Он увидел, что двигающимися вверху по рельсам электромоторами управляют посредством кнопок, свисавших на шнурах. Скользящие электромоторчики подают на конвейер нужные детали, которые, покачиваясь на крючках, подплывают к рабочему месту. Те моторы, что двигались на четырех колесиках по двум рельсам, назывались кран-балками, а что на двух колесах по монорельсу — кнопами.
Загляделся Анатолий и на рабочего, который электрическим гайковертом завинчивал гайки на колесах. Интересно, что гайковерт сам автоматически останавливался, когда гайка закручивалась до предела.
Однако пора было идти в контору.
Мастер встретил Анатолия неприятным сообщением: рабочий, который собирался перейти в другой цех, пока остается здесь. Место будет не раньше чем через месяца два.
— Заходи, постараемся тебя устроить. А пока, на всякий случай, пройди медицинское обследование, напиши заявление, оставь свой адрес.
Анатолий помрачнел. Все же он пошел к врачу, потом к директору заводской вечерней школы рабочей молодежи. Директор не рекомендовал переводиться в их школу до оформления: неизвестно, когда Русаков начнет работать, уж лучше учиться там, где он держал экзамен.
С сожалением Анатолий уезжал с завода. С горечью он долго стоял у доски объявлений, где было вывешено объявление о наборе в вечерний автомеханический техникум…
Вечером он позвонил Колиной матери, просил сообщить Коле о результатах посещения завода.
Надо ждать месяца два. Он готов ждать и дольше. Он очень благодарен Коле. А пока начнет работать шофером в промартели, если, конечно, туда примут.

ИСПЫТАНИЕ МУЖЕСТВА


Глава XIV
ДОРОГА В ТЫСЯЧУ КИЛОМЕТРОВ НАЧИНАЕТСЯ С ПЕРВОГО ШАГА

1
Девушка в райкоме комсомола, куда Анатолий пришел, чтобы стать на учет, очень удивилась, узнав, что в детских воспитательных колониях есть комсомольские организации. Как же так: в колониях собраны нарушители и даже несовершеннолетние преступники, а их там принимают в комсомол?
Такое недоверие оскорбило юношу. Если бы эта девчонка знала, как много он выстрадал, прежде чем заслужил право на получение этой книжечки с изображением Владимира Ильича Ленина!
— Еще станешь утверждать, что я не я, не Анатолий Русаков, не комсомолец, а выдаю себя за него! —вспылил Анатолий.
— Что ты… Я просто не в курсе… Я не хотела тебя обидеть…— пыталась успокоить его девушка, но Анатолий наговорил ей много резких слов и под конец заметил, что «райкомовцам надо бы получше знать жизнь».
Замолчав, он устыдился своей горячности. Эх, и досталось бы ему сейчас от Ивана Игнатьевича за невыдержанность! А почему он сорвался? Да потому, что очень хотелось забыть свой позор, свое горе. Во всяком случае, больше не ворошить его. До чего же стыдно говорить людям, что ты прибыл из колонии. А тут приходится даже объяснять подробности.
— Подожди минутку, — сказала девушка, вышла и очень скоро позвала его к секретарю райкома.
Смуглый юноша со сросшимися на переносице бровями встал, крепко пожал руку Анатолию:
— Сергей Порфирьев, зови просто — Сергей. Наша Валя, — секретарь кивнул на девушку, — работает недавно, не совсем в курсе дел, так что ты не удивляйся и не обижайся. Давай присаживайся. И не ершись!
Анатолий молча тер ладонью дергавшуюся щеку. Прочитав характеристику Анатолия, Порфирьев спросил:
— А ты чем думаешь заняться? Можешь рассчитывать на нашу поддержку. Среди кадровиков могут встретиться перестраховщики, бюрократы. А характеристика у тебя хорошая. Правда, упоминается о чрезмерной вспыльчивости и о повышенном самолюбии… Но и написано, что ты инициативен, настойчив, правдив, отлично выполняешь поручения. Чего же лучше! Получил специальность— слесарь пятого разряда, шофер. Поможем подыскать тебе место. Какие у тебя планы?
— Прежде всего хочу окончить десятилетку.
— Значит, тебя не надо уговаривать учиться и работать?
— Если человек сразу же по приезде, — хмуро ответил Анатолий, — достает учебники, успешно держит экзамен и его принимают в десятый класс, то я думаю, что такого агитировать не надо… На работу устраиваюсь. Обещали место на конвейере автозавода, потом — в двух местах обещали взять шофером. В общем, действую.
— Старт хорош! — одобрительно сказал Порфирьев. — Но комсомольских организаций в вечерних школах нет. Ребята состоят на учете или по месту работы, или по месту жительства. Пока не начал работать — прикрепим тебя временно к комсомольской организации райжилуправления. Не возражаешь?
— Мне все равно где.
— Что же касается твоей работы шофером на автозаводе— приветствую. Сам люблю машины. После окончания десятилетки я работал четыре месяца на заводе учеником слесаря, а когда призвали в армию и впервые посадили за баранку, даже спортом перестал заниматься— так увлекся. А ведь я был перворазрядник по тройному прыжку, заядлый футболист, играл в юношеской сборной… да что тебе объяснять, сам знаешь.
— Знаю. Сяду за баранку и «мир забыл», как говорил мой учитель, шофер дядько Грицько.
Началась беседа о моторах и автомобилях. Видно было, что дело это очень увлекает обоих. Сергей Порфирьев оказался завзятым мотоциклистом, участником спортивных гонок. Работая в райкоме, он одновременно вечером учился.
Анатолий рассказал о своем учителе, дядьке Грицько— «профессоре шоферского дела», о том, что весной ему удалось поработать в поле на тракторе.
Теперь всюду, и в деревне и в городе, — моторы: автомобили, тракторы, комбайны, мотоциклы, катера, всякие там движки… В колонии организовали сначала один кружок автодела, а потом еще пять. И он, Анатолий, помогал преподавателю.
— Даже странно, — закончил он, — почему в школах не преподают курс автодела. Это должен быть обязательный предмет и для мальчиков и для девочек. Каждый школьник, оканчивая школу, должен получить шоферские права. А то кончают школу и ни черта не умеют делать. Даже электрические пробки сменить!
— Вот видишь, даже тебе это ясно! — Порфирьев засмеялся.
— А разве кому-нибудь не ясно?
— Эх, рассказать бы тебе… Трудового политехнического образования требовал еще Ленин. Но в тридцать седьмом году почему-то ликвидировали школьные мастерские, из учебных планов исключили преподавание труда. А что получилось? Десятилетки стали выпускать белоручек, которые считают, что аттестат навеки избавляет их от физического труда и что дорога у них только одна: из школы — в вуз. У парня, может, способности к практическому делу, руки золотые, а он вбил себе в голову, что если сразу со школьной скамьи не пойдет в вуз, то, значит, пропащий человек…
Анатолий горячо перебил Сергея:
— Чепуха! Я сам слесарь и не понимаю, как бы стал учиться на инженера-автомеханика, если бы не знал, как обращаться с металлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144