На воротнике его камзола были красные нашивки с изображением двух золотых молний; как я узнал позже, это указывало на ранг магистра. Волосы у него были каштановые с проседью, особенно заметной на висках, массивный волевой подбородок, серые с голубоватым оттенком глаза, густые брови, высокий лоб, скуластое лицо – всё, как и описывал Леопольд. На вид ему было лет сорок пять, но что-то в его облике подсказывало мне, что он гораздо старше…)
«Мэтр…» – (Только лицо – неподвижное, отрешённое, полностью лишённое эмоций, как будто вытесанное из мрамора; губы плотно сжаты – то ли в гримасе высокомерной пренебрежительности, а может, невыносимой муки; взгляд больших зелёных глаз… Мне стало жутко: это не был человеческий взгляд! Теперь я понял, что заставило дядю Шако, Эрвина Ориарса, сломя голову бежать от Мэтра, куда глаза глядят…)
– И что самое поразительное, – уже вслух сказала Инна, – я видела обоих на Земле. Это было в прошлом году, осенью.
– Ты уверена?
– Вне всяких сомнений. На третьем семестре я посещала факультативный семинар по приложению методов функционального анализа в теории рассеяния; его вёл профессор Массачусетского университета, венгр по происхождению (образ регента, одетого в обычный земной костюм), доктор Карой. Я должна была вспомнить это сразу, как только Суальда назвала его фамилию. А Мэтр (образ в полный рост, также в обычном костюме и в очках с тёмными стёклами, которые скрывали жуткий, нечеловеческий взгляд его холодных глаз) присутствовал на последнем занятии… То есть, не на последнем вообще, а на последнем из тех, которые я посещала.
– Ты перестала на них ходить?
– Да.
– Почему?
– Точно не знаю, – она пожала плечами. – Перехотелось и всё. В конце концов, я училась только на втором курсе, а материал был рассчитан на студентов-выпускников и аспирантов.
Между тем мы вышли за пределы усадьбы. От ворот начиналась широкая грунтовая дорога, которая вела прямо на восток. С нашего холма было видно, как она тянется через лес, рассекая его пополам, и исчезает за линией горизонта.
Шагов сто мы прошли молча, любуясь окрестным пейзажем и с наслаждением вдыхая чистый, лишённый каких-либо искусственных примесей воздух Ланс-Оэли. Судя по рассказам Шако и Суальды, это была почти девственная Грань, и её экосистема всё ещё находилась в естественном равновесии. Она не знала ни промышленности, ни массового истребления животного и растительного мира, ни прочих глобальных потрясений, вызванных стремлением человека приспособить под себя окружающий мир, создать собственную среду обитания. Мне очень хотелось, чтобы так оставалось и впредь, но вместе с тем я понимал, что коль скоро здесь живут люди, то рано или поздно сюда придёт и цивилизация со всеми своими плюсами и минусами. Вряд ли нам с Инной достанет твёрдость (да и желания) держать наших подданных в полной изоляции, как это делал на протяжении двух столетий Мэтр…
– Инна, – сказал я жене. – Ты пачкаешь подол своего замечательного платья.
Она небрежно передёрнула плечами:
– Невелика беда. Этих платьев у меня больше, чем надо. К тому же у нас есть Суальда – чтобы чистить нашу одежду, стирать бельё, убирать в доме, готовить нам есть.
– Ты рассуждаешь, как благородная дама, – с улыбкой заметил я.
– А я и есть благородная дама, – надменно произнесла Инна.
Я шутливо поклонился ей:
– Вижу, вы очень быстро освоились в новых условиях, госпожа графиня.
Инна улыбнулась:
– А мне и не нужно было долго осваиваться. Я давно была готова к этому.
– Да что ты говоришь?
– В самом деле, я не шучу. В детстве я зачитывалась историческими романами и всегда сожалела, что родилась слишком поздно. Всю свою жизнь я безотчётно мечтала стать феодальной принцессой в какой-нибудь сказочной стране.
– И наконец твои мечты сбылись.
– Твои, кстати, тоже, – заметила Инна. – В отличие от меня, ты их не очень-то скрывал.
Я утвердительно кивнул:
– Что правда, то правда. Я всё больше убеждаюсь, что оказался в своей стихии. Граф Ланс-Оэли, подумать только! И, по всей видимости, повелитель целой планеты, пусть и малонаселённой… пока малонаселённой! Вот немного обучимся, найдём дорогу на Землю, заберём оттуда наших родных, призовём колонистов – будущих наших подданных, – и через несколько лет здесь встанут новые города и села… Чур только без индустриализации, пускай всё будет по старинке, так сказать, в патриархальном стиле. Ну, может, такую-сякую сельхозтехнику, электрогенераторы, бытовое оборудование я ещё позволю. И, конечно, компьютеры. Но чтобы…
– Боюсь, – прервала мои мечтания жена, – что в разрешениях и запретах нужды не возникнет.
– С какой стати? – удивился я. – Ты не веришь, что мы найдём дорогу на Землю?
В ответ Инна вздохнула:
– Не суть важно, найдём мы дорогу или нет. Дело совсем в другом… Давай присядем.
Мы уже спустились с холма и оказались в лесостепной полосе. То тут, то там росли деревья и кусты. Свернув на обочину, мы подошли к густым зарослям кустарника, облюбовали удобное местечко в тени и присели рядышком на траву. Я положил руку на талию жены и спросил:
– Так в чём же дело?
– Когда я принарядилась, – стала рассказывать жена, – Суальда решила показать мне покои, и в одной из комнат я нашла…
Мысленные «картинки»: новенький, в заводской упаковке инженерный калькулятор «Citizen». Теперь уже распакованный; Инна включает его – мигают индикаторы, но через несколько секунд гаснут. Открытая крышка блока питания – батарейки «потекли». Инна вставляет новый комплект батареек, включает калькулятор – вновь мигают индикаторы, потом гаснут. Опять «потекли» батарейки…
– Может, они негодные? – предположил я.
– Нет, посмотри…
Крупным планом одна из батареек: дата выпуска – конец прошлого года.
Дальше: Инна третий раз меняет батарейки – результат аналогичный; кроме того, калькулятор нагревается и от него воняет гарью. Ещё один калькулятор: знак «=«и предыдущий калькулятор – результат аналогичный.
Электроизмерительный прибор: переключатель в положении измерения напряжения; щупы прибора прикасаются к полюсам новенькой батарейки – стрелка индикатора, словно обезумев, мечется из стороны в сторону. Инна устанавливает переключатель в положение «сила тока»; последовательная цепь «батарейка – прибор – резистор 2 кОм»; стрелка на индикаторе опять мечется по циферблату, поначалу зашкаливает на «40 А», но постепенно амплитуда её колебаний уменьшается, и, наконец, она останавливается на нуле – батарейка «потекла», резистор перегорел. Ещё несколько батареек разных типов, и между ними знак «=«– результат аналогичный. Куча испорченных батареек и резисторов, два сгоревших измерительных прибора, множество вопросительных и восклицательных знаков…
– А ты правильно всё делала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
«Мэтр…» – (Только лицо – неподвижное, отрешённое, полностью лишённое эмоций, как будто вытесанное из мрамора; губы плотно сжаты – то ли в гримасе высокомерной пренебрежительности, а может, невыносимой муки; взгляд больших зелёных глаз… Мне стало жутко: это не был человеческий взгляд! Теперь я понял, что заставило дядю Шако, Эрвина Ориарса, сломя голову бежать от Мэтра, куда глаза глядят…)
– И что самое поразительное, – уже вслух сказала Инна, – я видела обоих на Земле. Это было в прошлом году, осенью.
– Ты уверена?
– Вне всяких сомнений. На третьем семестре я посещала факультативный семинар по приложению методов функционального анализа в теории рассеяния; его вёл профессор Массачусетского университета, венгр по происхождению (образ регента, одетого в обычный земной костюм), доктор Карой. Я должна была вспомнить это сразу, как только Суальда назвала его фамилию. А Мэтр (образ в полный рост, также в обычном костюме и в очках с тёмными стёклами, которые скрывали жуткий, нечеловеческий взгляд его холодных глаз) присутствовал на последнем занятии… То есть, не на последнем вообще, а на последнем из тех, которые я посещала.
– Ты перестала на них ходить?
– Да.
– Почему?
– Точно не знаю, – она пожала плечами. – Перехотелось и всё. В конце концов, я училась только на втором курсе, а материал был рассчитан на студентов-выпускников и аспирантов.
Между тем мы вышли за пределы усадьбы. От ворот начиналась широкая грунтовая дорога, которая вела прямо на восток. С нашего холма было видно, как она тянется через лес, рассекая его пополам, и исчезает за линией горизонта.
Шагов сто мы прошли молча, любуясь окрестным пейзажем и с наслаждением вдыхая чистый, лишённый каких-либо искусственных примесей воздух Ланс-Оэли. Судя по рассказам Шако и Суальды, это была почти девственная Грань, и её экосистема всё ещё находилась в естественном равновесии. Она не знала ни промышленности, ни массового истребления животного и растительного мира, ни прочих глобальных потрясений, вызванных стремлением человека приспособить под себя окружающий мир, создать собственную среду обитания. Мне очень хотелось, чтобы так оставалось и впредь, но вместе с тем я понимал, что коль скоро здесь живут люди, то рано или поздно сюда придёт и цивилизация со всеми своими плюсами и минусами. Вряд ли нам с Инной достанет твёрдость (да и желания) держать наших подданных в полной изоляции, как это делал на протяжении двух столетий Мэтр…
– Инна, – сказал я жене. – Ты пачкаешь подол своего замечательного платья.
Она небрежно передёрнула плечами:
– Невелика беда. Этих платьев у меня больше, чем надо. К тому же у нас есть Суальда – чтобы чистить нашу одежду, стирать бельё, убирать в доме, готовить нам есть.
– Ты рассуждаешь, как благородная дама, – с улыбкой заметил я.
– А я и есть благородная дама, – надменно произнесла Инна.
Я шутливо поклонился ей:
– Вижу, вы очень быстро освоились в новых условиях, госпожа графиня.
Инна улыбнулась:
– А мне и не нужно было долго осваиваться. Я давно была готова к этому.
– Да что ты говоришь?
– В самом деле, я не шучу. В детстве я зачитывалась историческими романами и всегда сожалела, что родилась слишком поздно. Всю свою жизнь я безотчётно мечтала стать феодальной принцессой в какой-нибудь сказочной стране.
– И наконец твои мечты сбылись.
– Твои, кстати, тоже, – заметила Инна. – В отличие от меня, ты их не очень-то скрывал.
Я утвердительно кивнул:
– Что правда, то правда. Я всё больше убеждаюсь, что оказался в своей стихии. Граф Ланс-Оэли, подумать только! И, по всей видимости, повелитель целой планеты, пусть и малонаселённой… пока малонаселённой! Вот немного обучимся, найдём дорогу на Землю, заберём оттуда наших родных, призовём колонистов – будущих наших подданных, – и через несколько лет здесь встанут новые города и села… Чур только без индустриализации, пускай всё будет по старинке, так сказать, в патриархальном стиле. Ну, может, такую-сякую сельхозтехнику, электрогенераторы, бытовое оборудование я ещё позволю. И, конечно, компьютеры. Но чтобы…
– Боюсь, – прервала мои мечтания жена, – что в разрешениях и запретах нужды не возникнет.
– С какой стати? – удивился я. – Ты не веришь, что мы найдём дорогу на Землю?
В ответ Инна вздохнула:
– Не суть важно, найдём мы дорогу или нет. Дело совсем в другом… Давай присядем.
Мы уже спустились с холма и оказались в лесостепной полосе. То тут, то там росли деревья и кусты. Свернув на обочину, мы подошли к густым зарослям кустарника, облюбовали удобное местечко в тени и присели рядышком на траву. Я положил руку на талию жены и спросил:
– Так в чём же дело?
– Когда я принарядилась, – стала рассказывать жена, – Суальда решила показать мне покои, и в одной из комнат я нашла…
Мысленные «картинки»: новенький, в заводской упаковке инженерный калькулятор «Citizen». Теперь уже распакованный; Инна включает его – мигают индикаторы, но через несколько секунд гаснут. Открытая крышка блока питания – батарейки «потекли». Инна вставляет новый комплект батареек, включает калькулятор – вновь мигают индикаторы, потом гаснут. Опять «потекли» батарейки…
– Может, они негодные? – предположил я.
– Нет, посмотри…
Крупным планом одна из батареек: дата выпуска – конец прошлого года.
Дальше: Инна третий раз меняет батарейки – результат аналогичный; кроме того, калькулятор нагревается и от него воняет гарью. Ещё один калькулятор: знак «=«и предыдущий калькулятор – результат аналогичный.
Электроизмерительный прибор: переключатель в положении измерения напряжения; щупы прибора прикасаются к полюсам новенькой батарейки – стрелка индикатора, словно обезумев, мечется из стороны в сторону. Инна устанавливает переключатель в положение «сила тока»; последовательная цепь «батарейка – прибор – резистор 2 кОм»; стрелка на индикаторе опять мечется по циферблату, поначалу зашкаливает на «40 А», но постепенно амплитуда её колебаний уменьшается, и, наконец, она останавливается на нуле – батарейка «потекла», резистор перегорел. Ещё несколько батареек разных типов, и между ними знак «=«– результат аналогичный. Куча испорченных батареек и резисторов, два сгоревших измерительных прибора, множество вопросительных и восклицательных знаков…
– А ты правильно всё делала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111