– А зачем тебе что-нибудь о нем знать? – спросила Арета Мэй подозрительно.
– С ним все в порядке, мама? – спросила Синдра. – Ведь ураган случился после нашего отъезда. Мы ничего не знали, мы только сегодня услышали обо всем. Все ли в порядке?
– Все обошлось, насколько это может быть с людьми, у которых был разрушен дом, – резко ответила Арета Мэй. Синдра села на старый вытертый диван.
– Если бы я знала, я бы вернулась. Арета Мэй поджала губы.
– Но ты, девушка, правильно сделала, что уехала.
– А теперь я певица, – с гордостью поведала Синдра. – У меня есть своя пластинка, они играют ее по радио. А Ник снимается в кино.
Арета Мэй покачала головой, лицо ее ничего не выражало.
– Я в этом не понимаю, ничего об этом не знаю, – пробормотала она, и ее голос опять стал еле слышен.
– Но, может быть, Харлан знает, – сказала с надеждой Синдра. – А где он?
– Я больше с твоим братом не вижусь, – сказала резко Арета Мэй.
– Но разве вы не потому переехали в Рипли, чтобы быть поближе к нему?
Арета Мэй укоризненно взглянула на них.
– Кто это вам рассказал такие басни? – отрывисто спросила она.
– Мистер Браунинг, – отвечала Синдра, несколько испуганная странным поведением матери.
– Так ты виделась с этим негодяем? Зачем ты с ним встречалась?
– Но мы должны были узнать, где вы теперь живете.
– Да как ты смогла пойти к нему? – спросила Арета Мэй, прищурившись. – Тебе не надо было этого делать.
– Но я должна была найти вас.
– Ну, вот и нашла, девушка. Вот она я.
– Мы все знаем о Примо, – сказал Ник.
Арета Мэй закашлялась. При этом все ее худое тело содрогалось.
Синдра вскочила:
– Ты здорова, мама? У тебя такой ужасный кашель.
– Я прекрасно себя чувствую.
– Но ты с врачом не советовалась относительно кашля?
– Врачи! Ха! – зашлась в пронзительном смехе Арета Мэй.
– Но тебе надо показаться врачу. Ты очень худая. Арета Мэй нахмурилась:
– Не командуй, девушка, что я должна делать. Синдра хотела обнять ее.
– Я так жалею, что оставила тебя. Я все время хотела тебе написать. Да, я не написала, но это ведь не значит, что мы должны оставаться чужими, правда?
Арета Мэй отскочила в дальний конец комнаты, не желая, чтобы дочь обнимала ее.
– Ты всегда поступала по-своему, Синдра. Ты всегда хотела поставить на своем и никого не признавала.
– Но это не так, – возразила Синдра.
– О, нет, это так.
– Нет, не так.
– Где вы живете?
– Мы живем в Калифорнии, в Лос-Анджелесе.
– А, там этот Голливуд, где полно секса, и наркотиков, и всяких плохих вещей, я читала об этом, – сказала сердито Арета Мэй.
Синдра рассмеялась:
– Да нет там ничего такого особенного, не больше, чем везде. Может быть, приедешь ко мне погостить? Я бы этого хотела.
– А я нет.
– Ну, тогда расскажи нам о Харлане. Он работает?
– Тебе незачем иметь с ним дело.
– Но почему?
– Он себе беды наделал.
– Но, может быть, мы сможем ему помочь, – предложил Ник.
– Нет, вы ему не должны помогать. Господи ты Боже мой, не надо ему помогать.
– Но мы так хотим!
Глаза Ареты Мэй сердито полыхнули.
– Вы не должны помогать парню, который дает.
– Что?
– Он дает. Продает себя на Окли-стрит. Садится с кем-нибудь в машину и дает. И он мне больше не сын. Льюк мой сын. Для меня только он существует. Он и Иисус.
– Иисус? – быстро спросила Синдра, взглянув на Ника.
– Да, девушка, Иисус. И тебе тоже лучше покаяться в своих грехах. Иначе Иисус отринет тебя, и ты будешь гореть в аду.
– Мама, но я никогда ничего плохого не делала.
– О, нет, девушка, ты причинила большое зло, – и ее глаза загорелись лихорадочным огнем. – О, да, это ты соблазнила мистера Браунинга и привела его в преисподнюю.
– Нет, – ответила Синдра, чуть не плача, – ты же знати,, что я не виновата.
Арета Мэй села на стул, скрестила руки и стала раскачиваться взад-вперед.
– Ты можешь отрицать все, но Иисус знает, Иисус все видит.
Ник взял Синдру за руку:
– Давай уедем.
– Не говори так, мама, – сказала Синдра и протянула к мой руку. – Не говори так со мной.
Но тут Арета Мэй пронзительно запричитала:
– И все грешники будут гореть в аду. И огонь выжжет им очи. А такая девушка, как ты, соблазнительница, станет наложницей дьявола. Ты такие вещи натворила, что ни один порядочный человек простить того не может. Синдра совсем обезумела:
– О чем ты? Я же ни в чем не виновата. Бенджамин Браунинг меня изнасиловал, ты же знаешь.
Странная улыбка зазмеилась в уголках скорбного рта Ареты Мэй.
– Нет, это ты согрешила, девушка. Мистер Браунинг ведь твой отец. А ты ввела его в плотский грех. – Ее голос стал громче. – И ты будешь гореть в адском пламени. О, да, будешь.
– Но он не отец мне, – сердито крикнула Синдра.
– Да нет, это он твой отец, девушка, будь уверена. И когда ты избавилась от того ребенка, ты убила собственного брата. Ты и Льюка тоже убила, разве не так?
Она подскочила к Синдре:
– Это ты убила Льюка, потаскушка!
Ник опять схватил Синдру за руку и силком вытащил ее из комнаты. Она истерически зарыдала. Он стащил ее с лестницы на улицу.
– Что это она такое говорит? – кричала Синдра. – Ник, объясни, что она такое сказала? Зачем она так со мной?
– Неужели ты не видишь, что она рехнулась? Один Бог знает, что здесь произошло.
– Я должна увидеться с Харланом!
– Хорошо, хорошо, мы его найдем.
– Когда?
– Прямо сейчас, – сказал он, заталкивая ее в машину. Они поехали на Окли-стрит, припарковали «кадиллак» и сидели в нем, ожидая. Немного времени спустя Ник оставил ее в машине и зашел в ближайший бар узнать, как оно все происходит на Окли-Стрит.
– На нашей улице вы можете получить все, что хотите, – сказал бармен. – Только надо внимательно смотреть: такие парни выглядят, как девушки, и говорят подчас, как девушка, хотя промеж ног у них подарочек, который вас очень даже может удивить.
– «Пограничники» они, милый, – сказала толстая женщина, которая сидела у двери и наслаждалась водкой. – Улица просто кишит ими. Да вы лучше присядьте ко мне, купите мне стаканчик, и я расскажу вам все, о чем пожелаете.
– Благодарю, в другой раз, – сказал он и поспешил обратно. Синдра сидела и плакала.
– Ты не должна обращать внимания на то, что болтала Арета Мэй, – сказал он, пытаясь успокоить ее. Голос у нее дрожал:
– Но она сказала, что Бенджамин Браунинг – мой отец. А это знаешь что значит?
– Да она говорила, сама не зная о чем.
– О, нет, она-то знает. Она сказала правду, я уверена.
– Тогда посмотри на это с положительной стороны. Если он тебе отец, значит, ты можешь потребовать половину наследства, когда он отдаст концы.
– Будь серьезен, Ник! Ты не понимаешь! Когда мне было шестнадцать, Бенджамин меня изнасиловал, и я должна была сделать аборт. Помнишь, когда ты к нам приехал в трейлер? Я тогда была в Канзас-Сити, поехала, чтобы отделаться от ребенка, от ребенка, которым меня наградил мой отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153