Или нет?
Выглянув в дверной проем, Тред увидел, что пять вооруженных стражников неохотно, но решительно спускаются к особняку.
И здесь не скрыться. В отчаянии он попятился вглубь дома. Не скрыться, если только в доме Юруна не найдется последнего спасения: ножа, забытого на кухне сто лет назад… шила… осколка стекла…
Он точно помнил: в прошлый раз, когда он приходил сюда, под ногами хрустело битое стекло. Где-то дальше, там, в глубине дома.
Тред бесшумно пробирался через разоренные комнаты, и красные лучи закатного солнца просачивались сквозь щели ставен, окрашивая кровью разбитую мебель и обуглившиеся шторы. Все точь-в-точь как ему запомнилось. Ничего не изменилось за эти годы. Наконец Тред вышел в темный коридор, уводящий в самое сердце дома. Он замешкался, оказавшись в полной темноте, но сзади послышались голоса преследователей, и страх заставил Тредэйна поспешить дальше. Ведя одной ладонью вдоль влажной стены и выставив вперед другую, он двинулся по коридору.
Оказалось не настолько трудно, как он боялся. Он помнил дорогу так, словно был здесь вчера. В тот раз у него, правда, была свечка. Он помнил отблески желтого света на изогнутых балках, занавешенных паутиной. Почерневшие камни, разбегавшихся тараканов, шмыгающих под ногами крыс… Он видел их словно наяву. А вот преследователи его вряд ли бывали здесь раньше. Можно было надеяться, что темнота смутит их, и они решат дождаться рассвета, прежде чем продолжать охоту.
Он остановился, прислушиваясь, и уловил тихое звучание голосов. Приближаются.
Коридор кончился, и Тред оказался в зале, освещенном только слабым красноватым светом из отверстия в потолке. В тени трех сводчатых проемов, быть может, скрывались лестницы и галереи. На дальнем конце за откинутой занавеской виднелась маленькая дверца. Она была распахнута настежь, Тред помнил это, в конце концов, он сам открыл ее тогда. За ней, невидимая сейчас, начиналась узкая лесенка.
Тогда, в последний день свободы, он не спустился вниз. Маленькая Гленниан ЛиТарнграв (что стало с ней после казни отца? ) задержала его.
Но он обещал этому дому, что вернется…
Тред пересек зал, шагнул на порог и задернул за собой занавесь. Сквозь прорехи в тяжелой ткани просвечивали серые пятна, и он заботливо уложил ткань в складки, прикрывая дыры. Снова полная темнота. Тредэйн нащупал дверь и тихонько прикрыл ее за собой. Пошарил рукой и наткнулся на толстый засов; стараясь не шуметь, вставил его в гнездо и застыл, настороженно вслушиваясь.
Голоса. Шаги. Стражники с берегового поста все-таки пробрались по коридору. Остановились в зале, спорят. Теперь они разделились, голоса удаляются в двух разных направлениях. Значит, у них с собой фонари. Не повезло. Хотя они еще не догадываются о существовании двери за портьерой.
Рано или поздно ее найдут.
Рискнуть, выбраться из дома и нырнуть в лес?
Не выйдет. У двери наверняка оставили часового. Схватиться с часовым? И после всех мучений получить пулю? Хорошо еще, если убьют на месте…
Кроме того, ему по-прежнему было любопытно, что скрывается внизу. Почему-то Тредэйну казалось, что там спрятано нечто важное.
Он осторожно, ощупью спускался вниз, в надежде найти там…
Тайный ход?
Вряд ли. Не то Юрун Бледный сам воспользовался бы им столетие назад.
Нож?
Вниз, вниз, в черную пустоту. Через некоторое время нога не нащупала ступени, и Тред споткнулся. Он сделал два шага вперед и уткнулся в каменную стену. Справа тоже была стена. Куда идти, выбирать не приходилось.
Он свернул налево, вглядываясь в пустоту и внимательно прислушиваясь, но услыхал только звук собственного тяжелого дыхания, и это было хорошо. Больше всего Тредэйн боялся уловить голоса у закрытой двери наверху. Внизу была абсолютная пустота — ни проблеска света, ни запахов, не считая вездесущего запаха плесени. Кожа ощущает только сырой холодный воздух, ноги ступают по плоским камням, рука касается сырой стены. Так ничего и не разобрав, он дошел до нового поворота налево, и тут в протянутую вперед ладонь внезапно вонзились занозы.
Доски. Дверь? Пальцы нашли крючок. Откинув его, Тредэйн толкнул створку, и она с легкостью открылась. Перед ним было широкое пустое пространство.
Вернее, так ему показалось в первый момент. Отворившаяся дверь, должно быть, привела в действие какое-то из изобретений Юруна. В помещении медленно светлело. Сперва Тред решил, что глаза обманывают его, но вскоре понял, что слабое голубоватое свечение исходит от пола, стен и потолка. Он отшатнулся от этого колдовского света, он готов был бежать…
Но куда?
Тредэйн оглянулся по сторонам, и изумление заставило его забыть о страхе.
Давние разорители не добрались до мастерской Юруна. Все здесь осталось в целости и сохранности, как в неразграбленной могиле. В каком-то смысле это и была могила. Все здесь было так, как оставил Юрун. Полки, заставленные свинцовыми кувшинами, чашами, мешочками и бутылями, непонятными приспособлениями, книгами, горелками, окаменел остями, эфирными пузырями и талисманами — целые груды запрещенных предметов. Видел бы это Белый Трибунал! За такое преступление никакого наказания не хватит. Сам верховный судья оказался бы в тупике. Эта мысль немного позабавила Тредэйна.
Он обшаривал комнату глазами, наслаждаясь запретным плодом. Первое впечатление ошеломило его, но мозг почти сразу начал лихорадочно работать, и Тредэйн скоро понял, что здесь было все , что народная молва связывала с колдовством — и все это было подлинным! Более внимательный осмотр показал, что в помещении нет окон и всего одна дверь — через которую он и вошел.
Голубоватое сияние распределялось неравномерно, но понять, почему оно было ярче в каких-то определенных углах комнаты, не удавалось. Тред наугад направился к самому яркому пятну — и оказался перед небольшой железной клеткой, в которой лежал один-единственный фолиант.
Клетка была снабжена тяжелым замком, но между прутьями решетки легко проходила рука, и можно было переворачивать страницы, не извлекая книги. Тред нерешительно пробежал пальцами по колонке чисел и значков, казавшихся яркими и отчетливыми, как будто чернила еще не успели высохнуть. Запись ничего не говорила ему, но, дотронувшись до страниц, он почувствовал, как кольнуло кончики пальцев — и это ощущение показалось ему скорее приятным. Он перевернул страницу, другую… Все те же числа и значки, непонятные, но излучающие колдовскую силу.
На следующей странице над колонкой цифр обнаружились две строки знаков — и Тредэйн начал разбирать, что там записано. Символы были знакомы ему — шифр с платка Клыкача! Он выучил его много лет назад и помнил до сих пор. Удивительно, как врезался в память тайный язык Юруна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118