говоря, он не знал, чем себя занять, пока из-за
барьера не приедет Соодлил. Ему пришло в голову, что было бы неплохо
попутешествовать по планете. Когда он вырвется к людям, эти педанты-ученые
потребуют от него подробный отчет. Но путешествие может и подождать. "Во
всяком случае, - подумал он, усмехнувшись, - пока мы не позавтракаем."
Он вышел на крыльцо. Повернулся. Запер дверь. Снова повернулся. Потом
поздоровался за руку с каждым из человекозверей. Последним был Наррл. Лис
сказал:
- У нас полно времени. Заседание комитета возобновится не раньше
одиннадцати.
День, как и вчера был солнечный. Шагая рядом с друзьями, Модьюн всей
грудью вдыхал утренний воздух, по-прежнему чистый и свежий. Значит, и в
правду ничего не случилось. Он повеселел и спросил:
- Как прошло вчерашнее заседание?
В ответ - одни междометия, выражающие единодушное возмущение.
- Ох, уж эти надутые гиены, - буркнул Доолдн.
Остальные были настроены столь же резко. Постепенно выяснилось, что
им не дали выступить, потому что они были одеты не по форме. Им только и
оставалось, что сидеть среди прочих слушателей да наблюдать в бессильном
негодовании, как члены комитета одурачивают их незадачливых сторонников.
- Но сегодня мы положим этому конец, - проворчал Доолдн, и в голосе
его послышалось рычание. Немигающий взгляд и загоревшиеся на щеках
багровые пятна - знаки пробуждающейся звериной ярости - придавали его
словам зловещий оттенок.
Помня слова нунулийца о том, что курс корабля уже предопределен,
Модьюн не мог не сочувствовать своим приятелям. И тут его тело ощутило
внутренний толчок.
- А почему бы мне не пойти с вами? - предложил он. - Мне хочется
самому взглянуть на гиен. Я не буду выступать - только посмотрю.
Это была правда. Ему действительно захотелось как следует рассмотреть
их.
Четверка зверей пришла в восторг.
- Может быть, ты расскажешь им про нунулийцев? - сказал Икхдохс.
- Только придется ему одеться по приличнее, - ворчливо заметил Роозб.
- Ты оденься, как мы.
- Но я же не собираюсь выступать, - повторил Модьюн.
Пока они позавтракали, пока достали для него костюм, - незаметно
подошло время заседания. Вместе с остальными Модьюн поспешил на улицу;
почти сразу же подъехала машина и подобрала их.
Они вышли у высокого здания в центре города. Поднялись на лифте на
верхний этаж. Еще когда они шли по коридору, в повадке людей-зверей
появилась какая-то затаенная почтительность. Подойдя к двустворчатым
дверям, которые, по всей вероятности, вели в зал заседания, они почти
шепотом сообщили о цели своего прихода высоченному человеку-гиене,
загораживающему проход. Зверь кивнул, предупредил их о необходимости
соблюдать тишину и осторожно приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы они
смогли протиснуться друг за другом.
Модьюн сел в заднем ряду и стал разглядывать море разнообразных
голов, простиравшееся перед ним. Среди присутствующих было даже несколько
видов мелких насекомых - разумеется, они не принадлежали к разряду
ездовых. Впоследствии оказалось, что им тоже предстоит выступать,
отстаивая свою точку зрения. Модьюн не прислушивался к речам и поэтому так
и не узнал, чего они хотят.
Его интересовали члены комитета. Все как один были гиены, и это
удивило Модьюна. Ему очень захотелось подойти к ним поближе. Он заметил,
что ближе всех к комитету находятся выступающие, и его внезапно осенило,
что он сумеет разузнать максимум о гиенах, если попытается оспорить право
комитета на рассмотрение вопроса. Почему бы не попробовать?
Поэтому, когда Наррл, исчерпав все свои страстные доводы, закончил
выступление, Модьюн сделал ему знак подойти.
- Я передумал, - сказал он шепотом. - Пусть мое имя внесут в список
выступающих.
Лис, который, нагнувшись, слушал его, выпрямился во весь свой
небольшой рост и, от удивления произнес в полный голос:
- Ну, конечно! Мы сейчас же запишем тебя. Ты должен рассказать им о
нунулийцах!
Его слова прозвучали слишком громко, и председательствующий тут же
нетерпеливо застучал молотком, призывая к тишине и порядку. Но вот настал
черед Модьюна занять место на возвышении. Один из членов комитета вежливо
обратился к нему со словами:
- Здесь сказано, что вы - обезьяна. Я встречал разных обезьян, но вы
не похожи ни на одну из них.
- Есть много разных пород обезьян, - повторил Модьюн довод, который
привел кто-то из приятелей, во время их первой встречи.
- К какой же породе принадлежите вы? - не отставал чиновник.
Модьюн не удостоил его ответом. Ему было интересно как следует
рассмотреть зверей-правителей Земли. Те гиены, которых он видел раньше - у
столовой и ночью у себя в спальне - пребывали не в лучшей форме и не
годились для изучения.
Он подозревал, что если бы человек страдал от жестокого приступа
колик или артрита, распознать его умственные способности было бы несколько
затруднительно.
Поэтому теперь он и разглядывал гиен так пристально.
И сразу же ясно заметил разницу!
Внешне они ничем не отличались от обычных видоизмененных зверей. По
форме головы они лишь отдаленно напоминали обычных гиен, - в той же
степени, как и другие звери, сохранившие едва заметное сходство со своими
прародителями. Как и остальные, они почти не отличались от людей -
настолько полным было биологическое превращение, придавшее им
человекообразный облик.
Разница едва заметна - и все же она на лицо! Модьюн обнаружил у них
чувство превосходства, уверенности в том, что они - высшая раса. Мы -
правители планеты, значит, мы выше всех - вот их логика. Его занимал
вопрос: известно ли самим гиенам, что они - всего лишь агенты инопланетян?
Сознательно ли они сотрудничают с нунулийцами? По гиенам, входящим в
состав комитета, он не мог это определить.
Как только цепочка фактов стремительно сложилась у него в мозгу в
целую картину, он решил поставить вопрос ребром и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Теперь на каждом, кроме брюк, красовался пиджак. Из под него виднелась
белая рубашка с высоким воротничком. Вокруг шеи повязаны яркие галстуки.
Даже обувь другая. Вчера они ходили в стоптанных сандалиях, а сегодня
утром на ногах у них начищенные черные ботинки.
Модьюн с легким удивлением обвел взглядом всю четверку. Он еще не
успел ничего сказать, как медведь добродушно произнес:
- Мы тут решили, что ты, может быть, захочешь позавтракать с нами.
От него исходило такое душевное тепло, что Модьюн не стал
раздумывать. По правде говоря, он не знал, чем себя занять, пока из-за
барьера не приедет Соодлил. Ему пришло в голову, что было бы неплохо
попутешествовать по планете. Когда он вырвется к людям, эти педанты-ученые
потребуют от него подробный отчет. Но путешествие может и подождать. "Во
всяком случае, - подумал он, усмехнувшись, - пока мы не позавтракаем."
Он вышел на крыльцо. Повернулся. Запер дверь. Снова повернулся. Потом
поздоровался за руку с каждым из человекозверей. Последним был Наррл. Лис
сказал:
- У нас полно времени. Заседание комитета возобновится не раньше
одиннадцати.
День, как и вчера был солнечный. Шагая рядом с друзьями, Модьюн всей
грудью вдыхал утренний воздух, по-прежнему чистый и свежий. Значит, и в
правду ничего не случилось. Он повеселел и спросил:
- Как прошло вчерашнее заседание?
В ответ - одни междометия, выражающие единодушное возмущение.
- Ох, уж эти надутые гиены, - буркнул Доолдн.
Остальные были настроены столь же резко. Постепенно выяснилось, что
им не дали выступить, потому что они были одеты не по форме. Им только и
оставалось, что сидеть среди прочих слушателей да наблюдать в бессильном
негодовании, как члены комитета одурачивают их незадачливых сторонников.
- Но сегодня мы положим этому конец, - проворчал Доолдн, и в голосе
его послышалось рычание. Немигающий взгляд и загоревшиеся на щеках
багровые пятна - знаки пробуждающейся звериной ярости - придавали его
словам зловещий оттенок.
Помня слова нунулийца о том, что курс корабля уже предопределен,
Модьюн не мог не сочувствовать своим приятелям. И тут его тело ощутило
внутренний толчок.
- А почему бы мне не пойти с вами? - предложил он. - Мне хочется
самому взглянуть на гиен. Я не буду выступать - только посмотрю.
Это была правда. Ему действительно захотелось как следует рассмотреть
их.
Четверка зверей пришла в восторг.
- Может быть, ты расскажешь им про нунулийцев? - сказал Икхдохс.
- Только придется ему одеться по приличнее, - ворчливо заметил Роозб.
- Ты оденься, как мы.
- Но я же не собираюсь выступать, - повторил Модьюн.
Пока они позавтракали, пока достали для него костюм, - незаметно
подошло время заседания. Вместе с остальными Модьюн поспешил на улицу;
почти сразу же подъехала машина и подобрала их.
Они вышли у высокого здания в центре города. Поднялись на лифте на
верхний этаж. Еще когда они шли по коридору, в повадке людей-зверей
появилась какая-то затаенная почтительность. Подойдя к двустворчатым
дверям, которые, по всей вероятности, вели в зал заседания, они почти
шепотом сообщили о цели своего прихода высоченному человеку-гиене,
загораживающему проход. Зверь кивнул, предупредил их о необходимости
соблюдать тишину и осторожно приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы они
смогли протиснуться друг за другом.
Модьюн сел в заднем ряду и стал разглядывать море разнообразных
голов, простиравшееся перед ним. Среди присутствующих было даже несколько
видов мелких насекомых - разумеется, они не принадлежали к разряду
ездовых. Впоследствии оказалось, что им тоже предстоит выступать,
отстаивая свою точку зрения. Модьюн не прислушивался к речам и поэтому так
и не узнал, чего они хотят.
Его интересовали члены комитета. Все как один были гиены, и это
удивило Модьюна. Ему очень захотелось подойти к ним поближе. Он заметил,
что ближе всех к комитету находятся выступающие, и его внезапно осенило,
что он сумеет разузнать максимум о гиенах, если попытается оспорить право
комитета на рассмотрение вопроса. Почему бы не попробовать?
Поэтому, когда Наррл, исчерпав все свои страстные доводы, закончил
выступление, Модьюн сделал ему знак подойти.
- Я передумал, - сказал он шепотом. - Пусть мое имя внесут в список
выступающих.
Лис, который, нагнувшись, слушал его, выпрямился во весь свой
небольшой рост и, от удивления произнес в полный голос:
- Ну, конечно! Мы сейчас же запишем тебя. Ты должен рассказать им о
нунулийцах!
Его слова прозвучали слишком громко, и председательствующий тут же
нетерпеливо застучал молотком, призывая к тишине и порядку. Но вот настал
черед Модьюна занять место на возвышении. Один из членов комитета вежливо
обратился к нему со словами:
- Здесь сказано, что вы - обезьяна. Я встречал разных обезьян, но вы
не похожи ни на одну из них.
- Есть много разных пород обезьян, - повторил Модьюн довод, который
привел кто-то из приятелей, во время их первой встречи.
- К какой же породе принадлежите вы? - не отставал чиновник.
Модьюн не удостоил его ответом. Ему было интересно как следует
рассмотреть зверей-правителей Земли. Те гиены, которых он видел раньше - у
столовой и ночью у себя в спальне - пребывали не в лучшей форме и не
годились для изучения.
Он подозревал, что если бы человек страдал от жестокого приступа
колик или артрита, распознать его умственные способности было бы несколько
затруднительно.
Поэтому теперь он и разглядывал гиен так пристально.
И сразу же ясно заметил разницу!
Внешне они ничем не отличались от обычных видоизмененных зверей. По
форме головы они лишь отдаленно напоминали обычных гиен, - в той же
степени, как и другие звери, сохранившие едва заметное сходство со своими
прародителями. Как и остальные, они почти не отличались от людей -
настолько полным было биологическое превращение, придавшее им
человекообразный облик.
Разница едва заметна - и все же она на лицо! Модьюн обнаружил у них
чувство превосходства, уверенности в том, что они - высшая раса. Мы -
правители планеты, значит, мы выше всех - вот их логика. Его занимал
вопрос: известно ли самим гиенам, что они - всего лишь агенты инопланетян?
Сознательно ли они сотрудничают с нунулийцами? По гиенам, входящим в
состав комитета, он не мог это определить.
Как только цепочка фактов стремительно сложилась у него в мозгу в
целую картину, он решил поставить вопрос ребром и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48