Он повернулся к опостылевшему спутнику.
– Куда ты теперь, Сыне Марии? – спросил Иаков. – Вот Капернаум.
Но тот ничего не ответил и только опустил голову. Сказать, что он направляется в обитель обрести святость, Сын Марии стыдился.
Иаков резко вскинул голову и посмотрел на него. Недоброе пришло вдруг ему на ум.
– Не хочешь говорить? – прорычал Иаков. – Что еще за тайна?
Он схватил Сына Марии за подбородок и поднял ему лицо.
– Посмотри мне в глаза. Говори, кто тебя послал?!
Но Сын Марии только вздохнул.
– Не знаю, – невнятно пробормотал он, – не знаю. Может быть, Бог, а может быть, и…
Он замолчал. От ужаса язык присох к гортани: неужели его и вправду послал Дьявол?
Иаков разразился сухим, исполненным презрения смехом. Теперь он крепко держал Сына Марии за плечо и тряс его.
– Центурион? – глухо промычал Иаков. – Твой друг центурион? Это он послал тебя?
Да, вот кто, вне всякого сомнения, послал его соглядатаем! В горах и пустыне появились новые зилоты, которые приходили в села, тайно собирали народ и говорили с ним о возмездии и свободе. А кровожадный центурион Назарета напустил на все села соглядатаями продажных евреев. Одним из них был, несомненно, и этот, распинатель.
Иаков нахмурил брови, пнул его, затем отшвырнул прочь и сказал, понизив голос:
– Послушай, что я тебе скажу, Сыне Плотника. Здесь пути наши расходятся. Если сам ты не знаешь, куда идешь, то я про то знаю. Мы еще поговорим об этом. И никуда ты от меня не спрячешься! Я всюду отыщу тебя, несчастный, и горе тебе! А напоследок скажу тебе вот что, и запомни это хорошенько: с пути, на который ты вступил, живым уже не сойдешь!
С этими словами, даже не протянув руки, он бегом стал спускаться вниз.
Рыбаки уже уселись вокруг снятого с огня медного котла. Зеведей первым запустил туда своей деревянный черпак, выбрал самого большого зубана и принялся за еду. Самый старый из товарищества, протянув руку, попытался было воспрепятствовать ему.
– Хозяин, – сказал рыбак, – мы забыли помолиться.
Почтенный Зеведей, как был с набитым ртом, поднял деревянный черпак и, продолжая жевать, стал благодарить Бога Израиля за то, что Тот «посылает рыбу, хлеб, вино и масло для пропитания поколений народа еврейского, дабы те могли продержаться до наступления Дня Господня, когда рассеются враги, все племена падут в ноги Израилю и поклонятся ему, а все боги падут в ноги Адонаи и поклонятся ему. Для того мы и кормимся, Господи, для того женимся и производим на свет детей, для того и живем – в угоду Тебе!»
Проговорив все это, Зеведей одним духом проглотил зубана.
Пока хозяева и работники вкушали от трудов своих и ели, устремив взгляд на озеро – родную матушку-кормилицу, появился, весь в грязи и тяжело переводя дыхание, Иаков. Рыбаки потеснились, давая ему место, а почтенный Зеведей весело крикнул:
– Добро пожаловать, первородный! Тебе повезло, садись-ка подкрепиться! Что нового?
Сын не ответил. Он опустился на колени рядом с отцом, но даже руки не протянул к благоуханному дымящемуся котлу.
Почтенный Зеведей робко повернулся и посмотрел на него. Он хорошо знал своего сына – чудаковатого и грубого – и боялся его.
– Ты не голоден? – спросил отец. Чего снова насупился? С кем опять не поладил?
– С Богом, с демонами, с людьми, – раздраженно ответил Иаков. – Я не голоден.
«Вот те на. Снова пришел, чтобы помешать нам спокойно похлебать ушицы…» – подумал почтенный Зеведей и, не желая портить хорошего настроения, решил переменить разговор и ласково потрепал сына по колену.
– Эй, хитрец, – сказал он, прищурившись. – С кем это ты разговаривал в пути?
Иаков встрепенулся.
– Соглядатаями обзавелся? Кто тебе сказал? Ни с кем! Он поднялся, направился к озеру, вошел по колени в воду, умылся, затем вернулся к работникам и, видя, как те с удовольствием едят и смеются, не выдержал:
– Вы здесь проводите время за едой и питьем, а другие идут ради вас на крест в Назарете!
Сказав так и не в силах больше видеть рыбаков, Иаков направился в селение, бормоча что-то под нос.
Почтенный Зеведей поглядел вслед сыну и покачал своей огромной головой:
– Ну, и повезло же мне с сыновьями! Один вышел слишком мягким да богобоязненным, другой – слишком строптивым: где ни появится, тут же вспыхивает ссора. Повезло, нечего сказать! Ни из того, ни из другого не вышло стоящего человека: в меру мягкого, в меру строптивого, то добряка, то пса кусающего, полудьявола-полуангела – человека, одним словом!
Он вздохнул и, чтобы прогнать печаль, ухватил леща.
– Благословенны да будут лещи, озеро, сотворившее лещей, и Бог, сотворивший озера! – сказал Зеведей.
– Что уж тогда говорить почтенному Ионе, хозяин? – сказал старый рыбак. – Бедняга каждый вечер сидит на скале, смотрит в сторону Иерусалима и оплакивает своего сына Андрея. Этот тоже помешался. Нашел, видите ли, какого-то пророка, странствует вместе с ним, питаясь медом и акридами, хватает людей и окунает их в Иордан, чтобы обмыть, видите ли, от грехов!
– Вот и имей после этого сыновей! Принесите-ка флягу, ребята, там еще осталось вино. Эх, тоска берет!
Галька зашуршала под медленными тяжелыми шагами, словно приближалось какое-то грузное, разъяренное животное. Почтенный Зеведей обернулся и привстал.
– Добро пожаловать. Иона, человече добрый! – воскликнул он, вытирая залитую вином бороду. – Я сейчас имел объяснение с сыновьями и с лещами. Иди-ка сюда! Объяснишься с лещами и расскажешь, что нового слыхать про твоего святого сына Андрея!
Подошел плотный, низкого роста, босой, прожженный солнцем старый рыбак. Его огромная голова была покрыта густыми, курчавыми, седыми волосами, кожа – чешуей, словно у рыбы, а глаза были мутными и усталыми. Наклонившись, он рассматривал собравшихся одного за другим, словно искал кого-то.
– Кого тебе, почтенный Иона? Или сказать лень? – спросил Зеведей и посмотрел на его ноги, бороду и волосы с запутавшимися там рыбными костями и водорослями.
Иона то раскрывал, то снова смыкал толстые потрескавшиеся губы, не произнося ни звука, словно рыба. Почтенный Зеведей хотел было засмеяться, но вдруг им овладел страх. Безумное подозрение вдруг закралось ему в душу, и он в страхе вытянул вперед руки, словно стараясь не подпускать к себе почтенного Иону.
– Послушай, а ты случайно не пророк Иона? – воскликнул Зеведей, вскочив на ноги. – Вот уже столько времени живешь среди нас и все скрываешь это? Отвечай, заклинаю тебя именем Адонаи! Святой настоятель обители рассказывал однажды, как акула проглотила пророка Иону, а затем извергла его, и он вышел из рыбьего нутра таким же человеком, как прежде. Да, клянусь верой, настоятель рассказывал о нем так, словно это был ты: его волосы и грудь были опутаны водорослями, а борода полна только что вылупившихся рачков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
– Куда ты теперь, Сыне Марии? – спросил Иаков. – Вот Капернаум.
Но тот ничего не ответил и только опустил голову. Сказать, что он направляется в обитель обрести святость, Сын Марии стыдился.
Иаков резко вскинул голову и посмотрел на него. Недоброе пришло вдруг ему на ум.
– Не хочешь говорить? – прорычал Иаков. – Что еще за тайна?
Он схватил Сына Марии за подбородок и поднял ему лицо.
– Посмотри мне в глаза. Говори, кто тебя послал?!
Но Сын Марии только вздохнул.
– Не знаю, – невнятно пробормотал он, – не знаю. Может быть, Бог, а может быть, и…
Он замолчал. От ужаса язык присох к гортани: неужели его и вправду послал Дьявол?
Иаков разразился сухим, исполненным презрения смехом. Теперь он крепко держал Сына Марии за плечо и тряс его.
– Центурион? – глухо промычал Иаков. – Твой друг центурион? Это он послал тебя?
Да, вот кто, вне всякого сомнения, послал его соглядатаем! В горах и пустыне появились новые зилоты, которые приходили в села, тайно собирали народ и говорили с ним о возмездии и свободе. А кровожадный центурион Назарета напустил на все села соглядатаями продажных евреев. Одним из них был, несомненно, и этот, распинатель.
Иаков нахмурил брови, пнул его, затем отшвырнул прочь и сказал, понизив голос:
– Послушай, что я тебе скажу, Сыне Плотника. Здесь пути наши расходятся. Если сам ты не знаешь, куда идешь, то я про то знаю. Мы еще поговорим об этом. И никуда ты от меня не спрячешься! Я всюду отыщу тебя, несчастный, и горе тебе! А напоследок скажу тебе вот что, и запомни это хорошенько: с пути, на который ты вступил, живым уже не сойдешь!
С этими словами, даже не протянув руки, он бегом стал спускаться вниз.
Рыбаки уже уселись вокруг снятого с огня медного котла. Зеведей первым запустил туда своей деревянный черпак, выбрал самого большого зубана и принялся за еду. Самый старый из товарищества, протянув руку, попытался было воспрепятствовать ему.
– Хозяин, – сказал рыбак, – мы забыли помолиться.
Почтенный Зеведей, как был с набитым ртом, поднял деревянный черпак и, продолжая жевать, стал благодарить Бога Израиля за то, что Тот «посылает рыбу, хлеб, вино и масло для пропитания поколений народа еврейского, дабы те могли продержаться до наступления Дня Господня, когда рассеются враги, все племена падут в ноги Израилю и поклонятся ему, а все боги падут в ноги Адонаи и поклонятся ему. Для того мы и кормимся, Господи, для того женимся и производим на свет детей, для того и живем – в угоду Тебе!»
Проговорив все это, Зеведей одним духом проглотил зубана.
Пока хозяева и работники вкушали от трудов своих и ели, устремив взгляд на озеро – родную матушку-кормилицу, появился, весь в грязи и тяжело переводя дыхание, Иаков. Рыбаки потеснились, давая ему место, а почтенный Зеведей весело крикнул:
– Добро пожаловать, первородный! Тебе повезло, садись-ка подкрепиться! Что нового?
Сын не ответил. Он опустился на колени рядом с отцом, но даже руки не протянул к благоуханному дымящемуся котлу.
Почтенный Зеведей робко повернулся и посмотрел на него. Он хорошо знал своего сына – чудаковатого и грубого – и боялся его.
– Ты не голоден? – спросил отец. Чего снова насупился? С кем опять не поладил?
– С Богом, с демонами, с людьми, – раздраженно ответил Иаков. – Я не голоден.
«Вот те на. Снова пришел, чтобы помешать нам спокойно похлебать ушицы…» – подумал почтенный Зеведей и, не желая портить хорошего настроения, решил переменить разговор и ласково потрепал сына по колену.
– Эй, хитрец, – сказал он, прищурившись. – С кем это ты разговаривал в пути?
Иаков встрепенулся.
– Соглядатаями обзавелся? Кто тебе сказал? Ни с кем! Он поднялся, направился к озеру, вошел по колени в воду, умылся, затем вернулся к работникам и, видя, как те с удовольствием едят и смеются, не выдержал:
– Вы здесь проводите время за едой и питьем, а другие идут ради вас на крест в Назарете!
Сказав так и не в силах больше видеть рыбаков, Иаков направился в селение, бормоча что-то под нос.
Почтенный Зеведей поглядел вслед сыну и покачал своей огромной головой:
– Ну, и повезло же мне с сыновьями! Один вышел слишком мягким да богобоязненным, другой – слишком строптивым: где ни появится, тут же вспыхивает ссора. Повезло, нечего сказать! Ни из того, ни из другого не вышло стоящего человека: в меру мягкого, в меру строптивого, то добряка, то пса кусающего, полудьявола-полуангела – человека, одним словом!
Он вздохнул и, чтобы прогнать печаль, ухватил леща.
– Благословенны да будут лещи, озеро, сотворившее лещей, и Бог, сотворивший озера! – сказал Зеведей.
– Что уж тогда говорить почтенному Ионе, хозяин? – сказал старый рыбак. – Бедняга каждый вечер сидит на скале, смотрит в сторону Иерусалима и оплакивает своего сына Андрея. Этот тоже помешался. Нашел, видите ли, какого-то пророка, странствует вместе с ним, питаясь медом и акридами, хватает людей и окунает их в Иордан, чтобы обмыть, видите ли, от грехов!
– Вот и имей после этого сыновей! Принесите-ка флягу, ребята, там еще осталось вино. Эх, тоска берет!
Галька зашуршала под медленными тяжелыми шагами, словно приближалось какое-то грузное, разъяренное животное. Почтенный Зеведей обернулся и привстал.
– Добро пожаловать. Иона, человече добрый! – воскликнул он, вытирая залитую вином бороду. – Я сейчас имел объяснение с сыновьями и с лещами. Иди-ка сюда! Объяснишься с лещами и расскажешь, что нового слыхать про твоего святого сына Андрея!
Подошел плотный, низкого роста, босой, прожженный солнцем старый рыбак. Его огромная голова была покрыта густыми, курчавыми, седыми волосами, кожа – чешуей, словно у рыбы, а глаза были мутными и усталыми. Наклонившись, он рассматривал собравшихся одного за другим, словно искал кого-то.
– Кого тебе, почтенный Иона? Или сказать лень? – спросил Зеведей и посмотрел на его ноги, бороду и волосы с запутавшимися там рыбными костями и водорослями.
Иона то раскрывал, то снова смыкал толстые потрескавшиеся губы, не произнося ни звука, словно рыба. Почтенный Зеведей хотел было засмеяться, но вдруг им овладел страх. Безумное подозрение вдруг закралось ему в душу, и он в страхе вытянул вперед руки, словно стараясь не подпускать к себе почтенного Иону.
– Послушай, а ты случайно не пророк Иона? – воскликнул Зеведей, вскочив на ноги. – Вот уже столько времени живешь среди нас и все скрываешь это? Отвечай, заклинаю тебя именем Адонаи! Святой настоятель обители рассказывал однажды, как акула проглотила пророка Иону, а затем извергла его, и он вышел из рыбьего нутра таким же человеком, как прежде. Да, клянусь верой, настоятель рассказывал о нем так, словно это был ты: его волосы и грудь были опутаны водорослями, а борода полна только что вылупившихся рачков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141