Но… можно я еще разок попробую? Где принц Санглант? Он наверняка с Лиат, и я по крайней мере узнаю, где она.
Вулфер поднял руку, Ханна снова уставилась в огонь. Она начала уже было думать, что Вулфер подшутил над ней и на самом деле она никогда ничего не увидит.
— Ну, еще раз, — сказала она, потому что не привыкла сдаваться так просто. — По правде говоря, Вулфер, мне всегда было интересно, что случилось с епископом Антонией и братом Херибертом, если они живы, конечно. Господь свидетель, я хорошо знаю их лица. Бедняга Хериберт. Он всегда казался мне безобидным. И я никак не могла понять, почему он так верен своей госпоже.
Сначала она видела лишь дым, темную ветку в середине костра, но вот тени обрели форму, и Вулфер пискнул, словно мышь, которую прижал к полу здоровенный кот, который собирается пообедать.
— Больше нельзя откладывать, — произносит женский голос. Голос очень знакомый, но сквозь треск пламени Ханна никак не может понять, кому именно он принадлежит. — Мы уехали из Новомо прежде, чем убедились, что перевал открыт, потому что Айронхед отправился на север, чтобы захватить Адельхейд. Теперь он стал королем Аосты.
Это шипит пламя или Вулфер выражает свое отношение к происходящему?
Человек опускается перед женщиной на колени.
— Он собирался последовать за мной, ваше высочество. Если у него не получилось, значит, его задержали там против его воли.
В пламени появляются другие тени, видны стены, дома. Наконец одна из теней заговаривает:
— Мы ничего не нашли, ваше высочество. Козья тропка спускается вниз, а на скалы невозможно взобраться. Или он врет, пытаясь спасти собственную шкуру…
— Или там скрывается такая магия, о существовании которой мы и не подозревали, — говорит женщина. — В конце концов, мы видели все собственными глазами, а им приходится верить. Этот человек видел моего брата. Ты можешь сказать что-нибудь еще, брат Хериберт?
Неужели это настоящее видение? Ханна не осмеливалась спросить, боясь спугнуть волшебство. Неужели это действительно брат Хериберт? Где же он скрывался все это время?
— Больше я ничего не могу добавить, кроме того, что он был жив и здоров, когда мы расстались. Боюсь, больше мне нечего сказать, ваше высочество. Есть вещи, о которых лучше не говорить.
— Из тростника не построишь мост, — недовольно бормочет какой-то человек.
— Еще раз: где мой брат?
— Если он не пошел за мной, значит, не смог, — настойчиво повторяет Хериберт. — Существуют силы, с которыми мы не можем бороться. — Он умолкает, опасаясь сказать больше.
— Что же ты предлагаешь, брат? — несколько раздраженно спрашивает его собеседница.
Ханна вдруг понимает, что женщина одета в дорожный плащ — обычную одежду путешественников. Она уже готова пуститься в путь.
— Делать, как он сказал. Нужно ехать к королю, как вы и собирались.
— Король Генрих собственноручно подписал указ, по которому ты должен предстать перед госпожой иерархом. Ты осмелишься явиться к королю, зная, что тебя ожидает?
— Я доверяю вам, ваше высочество. Принц Санглант сказал, что вы сможете защитить меня.
— А! — В голосе женщины звучат удивление и боль. — Значит, я связана словом, черт его побери. — Потом она слегка улыбается: — Так ты ради него рисковал?
— А кто бы не стал? — Он искренне изумлен. Женщина смеется. — Кроме того, ваше высочество, есть вещи, о которых я могу сказать вам только наедине. Это возможно?
Она отсылает тени. Но одна из них остается.
— Вы доверяете этому человеку, принцесса?
— Я доверяю своему брату, капитан Фальк, — отвечает она. — Так же, как и вы.
Ханна видит, как тени уходят.
Потом Хериберт снова начинает говорить. Он говорит так тихо, что ей едва удается разобрать его слова.
— У него родился ребенок.
— Ребенок! От этой «орлицы»?
— Что значит от «орлицы»?
— От женщины по имени Лиатано.
— Да, от Лиат. Он считает, что Лиат и, значит, его дочь потомки…
Ей в лицо летит комок грязи. Вулфер вскакивает на ноги, яростно затаптывает костер и уходит. Ханна отплевывается от едкого дыма и вытирает лицо. Она смотрит ему вслед и видит, что он движется так неестественно, напряженно, что она не сразу решается догнать его.
Но у нее слишком много вопросов. Она больше его не боится. К тому же она до сих пор отплевывается от грязи и пепла.
— Вулфер! — Ханна побежала вслед за ним. — Зачем ты это сделал? Это была принцесса Теофану? Почему брат Хериберт оказался с ней и почему он говорил о принце Сангланте так, словно они давно знакомы? Он сказал, что у Сангланта и Лиат ребенок. То, что я увидела, это настоящее откровение или послание врага рода человеческого?
— Ты провела с Лиат много времени, это наложило на тебя определенный отпечаток, — мрачно отозвался Вулфер. А потом с горечью добавил: — Как я мог так в ней ошибаться? Или она так сильно изменилась за последнее время?
— Но…
— Ступай к Хатуи. — На лице его было такое выражение, словно он только что похоронил родственника. — Но больше не спрашивай меня ни о чем, потому что я не могу и не хочу отвечать на эти вопросы. У тебя доброе сердце, и ты мне нравишься. Постарайся держаться подальше от того, чего ты не понимаешь.
Больше он не добавил ни слова, хотя она бежала за ним, как щенок, и засыпала его вопросами. Не обращая на нее внимания, он отправился на конюшню и приказал подать лошадь, хотя король не позволял ему уезжать. Вулфер уехал из Отуна и ни разу не оглянулся.
Днем Генрих вызвал к себе Ханну.
— Хатуи сказала мне, что ты видела, как уехал Вулфер.
— Да, ваше величество.
— Я не давал ему подобного разрешения, мои слуги и дворецкий тоже никуда не приказывали ему отправляться.
Ханна посмотрела сначала на Хатуи, но та лишь вздернула подбородок. Если это и был какой-то сигнал, то Ханна не поняла, что он означает. В конце концов, она — «Королевский орел» и клялась в верности королю.
— Да, ваше величество. Но я не знаю, куда он отправился.
— Хатуи?
— Я тоже не знаю, ваше величество, — кратко ответила та.
— Это не доведет его до добра! — воскликнул Генрих и топнул ногой. Это получилось так неожиданно, что Ханна вздрогнула. — Верный «орел» покидает свой пост. Я отказываю ему в защите. Теперь, если кто-нибудь увидит его, то должен привезти Вулфера ко мне в цепях, как преступника. Я обвиняю его в измене. — Генрих снова повернулся к Ханне: — Может, ты знаешь, что заставило его бежать? Не бойся, дочь моя, скажи. Я знаю, ты невиновна в его предательстве.
Она не могла ему лгать.
Ханна склонила голову и уставилась на плитки, которыми был вымощен двор. Когда она снова подняла глаза, король смотрел прямо на нее:
— Говори.
— Вы знаете об «орлином зрении»? — спросила она.
— Мой отец рассказал мне об этом, — без тени удивления ответил Генрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Вулфер поднял руку, Ханна снова уставилась в огонь. Она начала уже было думать, что Вулфер подшутил над ней и на самом деле она никогда ничего не увидит.
— Ну, еще раз, — сказала она, потому что не привыкла сдаваться так просто. — По правде говоря, Вулфер, мне всегда было интересно, что случилось с епископом Антонией и братом Херибертом, если они живы, конечно. Господь свидетель, я хорошо знаю их лица. Бедняга Хериберт. Он всегда казался мне безобидным. И я никак не могла понять, почему он так верен своей госпоже.
Сначала она видела лишь дым, темную ветку в середине костра, но вот тени обрели форму, и Вулфер пискнул, словно мышь, которую прижал к полу здоровенный кот, который собирается пообедать.
— Больше нельзя откладывать, — произносит женский голос. Голос очень знакомый, но сквозь треск пламени Ханна никак не может понять, кому именно он принадлежит. — Мы уехали из Новомо прежде, чем убедились, что перевал открыт, потому что Айронхед отправился на север, чтобы захватить Адельхейд. Теперь он стал королем Аосты.
Это шипит пламя или Вулфер выражает свое отношение к происходящему?
Человек опускается перед женщиной на колени.
— Он собирался последовать за мной, ваше высочество. Если у него не получилось, значит, его задержали там против его воли.
В пламени появляются другие тени, видны стены, дома. Наконец одна из теней заговаривает:
— Мы ничего не нашли, ваше высочество. Козья тропка спускается вниз, а на скалы невозможно взобраться. Или он врет, пытаясь спасти собственную шкуру…
— Или там скрывается такая магия, о существовании которой мы и не подозревали, — говорит женщина. — В конце концов, мы видели все собственными глазами, а им приходится верить. Этот человек видел моего брата. Ты можешь сказать что-нибудь еще, брат Хериберт?
Неужели это настоящее видение? Ханна не осмеливалась спросить, боясь спугнуть волшебство. Неужели это действительно брат Хериберт? Где же он скрывался все это время?
— Больше я ничего не могу добавить, кроме того, что он был жив и здоров, когда мы расстались. Боюсь, больше мне нечего сказать, ваше высочество. Есть вещи, о которых лучше не говорить.
— Из тростника не построишь мост, — недовольно бормочет какой-то человек.
— Еще раз: где мой брат?
— Если он не пошел за мной, значит, не смог, — настойчиво повторяет Хериберт. — Существуют силы, с которыми мы не можем бороться. — Он умолкает, опасаясь сказать больше.
— Что же ты предлагаешь, брат? — несколько раздраженно спрашивает его собеседница.
Ханна вдруг понимает, что женщина одета в дорожный плащ — обычную одежду путешественников. Она уже готова пуститься в путь.
— Делать, как он сказал. Нужно ехать к королю, как вы и собирались.
— Король Генрих собственноручно подписал указ, по которому ты должен предстать перед госпожой иерархом. Ты осмелишься явиться к королю, зная, что тебя ожидает?
— Я доверяю вам, ваше высочество. Принц Санглант сказал, что вы сможете защитить меня.
— А! — В голосе женщины звучат удивление и боль. — Значит, я связана словом, черт его побери. — Потом она слегка улыбается: — Так ты ради него рисковал?
— А кто бы не стал? — Он искренне изумлен. Женщина смеется. — Кроме того, ваше высочество, есть вещи, о которых я могу сказать вам только наедине. Это возможно?
Она отсылает тени. Но одна из них остается.
— Вы доверяете этому человеку, принцесса?
— Я доверяю своему брату, капитан Фальк, — отвечает она. — Так же, как и вы.
Ханна видит, как тени уходят.
Потом Хериберт снова начинает говорить. Он говорит так тихо, что ей едва удается разобрать его слова.
— У него родился ребенок.
— Ребенок! От этой «орлицы»?
— Что значит от «орлицы»?
— От женщины по имени Лиатано.
— Да, от Лиат. Он считает, что Лиат и, значит, его дочь потомки…
Ей в лицо летит комок грязи. Вулфер вскакивает на ноги, яростно затаптывает костер и уходит. Ханна отплевывается от едкого дыма и вытирает лицо. Она смотрит ему вслед и видит, что он движется так неестественно, напряженно, что она не сразу решается догнать его.
Но у нее слишком много вопросов. Она больше его не боится. К тому же она до сих пор отплевывается от грязи и пепла.
— Вулфер! — Ханна побежала вслед за ним. — Зачем ты это сделал? Это была принцесса Теофану? Почему брат Хериберт оказался с ней и почему он говорил о принце Сангланте так, словно они давно знакомы? Он сказал, что у Сангланта и Лиат ребенок. То, что я увидела, это настоящее откровение или послание врага рода человеческого?
— Ты провела с Лиат много времени, это наложило на тебя определенный отпечаток, — мрачно отозвался Вулфер. А потом с горечью добавил: — Как я мог так в ней ошибаться? Или она так сильно изменилась за последнее время?
— Но…
— Ступай к Хатуи. — На лице его было такое выражение, словно он только что похоронил родственника. — Но больше не спрашивай меня ни о чем, потому что я не могу и не хочу отвечать на эти вопросы. У тебя доброе сердце, и ты мне нравишься. Постарайся держаться подальше от того, чего ты не понимаешь.
Больше он не добавил ни слова, хотя она бежала за ним, как щенок, и засыпала его вопросами. Не обращая на нее внимания, он отправился на конюшню и приказал подать лошадь, хотя король не позволял ему уезжать. Вулфер уехал из Отуна и ни разу не оглянулся.
Днем Генрих вызвал к себе Ханну.
— Хатуи сказала мне, что ты видела, как уехал Вулфер.
— Да, ваше величество.
— Я не давал ему подобного разрешения, мои слуги и дворецкий тоже никуда не приказывали ему отправляться.
Ханна посмотрела сначала на Хатуи, но та лишь вздернула подбородок. Если это и был какой-то сигнал, то Ханна не поняла, что он означает. В конце концов, она — «Королевский орел» и клялась в верности королю.
— Да, ваше величество. Но я не знаю, куда он отправился.
— Хатуи?
— Я тоже не знаю, ваше величество, — кратко ответила та.
— Это не доведет его до добра! — воскликнул Генрих и топнул ногой. Это получилось так неожиданно, что Ханна вздрогнула. — Верный «орел» покидает свой пост. Я отказываю ему в защите. Теперь, если кто-нибудь увидит его, то должен привезти Вулфера ко мне в цепях, как преступника. Я обвиняю его в измене. — Генрих снова повернулся к Ханне: — Может, ты знаешь, что заставило его бежать? Не бойся, дочь моя, скажи. Я знаю, ты невиновна в его предательстве.
Она не могла ему лгать.
Ханна склонила голову и уставилась на плитки, которыми был вымощен двор. Когда она снова подняла глаза, король смотрел прямо на нее:
— Говори.
— Вы знаете об «орлином зрении»? — спросила она.
— Мой отец рассказал мне об этом, — без тени удивления ответил Генрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112