– А кто знает, когда они налетят? – Лидия словно нарочно придумывала трудность. – Им претит свет, они кидаются тушить его крыльями, бьют по рукам, по лицу… Свет уж потух, а они бьют тебя в темноте, а крылья холодные, влажные, лысые!
– Так поменяемся теперь! Я возьму свечу, а Вы мою шпагу.
– Благодарю Вас, юный Роман! – Лидия повеселела, протягивая Нелли свечу. – Не надобно владеть приемами фехтования, чтобы лупить по этим крылатым гадинам.
– А более искушенных противников здесь, похоже, опасаться не приходится! – Нелли приняла свечу и протянула Лидии шпагу. – Не станем унывать по пустякам, мы вить, похоже по всему, люди храбрые!
– Вы – да! – Лидия улыбнулась одобрительно.
Летучие упыри, однако ж, все не появлялись, и Нелли заметила, что Лидия с беспокойством вглядывается в темноту.
– Вот погодите, сударыня, как побьем сегодня ящериц…
– Кого?!
– Это я их так называю… – улыбнулась Нелли. – Ну тех, которые на нас нападать станут. Как их, бишь, на самом-то деле? Утукки… Асакки…
Лидия вздрогнула.
– Что там, мыши?
– Нет, показалось. Непонятные слова, но какие страшные… Утукки… Кто Вас этим словам научил?
– Отец Модест, – усмехнулась Нелли. – Он много чего знает, думаю, что сможет помочь и Вам… Нет, право слово! Я сержусь на него часто, но он молодец. Но я не о том сейчас… Я хотел сказать, мой друг Филипп знает такие чудесные песенки… Он вить француз, но Францию ему пришлось покинуть навек из-за того, что там скоро начнется беззаконие…
– Беззаконие во Франции? О, нет! – воскликнула Лидия с недоверием. – Где угодно, но не в самой прекрасной стране на свете! Я бывала там… с моим женихом. Это воистину щасливая страна! Да и кто может заране знать, что беззакония начнутся?
– Первое, те, кто их затевает, – слегка обиделась Нелли. – А второе, ученый отец Филиппа. Я худо рассказываю, но Вы поговорите с Филиппом и с отцом Модестом…
– И с Вами, юный Роман. Вить Вы так и скрыли от меня, что делали в том недобром дому?
Не скажешь же, я, мол, воровал. Такая благородная девушка едва ли поймет. Нелли притворилась, что напал кашель, тем боле, что воздух подземелья вправду сделался спертым.
– Такое чувство, что мы идем вниз, – кашляя уже взаправду, заметила она.
– Между тем мы скоро должны подняться, – уверенно отвечала Лидия. – Вы же видали, ход, по щастью, не имеет разветвлений. Быть может, другое, он углубляется там, где шла раньше городская стена. Но мы уж должны быть близко. Ах, только бы не было мерзких мышей!
– Но свеча-то у меня! – Нелли засмеялась.
– А вон и другой свет! – воскликнула Лидия радостно. – Видите, мы у цели! Свет горит в доме!
Впереди вправду падала косая полоска золотистого света.
– Там должна быть дверь! – Голос Лидии прервался.
– Что с Вами?
– Пустое! За что-то зацепилась лента туфли.
– Сейчас я помогу! – Нелли обернулась.
– Пустое, лучше открывайте дверь, я разберусь при свете! Откройте скорей, меня словно что-то держит!
Нелли со всех сил стукнула в тяжелое дерево. Дверь подалась. В какое ж место купеческого дома она выходит и как домочадцы Мякинина относятся к подземному ходу?
Перед Нелли открылся маленький подвал, ярко освещенный старомодным восковым факелом. Факел горел в кольце на стене, освещая лавку и стол, отчего-то пренеприятно застеленные черным сукном. Сидевший за столом спиною к Нелли человек при стуке двери обернулся.
Нелли метнулась было назад, но по другую сторону упал затвор.
– Тебе некуда бежать, Елена, – сказал Венедиктов.
Глава XLI
Стыд, почти непереносимый стыд обжег все существо Нелли как пощечина, как удар кнута. Ее обвели, как малолетнюю! Как же она могла, как она только могла допустить, чтобы у нее выманили шпагу, чтобы теперь в бессильной ярости скользили пальцы по пустым ножнам! А вить это шпага Ореста! И какой же набитою дурой надо было оказаться, чтобы почтою направить пустой ларец почитай прямо в руки Венедиктова! А сколько ж она успела выболтать про отца Модеста, про Филиппа! Ладно бы еще только о своей персоне, так нет!
– Ах ты окаянной бенг! – Нелли сжала кулаки, готовая броситься безо всякой шпаги на Венедиктова. Но не отвага, а стыд кружил ей голову.
– Предосудительная склонность для девицы из почтенного семейства знаться со всяким отребьем, – Венедиктов беззвучно засмеялся, открывая мелкие жемчужные зубы. – Мудрено не набраться дурных манер от грязных цыганов, ох и не люблю же я их! Кабы ты самое знала, какое это грубое слово!
Приподнятая тремя ступеньками дверь из подвала находилась как раз за спиною у Венедиктова. Дверь в подземный ход была затворена Лидией. Но что, если потихоньку приблизиться к факелу, а затем вырвать его из гнезда и пробиваться наверх, используя вместо шпаги? Не слишком-то приятно, когда тебе в физиогномию тычут пламенем.
– И что же сие слово означает? – Нелли сделала небрежный шаг. Но Венедиктов опередил ее, достигнув огня в один прыжок.
– Одно мгновение, Елена Кирилловна, я сам вручу тебе сей светильник. Меж большим и указательным перстами Венедиктова появилась черная
горошина. Склонившись над огнем, персты с силою раздавили ее в черный порошок. Над факелом на мгновение повисло серое трескучее облачко, а затем сразу же поплыл кисловатый душный запах.
Венедиктов с полупоклоном протянул факел Нелли.
– Сам первой отравишься своим зельем! – Нелли, силясь задержать дыхание, отскочила подальше.
– О, нет, – Венедиктов нарочно втянул сладковатый аромат, будто духи из флакона. – Только ты, но не я.
Нелли зажала ладонью нос: ну как запах выветрится прежде? Ловцы жемчугов, сказывают, могут не дышать по нескольку минут в водной глубине. Раз, два, три, четыре, пять… Еще немножко… шесть, семь… Верно, она успела вдохнуть немного в самом начале, в голове ровно печной угар… восемь… девять…
– Ба! Да тут твои защитники! – Венедиктов махнул рукою, словно приказывая удалиться кому-то за спиной Нелли.
Кислый запах ворвался в ноздри Нелли, прежде чем она успела понять, что никого в подвале нет. Ноги ее подогнулись, словно сделались без костей. Опустились руки, склонилась на грудь голова. Пересчитав спиною камни стены, к которой пыталась было прислониться, Нелли съехала наземь.
Венедиктов, подойдя, стукнул по двери в подземный ход, и запор отворился. На пороге появилась Лидия, во всяком случае судя по подолу ее платья, поскольку сил поднять голову у Нелли не было.
– Ох, и намаялась же я возиться с этим мальчишкой, – капризно произнес ее голос.
– С девчонкой, дитя мое, с девчонкой, – с издевкою отозвался Венедиктов.
– Не может быть!..
– Экое неряшливое рукоделье. Разве не сама ты донесла мне, что с собою покончил близкий ее человек, но никак не невиданный вовсе дальний родственник? И разве не при тебе мошенник Панкратов сказывал, что у покойного Сабурова были лишь родители да сестра-недоросток?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171