А… но вот тут ломаная линия, это значит, что ты разведешься.
– Лоренцо, – сказала она сердито и отдернула руку.
– Нет, нет, принцессочка, я пошутил. Он опять взял ее ладонь.
– Может быть, у тебя будет много детей – два, три, да – четверо. – Он нахмурился. – И еще кое-что вижу, – сказал он, низко наклонившись над ее ладонью.
– Что? – спросила она встревожась.
– А то, что они не чисто американские дети, а наполовину Итальянцы.
Она рассмеялась:
– Ты скверный человек, тебе это известно?
– О, да, мне много раз говорили об этом. Но там, где нужно, я совсем неплох.
– Где же это?
– В спальне.
У него были такие опасные глаза, тонкий нос, скулы, словно вылепленные скульптором. Ей нравилось смотреть на него, и не только ей. Две стюардессы оказывали ему живейшее внимание. После взлета они выпили шампанского и ели восхитительно вкусную еду, потом Лоренцо смотрел кино, а она уснула. Он нежно разбудил ее, когда самолет подлетал к месту назначения:
– Ax, bellissima, ты так устала, но через двадцать минут мы будем в моей родной стране.
Она с трудом отогнала сон и пошла в ванную, освежить макияж и причесаться. Что же такое с ней происходит? Она летит на самолете с очень привлекательным итальянцем, а ее муж предпочел остаться в Америке. Она знала, что предстоит борьба. Неизбежная борьба с соблазном.
«Ну, что ж, увидим, как ты выстоишь, Робертс.
Но ведь я могу делать все, что хочу».
Их встречали. Маленькая девочка в белом платьице бросилась к ней с букетом красных роз. Она с благодарностью приняла их, ничем не выдав, что несколько шипов вонзились в ладонь. Съемочная бригада с телевидения запечатлевала каждое мгновение встречи.
Лоренцо сразу же представил ее нескольким людям. Они пожимали ей руку и целовали в обе щеки. Она была просто подавлена всеобщим вниманием.
Лоренцо быстро вывел ее из здания аэропорта и усадил в лимузин, который помчался с такой скоростью по улицам Рима, словно принимал участие в гонках. Поэтому она почти не успела разглядеть что-либо из достопримечательностей. Лимузин доставил ее на виллу «Марчелла», где гостевая комната была больше, чем вся ее квартира в Нью-Йорке, в которой она жила до замужества.
– Сегодня вечером вы отдыхаете, – сказал Лоренцо, – завтра будет большой прием в вашу честь.
Он положил обе руки ей на плечи и запечатлел по нежному поцелую на каждой щеке.
– Сейчас у меня дела. Если что-нибудь понадобится, звоните. До завтра.
Несколько следующих дней были просто волшебными. Рим был самым прекрасным городом из всех, что она до сих пор видела. Лоренцо устроил ей экскурсию по городу, и она видела все – от фантастических развалин Колизея до Аппиевой дороги и все прекрасные здания и памятники, располагавшиеся между ними. Но особенно ей понравились вымощенные булыжником узкие улочки и яркие кафе на тротуарах.
Она познакомилась с родными Лоренцо. Отец был просто пожилой вариацией того же типа, мать – устрашающе шикарной блондинкой. Лорен принимали, как королеву. Она посетила фабрику и встречалась со многими служащими. Ее портреты были повсюду.
– Ты им понравилась, – сказал Лоренцо. – Они зовут тебя невинной американкой.
– Но я не невинна.
– У тебя есть что-то, что было свойственно Грейс Келли. Европейцам это очень нравится.
Она ждала, что он перейдет к решительным действиям, но, очевидно, прав был Оливер – итальянцы очень любят флирт, но далее не идут.
В последний вечер в Риме он пригласил ее на обед в ресторан на открытом воздухе. Она думала, что на обеде будет много народу, но оказалось, что их только двое.
– Сегодня у нас типичное итальянское меню, – сказал он. – Ни шампанского, ни икры. У нас будут макароны, немного рыбы, много вина, и мы проведем вечер спокойно.
Он развлекал ее историями из своего прошлого, и она прекрасно провела время. Позже он пригласил ее к себе домой.
– У меня из окон самый лучший вид на Рим, – похвастался он. – Но, может быть, ты предпочитаешь дискотеку?
– Нет, я хотела бы посмотреть, как ты живешь.
Она знала, что вступает на опасную стезю. Она слишком Много выпила, и город этот дышал соблазнами, и все влекло ее К тому, чтобы поддаться соблазну.
Лоренцо заворожил ее своим взглядом, она не могла отвести от него глаз.
– А ты в этом уверена, Лорен? Потому что я не хочу тебя ни к чему принуждать.
– Но что необычного в моем желании посетить твою квартиру?
Он улыбнулся:
– Да, bellissima, конечно, ничего. Хотя оба знали, что это не так.
И действительно, из его окон открывался самый прекрасный вид, и обставлена квартира была со всевозможной роскошью.
– А вот теперь настало время шампанского, – сказал он, – чтобы закончить вечер.
Он налил по бокалу, поставил на стерео пластинку Билли Холлидея и открыл объятия.
«Сердечная боль по утрам» звучала серенадой, и она вдруг подумала о Нике. Затем закрыла глаза и позволила Лоренцо обнять ее. Они танцевали медленно, и тела их тесно прильнули друг к другу.
«Интересно, что сейчас делает Оливер?
Ха! Конечно, работает. Что же еще?
И ты его никогда не любила, Робертс. Зачем же вышла за него замуж?
Ну, это никого не касается».
Она чувствовала пальцы Лоренцо сквозь тонкую ткань, и когда он начал расстегивать «молнию» на платье, она ему не помешала. Он спустил платье с плеч и опытной рукой расстегнул лифчик.
Она знала, что сейчас изменит мужу, но уже не могла с собой совладать.
71
Арета Мэй так уставилась на Синдру, словно увидела привидение.
– Мама? – сказала тихо Синдра, пораженная тем, какой худой и изможденной оказалась мать. – Мама, это я, Синдра.
Арета Мэй недоверчиво покачала головой.
– Нам можно войти? – спросила Синдра, стоя в дверях.
– О, девушка, смотри-ка, – сказала Арета Мэй тихим дрожащим голосом. – Какая красивая.
Лицо Синдры просветлело:
– Да, мама, вы так думаете? Вы так действительно считаете?
– Да, надо было шлепать тебя как следует по заднице, – сказала Арета Мэй, обретя спокойствие.
Она уставилась на Ника:
– Ну а ты, что ты можешь о себе сказать? Иисусе! Он словно опять стал подростком.
– Вот мы приехали посмотреть, где вы и что вы, – промямлил он.
– Я бы оставила вам адрес, если бы знала заранее, что вы собираетесь пожаловать, – ответила она язвительно. Все было, как прежде.
Они прошли за ней в маленькую комнату, которую она называла домом. Комната была забита пачками газет и журналов. На каминной полке стояли две фотографии Льюка, окруженные свечными огарками.
– А чем вы теперь занимаетесь, мама? – спросила Синдра, проведя пальцем по каминной полке и обнаружив густую пыль.
– Больше уже не работаю, – сказала Арета Мэй, возясь с очками, висевшими на шнурке на шее. – Не имею необходимости. Есть теперь деньжата. На жизнь хватает.
– А где Харлан? – спросил Ник, с нетерпением ожидая встречи с ним, чтобы задать ему взбучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
– Лоренцо, – сказала она сердито и отдернула руку.
– Нет, нет, принцессочка, я пошутил. Он опять взял ее ладонь.
– Может быть, у тебя будет много детей – два, три, да – четверо. – Он нахмурился. – И еще кое-что вижу, – сказал он, низко наклонившись над ее ладонью.
– Что? – спросила она встревожась.
– А то, что они не чисто американские дети, а наполовину Итальянцы.
Она рассмеялась:
– Ты скверный человек, тебе это известно?
– О, да, мне много раз говорили об этом. Но там, где нужно, я совсем неплох.
– Где же это?
– В спальне.
У него были такие опасные глаза, тонкий нос, скулы, словно вылепленные скульптором. Ей нравилось смотреть на него, и не только ей. Две стюардессы оказывали ему живейшее внимание. После взлета они выпили шампанского и ели восхитительно вкусную еду, потом Лоренцо смотрел кино, а она уснула. Он нежно разбудил ее, когда самолет подлетал к месту назначения:
– Ax, bellissima, ты так устала, но через двадцать минут мы будем в моей родной стране.
Она с трудом отогнала сон и пошла в ванную, освежить макияж и причесаться. Что же такое с ней происходит? Она летит на самолете с очень привлекательным итальянцем, а ее муж предпочел остаться в Америке. Она знала, что предстоит борьба. Неизбежная борьба с соблазном.
«Ну, что ж, увидим, как ты выстоишь, Робертс.
Но ведь я могу делать все, что хочу».
Их встречали. Маленькая девочка в белом платьице бросилась к ней с букетом красных роз. Она с благодарностью приняла их, ничем не выдав, что несколько шипов вонзились в ладонь. Съемочная бригада с телевидения запечатлевала каждое мгновение встречи.
Лоренцо сразу же представил ее нескольким людям. Они пожимали ей руку и целовали в обе щеки. Она была просто подавлена всеобщим вниманием.
Лоренцо быстро вывел ее из здания аэропорта и усадил в лимузин, который помчался с такой скоростью по улицам Рима, словно принимал участие в гонках. Поэтому она почти не успела разглядеть что-либо из достопримечательностей. Лимузин доставил ее на виллу «Марчелла», где гостевая комната была больше, чем вся ее квартира в Нью-Йорке, в которой она жила до замужества.
– Сегодня вечером вы отдыхаете, – сказал Лоренцо, – завтра будет большой прием в вашу честь.
Он положил обе руки ей на плечи и запечатлел по нежному поцелую на каждой щеке.
– Сейчас у меня дела. Если что-нибудь понадобится, звоните. До завтра.
Несколько следующих дней были просто волшебными. Рим был самым прекрасным городом из всех, что она до сих пор видела. Лоренцо устроил ей экскурсию по городу, и она видела все – от фантастических развалин Колизея до Аппиевой дороги и все прекрасные здания и памятники, располагавшиеся между ними. Но особенно ей понравились вымощенные булыжником узкие улочки и яркие кафе на тротуарах.
Она познакомилась с родными Лоренцо. Отец был просто пожилой вариацией того же типа, мать – устрашающе шикарной блондинкой. Лорен принимали, как королеву. Она посетила фабрику и встречалась со многими служащими. Ее портреты были повсюду.
– Ты им понравилась, – сказал Лоренцо. – Они зовут тебя невинной американкой.
– Но я не невинна.
– У тебя есть что-то, что было свойственно Грейс Келли. Европейцам это очень нравится.
Она ждала, что он перейдет к решительным действиям, но, очевидно, прав был Оливер – итальянцы очень любят флирт, но далее не идут.
В последний вечер в Риме он пригласил ее на обед в ресторан на открытом воздухе. Она думала, что на обеде будет много народу, но оказалось, что их только двое.
– Сегодня у нас типичное итальянское меню, – сказал он. – Ни шампанского, ни икры. У нас будут макароны, немного рыбы, много вина, и мы проведем вечер спокойно.
Он развлекал ее историями из своего прошлого, и она прекрасно провела время. Позже он пригласил ее к себе домой.
– У меня из окон самый лучший вид на Рим, – похвастался он. – Но, может быть, ты предпочитаешь дискотеку?
– Нет, я хотела бы посмотреть, как ты живешь.
Она знала, что вступает на опасную стезю. Она слишком Много выпила, и город этот дышал соблазнами, и все влекло ее К тому, чтобы поддаться соблазну.
Лоренцо заворожил ее своим взглядом, она не могла отвести от него глаз.
– А ты в этом уверена, Лорен? Потому что я не хочу тебя ни к чему принуждать.
– Но что необычного в моем желании посетить твою квартиру?
Он улыбнулся:
– Да, bellissima, конечно, ничего. Хотя оба знали, что это не так.
И действительно, из его окон открывался самый прекрасный вид, и обставлена квартира была со всевозможной роскошью.
– А вот теперь настало время шампанского, – сказал он, – чтобы закончить вечер.
Он налил по бокалу, поставил на стерео пластинку Билли Холлидея и открыл объятия.
«Сердечная боль по утрам» звучала серенадой, и она вдруг подумала о Нике. Затем закрыла глаза и позволила Лоренцо обнять ее. Они танцевали медленно, и тела их тесно прильнули друг к другу.
«Интересно, что сейчас делает Оливер?
Ха! Конечно, работает. Что же еще?
И ты его никогда не любила, Робертс. Зачем же вышла за него замуж?
Ну, это никого не касается».
Она чувствовала пальцы Лоренцо сквозь тонкую ткань, и когда он начал расстегивать «молнию» на платье, она ему не помешала. Он спустил платье с плеч и опытной рукой расстегнул лифчик.
Она знала, что сейчас изменит мужу, но уже не могла с собой совладать.
71
Арета Мэй так уставилась на Синдру, словно увидела привидение.
– Мама? – сказала тихо Синдра, пораженная тем, какой худой и изможденной оказалась мать. – Мама, это я, Синдра.
Арета Мэй недоверчиво покачала головой.
– Нам можно войти? – спросила Синдра, стоя в дверях.
– О, девушка, смотри-ка, – сказала Арета Мэй тихим дрожащим голосом. – Какая красивая.
Лицо Синдры просветлело:
– Да, мама, вы так думаете? Вы так действительно считаете?
– Да, надо было шлепать тебя как следует по заднице, – сказала Арета Мэй, обретя спокойствие.
Она уставилась на Ника:
– Ну а ты, что ты можешь о себе сказать? Иисусе! Он словно опять стал подростком.
– Вот мы приехали посмотреть, где вы и что вы, – промямлил он.
– Я бы оставила вам адрес, если бы знала заранее, что вы собираетесь пожаловать, – ответила она язвительно. Все было, как прежде.
Они прошли за ней в маленькую комнату, которую она называла домом. Комната была забита пачками газет и журналов. На каминной полке стояли две фотографии Льюка, окруженные свечными огарками.
– А чем вы теперь занимаетесь, мама? – спросила Синдра, проведя пальцем по каминной полке и обнаружив густую пыль.
– Больше уже не работаю, – сказала Арета Мэй, возясь с очками, висевшими на шнурке на шее. – Не имею необходимости. Есть теперь деньжата. На жизнь хватает.
– А где Харлан? – спросил Ник, с нетерпением ожидая встречи с ним, чтобы задать ему взбучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153