Ни под каким видом! Он, наверное, даже не позволяет ей смотреть на это.
– У меня для тебя большой сюрприз, – сказал Сток, потихоньку нащупывая сквозь свитер бретельку ее лифчика.
– Какой? – нетерпеливо спросила она.
– Пока не бери в голову. Увидишь сама. «Вот задница».
По пути из школы она опять поднялась в отцовскую контору. И опять было закрыто. Лорен повертела ручку – удостовериться, что никого нет.
Спустившись по лестнице, она заскочила в магазин «Блэ-кли бразерс». Братья Блэкли были близнецами, оба толстые, обоим по пятьдесят, оба очень улыбчивые и с густыми кустистыми бровями. И Лорен всегда их путала.
– Привет, мистер Блэкли, – сказала она весело. – Как поживает ваша жена?
Он лучезарно улыбнулся:
– Она прекрасно бы поживала, будь я женат.
Опять осечка. Один из близнецов был женат, другой одинокий. В городе поговаривали, что одинокий гомосексуалист. Она усмехнулась:
– А я просто проверяла вас, я и так знаю, что это вы.
– Нет, не знаешь, – подмигнул он, – а я слышал, что ты помолвлена. Это очень хорошо, Лорен.
Это все папа разболтал. Теперь помолвка уже ни для кого не секрет.
– А вы не видели моего папочку? Он что-то опять рано ушел.
– Я не заметил, чтобы он уходил.
На дом задали ужасно много. И наверное, это хорошо, что она его не застала, а то бы они заговорились, она бы поздно пришла домой, и пришлось бы учить уроки даже во время обеда.
Лорен никогда не рассказывала папе, что обнаружила его таинственный клад с «Плейбоями». И маме, конечно, тоже.
– Твоя мама заказала электрические лампочки, – сказал мистер Блэкли, – но раз папа ушел…
– Давайте я их захвачу, – предложила она.
Он подал ей большой коричневый бумажный пакет, полный лампочек. Когда мама что-нибудь заказывала, она это делала солидно, оптом, полагая, что так экономнее.
Пакет не тяжелый – просто неудобный. Она надела школьную сумку на плечо и схватила пакет обеими руками.
– Пока, мистер Блэкли.
– До свидания, Лорен. Ты породнишься с прекрасной семьей. Одной из лучших в городе.
«И ни с кем я не породнюсь, мистер Блэкли. Просто я помолвлена. Временно. Просто мне не хочется сейчас суетиться, чтобы покончить со всем этим. И кроме того, я всегда стараюсь делать людям приятное. Потому что очень не люблю обижать кого-нибудь.
Потому что я дура!»
Но тут раздался звон разбитого стекла. Какой-то недотепа налетел на нее у вертящейся двери, и пакет упал.
– Дерьмо, – сказал недотепа. Он не сказал «Извини» или «Сожалею», а дерзко и прямо: «Дерьмо».
Она выжидающе молчала.
– Смотреть надо, куда идешь, – сказал он грубо. Она разозлилась:
– Это я должна смотреть?
– Ага. Ведь это ты на меня наткнулась.
– Да ничего подобного.
– Конечно, ты!
– Нет, не я!
И в ярости они уставились друг на друга, два чужака. Он был тощий и не очень высокий, с иссиня-черными кудрями, бледный, с небольшой ямочкой на подбородке и пронзительными зелеными глазами. В грязной белой рубашке с короткими рукавами под полинявшим хлопчатобумажным пиджаком. Джинсы были невообразимо грязные и рваные, кроссовки стоптанные, с обитыми носками.
Она почувствовала волнение.
– А ты не собираешься помочь мне все подобрать? – Ей стало любопытно, кто он такой.
Ник столь же внимательно разглядывал ее. Неплоха. Немного задается. Нет, с такими он еще дело не имел.
– Ладно, – пробормотал он и наклонился, чтобы помочь ей.
– А как насчет разбитых лампочек? – спросила она.
– Поди и попроси две заменить, ты ведь еще не вышла за порог, – сказал он, прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы ее уложить. Провинциальная девушка. Наверное, еще девственница. Определенно за одно свидание не справиться.
Он наклонился к ней и почувствовал, как от нее пахнет лимонным мылом, а не какими-нибудь грошовыми духами. А волосы – длинные, блестящие, каштаново-рыжие. Он посмотрел на фигуру. Тоненькая, но вполне подходит.
– Этого я сделать не могу, – заявила она, поджав губы, – ты должен за них уплатить.
Он рассмеялся. Не очень приятно для слуха и насмешливо, будто сказал: «Это кому ж ты все говоришь?»
– Дорогуша моя, хорошо, если у меня хватит на пачку сигарет.
– Значит, я должна платить?
– Нет, не ТЫ, – он кивнул в сторону прилавка, где мистер Блэкли был занят разговором с покупателем. – Я же сказал, пойди к тому брюхану. Он отдаст тебе деньги.
– Не смей так называть мистера Блэкли, – прошептала она яростно.
– Но он же не слышит.
– А может, слышит!
– У него что, локаторы вместо ушей?
Но не успела она ответить, как появился папа, поспешно сбежавший с лестницы из конторы.
– Папочка! – воскликнула она, забыв на секунду о зеленоглазом незнакомце.
Но как только Ник услышал слово «папочка», он испарился. Он давно усвоил,' что от отцов надо держаться как можно дальше.
– Где же ты был? – спросила она, схватив отца за руку.
– Наверху. Работал.
– Но я поднималась наверх! Занавеска была спущена, а дверь заперта!
– Чепуха. А это что такое? – и он указал на осколки. Возбужденная неожиданной встречей, она оглянулась.
Юноша, что так внезапно наскочил на нее, исчез.
– О, я уронила мамины лампочки. Фил Робертс хохотнул:
– Ну что за женщина – опять запасается на ближайшие три года.
Лорен тоже хихикнула, они втайне дружно насмехались над склонностью мамы к подобным излишествам.
– Ну, ты же знаешь мамочку, – ответила Лорен.
– Да уж, действительно, – ответил отец. – Между прочим, Лорен, я все не находил момента сказать тебе наедине, как я рад, что ты обручилась. Сток многообещающий парень, уважающий традиционные ценности, из первоклассной семьи. – И добавил, помолчав: – Мы с мамой очень тобой гордимся.
«Дерьмо». Если незнакомец мог сказать это вслух, она может произнести это про себя.
«Да, полагаю, я помолвлена, – подумала она мрачно. – «И положение безвыходное. Пока».
7
Арета Мэй устроила так, что Ника приняли в босвеллскую школу второй ступени в середине семестра.
– Туда же ходит и Синдра, – сообщила она ему.
– А кто это, Синдра?
– Она будет тебе сестра, мальчик, и не забывай об этом. Красивая девушка, отсюда все ее неприятности. И я не хочу, чтобы у тебя они тоже были, так как вам придется спать всем вместе.
Как будто он не спит уже в теснотище вместе с Харланом и Льюком!
Он выманил у отца пару долларов и направился в город. Они не раз оседали в таких маленьких городках с одной бензоколонкой, но Босвелл получше других. Ник обследовал Главную улицу, заглянул в лавку металлических изделий, где в буквальном смысле слова налетел на девушку, он даже прикинул на мгновение, удастся ли ее уложить, но потом появился ее отец, и он побыстрее убрался. Но, как бы то ни было, она не очень ему по вкусу – слишком чистенькая.
Больше ему понравилась официантка в аптеке (*Аптеки с отделом, в котором можно перекусить, распространены в США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
– У меня для тебя большой сюрприз, – сказал Сток, потихоньку нащупывая сквозь свитер бретельку ее лифчика.
– Какой? – нетерпеливо спросила она.
– Пока не бери в голову. Увидишь сама. «Вот задница».
По пути из школы она опять поднялась в отцовскую контору. И опять было закрыто. Лорен повертела ручку – удостовериться, что никого нет.
Спустившись по лестнице, она заскочила в магазин «Блэ-кли бразерс». Братья Блэкли были близнецами, оба толстые, обоим по пятьдесят, оба очень улыбчивые и с густыми кустистыми бровями. И Лорен всегда их путала.
– Привет, мистер Блэкли, – сказала она весело. – Как поживает ваша жена?
Он лучезарно улыбнулся:
– Она прекрасно бы поживала, будь я женат.
Опять осечка. Один из близнецов был женат, другой одинокий. В городе поговаривали, что одинокий гомосексуалист. Она усмехнулась:
– А я просто проверяла вас, я и так знаю, что это вы.
– Нет, не знаешь, – подмигнул он, – а я слышал, что ты помолвлена. Это очень хорошо, Лорен.
Это все папа разболтал. Теперь помолвка уже ни для кого не секрет.
– А вы не видели моего папочку? Он что-то опять рано ушел.
– Я не заметил, чтобы он уходил.
На дом задали ужасно много. И наверное, это хорошо, что она его не застала, а то бы они заговорились, она бы поздно пришла домой, и пришлось бы учить уроки даже во время обеда.
Лорен никогда не рассказывала папе, что обнаружила его таинственный клад с «Плейбоями». И маме, конечно, тоже.
– Твоя мама заказала электрические лампочки, – сказал мистер Блэкли, – но раз папа ушел…
– Давайте я их захвачу, – предложила она.
Он подал ей большой коричневый бумажный пакет, полный лампочек. Когда мама что-нибудь заказывала, она это делала солидно, оптом, полагая, что так экономнее.
Пакет не тяжелый – просто неудобный. Она надела школьную сумку на плечо и схватила пакет обеими руками.
– Пока, мистер Блэкли.
– До свидания, Лорен. Ты породнишься с прекрасной семьей. Одной из лучших в городе.
«И ни с кем я не породнюсь, мистер Блэкли. Просто я помолвлена. Временно. Просто мне не хочется сейчас суетиться, чтобы покончить со всем этим. И кроме того, я всегда стараюсь делать людям приятное. Потому что очень не люблю обижать кого-нибудь.
Потому что я дура!»
Но тут раздался звон разбитого стекла. Какой-то недотепа налетел на нее у вертящейся двери, и пакет упал.
– Дерьмо, – сказал недотепа. Он не сказал «Извини» или «Сожалею», а дерзко и прямо: «Дерьмо».
Она выжидающе молчала.
– Смотреть надо, куда идешь, – сказал он грубо. Она разозлилась:
– Это я должна смотреть?
– Ага. Ведь это ты на меня наткнулась.
– Да ничего подобного.
– Конечно, ты!
– Нет, не я!
И в ярости они уставились друг на друга, два чужака. Он был тощий и не очень высокий, с иссиня-черными кудрями, бледный, с небольшой ямочкой на подбородке и пронзительными зелеными глазами. В грязной белой рубашке с короткими рукавами под полинявшим хлопчатобумажным пиджаком. Джинсы были невообразимо грязные и рваные, кроссовки стоптанные, с обитыми носками.
Она почувствовала волнение.
– А ты не собираешься помочь мне все подобрать? – Ей стало любопытно, кто он такой.
Ник столь же внимательно разглядывал ее. Неплоха. Немного задается. Нет, с такими он еще дело не имел.
– Ладно, – пробормотал он и наклонился, чтобы помочь ей.
– А как насчет разбитых лампочек? – спросила она.
– Поди и попроси две заменить, ты ведь еще не вышла за порог, – сказал он, прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы ее уложить. Провинциальная девушка. Наверное, еще девственница. Определенно за одно свидание не справиться.
Он наклонился к ней и почувствовал, как от нее пахнет лимонным мылом, а не какими-нибудь грошовыми духами. А волосы – длинные, блестящие, каштаново-рыжие. Он посмотрел на фигуру. Тоненькая, но вполне подходит.
– Этого я сделать не могу, – заявила она, поджав губы, – ты должен за них уплатить.
Он рассмеялся. Не очень приятно для слуха и насмешливо, будто сказал: «Это кому ж ты все говоришь?»
– Дорогуша моя, хорошо, если у меня хватит на пачку сигарет.
– Значит, я должна платить?
– Нет, не ТЫ, – он кивнул в сторону прилавка, где мистер Блэкли был занят разговором с покупателем. – Я же сказал, пойди к тому брюхану. Он отдаст тебе деньги.
– Не смей так называть мистера Блэкли, – прошептала она яростно.
– Но он же не слышит.
– А может, слышит!
– У него что, локаторы вместо ушей?
Но не успела она ответить, как появился папа, поспешно сбежавший с лестницы из конторы.
– Папочка! – воскликнула она, забыв на секунду о зеленоглазом незнакомце.
Но как только Ник услышал слово «папочка», он испарился. Он давно усвоил,' что от отцов надо держаться как можно дальше.
– Где же ты был? – спросила она, схватив отца за руку.
– Наверху. Работал.
– Но я поднималась наверх! Занавеска была спущена, а дверь заперта!
– Чепуха. А это что такое? – и он указал на осколки. Возбужденная неожиданной встречей, она оглянулась.
Юноша, что так внезапно наскочил на нее, исчез.
– О, я уронила мамины лампочки. Фил Робертс хохотнул:
– Ну что за женщина – опять запасается на ближайшие три года.
Лорен тоже хихикнула, они втайне дружно насмехались над склонностью мамы к подобным излишествам.
– Ну, ты же знаешь мамочку, – ответила Лорен.
– Да уж, действительно, – ответил отец. – Между прочим, Лорен, я все не находил момента сказать тебе наедине, как я рад, что ты обручилась. Сток многообещающий парень, уважающий традиционные ценности, из первоклассной семьи. – И добавил, помолчав: – Мы с мамой очень тобой гордимся.
«Дерьмо». Если незнакомец мог сказать это вслух, она может произнести это про себя.
«Да, полагаю, я помолвлена, – подумала она мрачно. – «И положение безвыходное. Пока».
7
Арета Мэй устроила так, что Ника приняли в босвеллскую школу второй ступени в середине семестра.
– Туда же ходит и Синдра, – сообщила она ему.
– А кто это, Синдра?
– Она будет тебе сестра, мальчик, и не забывай об этом. Красивая девушка, отсюда все ее неприятности. И я не хочу, чтобы у тебя они тоже были, так как вам придется спать всем вместе.
Как будто он не спит уже в теснотище вместе с Харланом и Льюком!
Он выманил у отца пару долларов и направился в город. Они не раз оседали в таких маленьких городках с одной бензоколонкой, но Босвелл получше других. Ник обследовал Главную улицу, заглянул в лавку металлических изделий, где в буквальном смысле слова налетел на девушку, он даже прикинул на мгновение, удастся ли ее уложить, но потом появился ее отец, и он побыстрее убрался. Но, как бы то ни было, она не очень ему по вкусу – слишком чистенькая.
Больше ему понравилась официантка в аптеке (*Аптеки с отделом, в котором можно перекусить, распространены в США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153