– Будет сделано, ваши светлости. – Трактирщик поклонился и вышел.
Не мешкая, мы выбрались из постели и прошли в мыльню. Я наполнил на две трети большую, похожую на продолговатый чан, лохань и для разогрева воды применил один из 73 способов понижения энтропии, описанных в справочнике «Демоны Максвелла». А Инна по ходу дела выуживала из лохани и бросала в унитаз куски льда, за счёт образования которых нагревалась остальная вода.
Приготовив таким образом тёплую купель, мы всласть попарились, хорошенько вымылись и ровно в час, свежие, взбодрённые и одетые с иголочки, спустились вниз, где нас ожидал обед. На всякий случай я прихватил с собой меч, хоть и не думал, что он мне понадобится. Просто мне понравилось носить при себе оружие.
Taken: , 13
За время, прошедшее с момента нашего пробуждения, контингент посетителей трактира не изменился.
В углу за продолговатым столом сидело шестеро молодых людей в полном воинском облачении. Самому старшему из них было лет двадцать шесть, а остальным – от восемнадцати до двадцати двух. Они уже закончили обед и сейчас молча пили вино; их лица были хмурыми, а взгляды – утомлёнными и невесёлыми.
Седьмой рыцарь, усатый, но безбородый мужчина чуть старше тридцати, судя по богатой экипировке и властному виду – командир этого маленького отряда, сидел отдельно от своих подчинённых, за одним столом с худощавым, среднего роста человеком лет шестидесяти, в монашеской сутане с откинутым за спину капюшоном. Монах перебирал чётки и вполголоса что-то втолковывал своему молодому собеседнику. Тот внимательно слушал его и утвердительно кивал.
Трактирщик провёл нас к накрытому столу, по соседству с монахом и рыцарем. На вид и на запах все яства были восхитительными; у меня сразу потекли слюнки, и я еле удержался, чтобы тут же не наброситься на еду.
– Приятного аппетита, мадам, монсеньор, – сказал хозяин. – Ежели вам что-то понадобится, зовите меня. Я весь к вашим услугам.
С этими словами он отошёл, а мы устроились за столом и чинно, как подобает знатным господам, приступили к трапезе.
Какое-то время наши соседи молчали, с интересом поглядывая на нас. Наконец их разговор возобновился.
– Да уж, барон, – повёл монах ровным, бесцветным голосом, – смутные времена нынче настали. Теперь и на землях Империи дела обстоят из рук вон плохо. Прорывов, правда, ещё не случалось, Бог миловал, но в последнее время всё больше и больше нечисти стало проникать через тракты, несмотря на ужесточение их охраны. А уж о сатанистах и говорить не приходится. Даже в Вечном Городе можно встретить горе-пророков, предвещающих близкий Конец Света… И добро бы они проповедовали какую-то новую ересь или, хотя бы, маскировали свои взгляды под ересь. Но где там! Они прямо говорят: очень скоро грядёт царство Сатаны – так чтите же своего будущего повелителя.
– А что Инквизиция? – спросил тот, кого называли бароном. Как и монах, он говорил с акцентом, из чего я сделал вывод, что оба они чужестранцы.
– А что Инквизиция, – повторил монах, но уже с другой интонацией, будто бы говоря: «А что она может, эта Инквизиция?» – Сжигать ей дьявольских прихвостней, как в старые добрые времена, что ли?.. А впрочем, если бы от этого был какой-то толк, можно не сомневаться, она возобновила бы практику аутодафе.
– Наш король, – заметил барон, – издал эдикт о немедленном аресте и допросе всех заподозренных в чернокнижии и поклонении дьяволу. У нас, в Загорье, с прислужниками Сатаны не церемонятся – сажают их на кол или четвертуют. А вот у вас, в Империи, слишком уж либеральные порядки.
– Это у вас, господин барон, они слишком жестокие, – возразил монах. – Казнить виновных – это правильно, тут я полностью согласен с вами; мне тоже не по нутру благодушие имперского правительства. Но допросы с пристрастием – это не самый лучший способ установления истины. Под пытками и невиновный сознается в преступлении.
Барон явно смутился.
– А ещё у нас регулярно устраивают ночные облавы, – добавил он, как будто оправдываясь. – Отлавливаем расстриг-монахов, отправляющих чёрные мессы, и их «паству». Вот с ними и впрямь нечего церемониться – сразу же всех на виселицу. А во время одной из облав, в которых я принимал участие, мы застали сатанистов как раз в тот момент, когда им явился Чёрный Эмиссар. Мы порубили это исчадье ада серебряными мечами, и на наших глазах его мерзкая плоть вспыхнула и превратилась в пепел.
– Вот это вы правильно сделали, барон, – с одобрением сказал монах. – У простых людей есть только один способ противостоять Нечистому – искренняя вера, и только одно средство борьбы со слугами его – серебряное оружие.
– Ну, что до оружия, то с этим у нас никаких проблем. – Барон похлопал рукой по эфесу своего меча. – Хотя шестеро моих людей и я – это всё, что я могу предложить к услугам короля Гуннара, все мы экипированы как надо.
Монах кивнул:
– Удачи вам, барон. И да пребудет с вами Господь в вашей борьбе за правое дело. Хотя мы с вами немного по-разному верим в Бога, но Он у нас один, и Он – на нашей стороне. Он не оставит верных чад своих на заклание Нечистому… Да, воистину, смутные нынче времена – но не потому, что много людей попало в объятья Сатаны, скорее наоборот: слуги дьявола обнаглели именно потому, что настали смутные времена. Здесь вы путаете причину со следствием. Ну, а смутные времена… Да что и говорить, вы же сами знаете. Кто сейчас сидит на троне верховного короля? Ференц Карой, великий инквизитор – обычный человек, пусть и самый могущественный из ныне сущих магов. А в прошлом году верховным королём был Мэтр – Великий. А во времена моей молодости великим инквизитором тоже был Великий, а триста лет назад семеро высших командоров Инквизиции были Великими. Теперь нет ни одного Великого, некому больше защищать нас в Ничейные Годы – поэтому и настали смутные времена…
Мы с Инной так заинтересовались их разговором, что даже забыли о еде. В конце концов я не вытерпел, встал из-за стола и подошёл к соседям.
– Извините за неуместное любопытство, господа, но мы случайно услышали часть вашей беседы. Вы говорите об очень интересных, хоть и не очень весёлых, вещах.
– Ну и что? – спросил барон не очень приветливо.
– Нельзя ли нам присоединиться к вашему обществу?
Барон вопросительно посмотрел на монаха.
– Я не возражаю, – сказал тот.
– Что же, прошу вас, – нехотя предложил барон.
Без видимых усилий мы с Инной подняли наш тяжелый дубовый стол и придвинули его вплотную к их столу. Монах и барон удивлённо переглянулись, однако промолчали.
– В том, о чём мы говорим, – сказал монах, когда мы вновь сели, – нет ничего интересного, милостивые государи… Простите, я не знаю, как к вам обращаться.
Мы представились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111