Он подумал, что сейчас упадет в обморок. Мериам бесцеремонно сунула ребенка ему в руки.
— На, вымой ее, — приказала она, садясь массировать живот роженицы, чтобы вышло детское место и сгустки крови.
Напевая, старая женщина положила на живот Лиат компресс, который должен был остановить кровотечение.
— Осторожнее с ребенком! — строго сказала она Сангланту, который с ужасом уставился на жену.
Но взглянув в глаза ребенка, он забыл обо всем — на него смотрели два изумруда. Он вышел и окунул дочь в купель, наполненную холодной ключевой водой. Она громко закричала.
— Сильный голос, — произнес Хериберт, который переминался с ноги на ногу за спиной Сангланта, пытаясь получше разглядеть малышку. — Громко кричит.
— Она — благословение Божье, — благоговейно прошептал Санглант, целуя ребенка.
— Как ты ее назовешь? Ты отец и имеешь полное право выбрать имя.
Малышка сжала отцовский палец своими крохотными пальчиками.
— Так и назову, — ответил Санглант. — Благословение. Блессинг.
Лиат была слишком слаба, чтобы ухаживать за ребенком. Мериам бесконечно поила ее настоем крапивы и петрушки, фенхеля и вербены, но без толку — молока у Лиат не было. Она все время спала, и порой ее не удавалось разбудить даже для того, чтобы накормить и напоить подогретым вином. Иногда ее лихорадило, после чего она резко бледнела и ее дыхание становилось еле заметным.
Мечась в жару, она бредила, бормоча что-то о небесах, о смертных и бессмертных созданиях, лучах света, которые возвращаются к своему началу, и тому подобное.
Иногда во время таких приступов в комнате загорались свечи и пылали ярко, как факелы. В такие минуты слуги разлетались в разные стороны, только Джерна, осмелевшая за последние дни, оставалась рядом с ребенком, поглаживая малышку и лаская ее. Даже по ночам, когда Санглант ложился хоть немного поспать, она парила возле колыбельки, охраняя малютку.
В те минуты, когда она чувствовала себя сносно, Лиат пыталась заняться младенцем, но молока не было, и плач девочки доводил ее до исступления. Измученная, Лиат снова проваливалась в глубокий сон, и ее руки становились ледяными.
А ребенок кричал и кричал. Санглант укачивал ее, брал с собой в постель, укладывал в колыбельку, сделанную Херибертом. И все время его сопровождали слуги, которые пытались дотронуться до Блессинг. Они испытывали такое любопытство, что даже забыли о работе, что приводило брата Северуса в ярость: каждый раз его хлеб оказывался подгоревшим, еда — холодной, а кровать — неприбранной.
Мериам предложила Сангланту напоить девочку козьим молоком, и они испробовали все, чтобы заставить малышку поесть. Они грели молоко и капали его ей в рот, мочили в нем ткань и пытались заставить Блессинг сосать, даже подносили ребенка к вымени, но девочка отвергла все предложения и расплакалась.
— Что ж, — сказала Анна на четвертый день, холодно глядя на младенца, — она умрет. Это только доказывает, что ей вовсе не стоило появляться на свет.
Санглант почувствовал, как кто-то коснулся его ноги, это была эйкийская собака, она огрызнулась при виде черной гончей, которая теперь стала неизменной спутницей Анны.
— Сидеть, — приказала Анна собаке.
Она еще не дала гончей имя, и непонятно было, собирается ли она назвать ее хоть как-то. Женщина улыбнулась Сангланту, ему показалось, что она над ним насмехается, ждет, что он разозлится.
Он положил ладонь на голову собаки и посмотрел на Анну.
— Неужели в вас нет ни капли сострадания? Она ваша внучка.
— Такова воля Господа.
— Если вы не испытываете никаких чувств, то подумайте о золотом ожерелье на вашей шее. Вам не кажется, что королевский род должен иметь продолжение?
Эти слова, казалось, ее заинтересовали.
— Что ты имеешь в виду?
— С той минуты, как мы встретились, я гадал, к какому роду вы принадлежите. Если мои догадки верны, то понятно, почему вам безразлична жизнь этого ребенка. Возможно, вы вовсе не внучка императора Тейлефера.
— С чего ты взял?
Он заметил ее удивление и продолжил:
— Кем же вы можете быть? Вы не из варрийцев — их род прервался на моей тете Сабеле, которая произвела на свет единственную дочь, Таллию. А ее идиот-муж не может править. Вы не вендийка, я знаю весь наш род. Все салийские принцессы или выходили замуж, или шли в монастырь, и их имена называли на совете после смерти королевы Софии, всех, от девятилетних девочек до шестидесятилетних старух. Ни одна из них не походила на вас. В Карроне не носят золотых ожерелий, да и члены королевских домов на востоке не украшают себя таким образом. Альбанские королевы носят браслеты, а не ожерелья. Вы не из Аосты, весь королевский род там был уничтожен, кроме королевы Адельхейд, его последней представительницы.
Санглант улыбнулся, подумав, что если бы не Лиат, его женой стала бы Адельхейд. Если бы не Лиат, он до сих пор бы был прикован к трону Кровавого Сердца.
— Кем еще вы можете быть? — продолжал принц. — Святая Радегунда была беременна, когда Тейлефер умер, и похоже, никто, кроме вас, не знает, что стало с ее ребенком.
Анна ничего не ответила.
Блессинг плакала, но он ничем не мог помочь своей дочери. Его переполняла злость, он был готов задушить эту величественную женщину, которая стояла и холодно смотрела на него. Санглант понял, что задел ее своими догадками, пробил стену безразличия.
Теперь он знал тайну Лиат.
Что такое линия королевы Адельхейд по сравнению с этой? Теперь Генриху придется одобрить брак своего сына, иначе его род прервется, как прервался когда-то род Тейлефера, величайшего императора. Если Генрих захочет возродить Даррийскую империю, то этот ребенок будет единственным, кто поможет ему в этом.
— Помогите мне спасти дочь, — дрогнувшим голосом произнес Санглант.
Он знал, что Анна воспримет это как слабость и не упустит шанса воткнуть ему нож в спину. Она никогда не оставляла мысли убить его, просто у нее нет возможности осуществить задуманное.
— Нет, — отозвалась Анна.
— У вас нет сердца? Вы никогда никого не любили? Кто вас вырастил?
— Женщина по имени Клотильда.
— Основательница монастыря святой Радегунды. — Он вспомнил слышанную когда-то историю, хотя ему до сих пор было не ясно, откуда у Радегунды снова появился ребенок, которого она вроде бы потеряла.
— Клотильда действительно была основательницей монастыря, но что бы она ни делала — она лишь исполняла волю епископа Таллии. Она выполняла то, что диктовал ей ее долг, даже перед лицом опасности. И я поступлю так же.
— Как смерть этого ребенка может помочь вам?
— Это твой ребенок, принц Санглант, твоя кровь. А я поклялась, что твоя кровь больше никогда не возродится на земле. Племя твоей матери сейчас живет в эфире, они накапливают силу, чтобы вернуть себе этот мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112