Золотистая, пузырящаяся жидкость рванулась в фужеры.
— Ты, друг, не сердись…
— А я и не сержусь, Вова.
— Точно прочел. В молодости на речном флоте служил, кололись от глупого шика. Тебя как зовут?
— Вадим,
— Вадик, значит. Я из Игарки, проездом в Москве.
Поехали. — Они выпили по бокалу, и Вова сразу же налил.
— Ты сам-то здешний?
— Москвич.
— Холостяк?
— Точно.
— Сразу видно. Ну, давай за знакомство.
Из ресторана они вышли вместе с Вовой, который знакомился основательно, предъявляя документы. Он работал крановщиком в порту Игарка и был там человеком не последним. Выпитое шампанское приятно бродило в крови. Опьянение было легким и воздушным. Голова немного кружилась, и Вадим, посадив Вову в такси, дал слово побывать в Игарке, а ему оставил свой телефон. Такси ушло, увозя хорошего человека, с которым Орлов скоротал сегодняшний вечер, сначала на Центральный аэровокзал, потом автобус отвезет его в Быково, а потом рейс на Север. И Вадим подумал, как хорошо его знакомому, который полетит самолетом до Красноярска, там пересядет на другой рейс. Он будет пить шампанское в буфетах, знакомиться с хорошими людьми. И разговоры у них будут добрые и простые, такие же, как их жизнь и повседневные заботы. Шаги его гулко простучали под аркой двора. Код на дверях, естественно, не работал, лампочка в подъезде горела тускло, как во времена его военного детства, создав условия для парочки, шарахнувшейся друг от друга при его появлении. Он медленно поднялся на третий этаж, порылся в кармане, ища ключ, вытащил его, открыл дверь. По коридору шел его сосед Валера Смагин.
— Явился, — усмехнулся он, — а тебя друзья заждались.
— Какие друзья? — удивился Вадим.
— Они сначала в коридоре ждали, потом я сжалился и в комнату твою пустил. Твои друзья из солнечной Грузии.
Вадим распахнул дверь в свою комнату, и первое, что увидел — накрытый стол. Чего только не было на этом столе. Бледно-золотистый балык, розовая, светящаяся ветчина, матово искрящаяся зернистая икра, семга, помидоры, редиска, зелень, фрукты, длинные чурчхелы. И все это венчала бутылка дорогого коньяка и шампанского в золотой фольге. В кресле у окна сидела полная женщина в черном платье с огромной блестящей брошкой, навстречу Вадиму, улыбаясь, шел человек, неуловимо и мучительно напоминавший ему кого-то. На лице человека была написана искренняя радость от того, что наконец он увидел Вадима Орлова.
— Здравствуй, дорогой, — с сильным кавказским акцентом сказал он, — много гуляешь. Заждались мы.
— Здравствуйте, — улыбнулся Вадим, подумав, что сегодняшний вечер дарит ему неожиданно радостные встречи.
— Я брат, дорогой, — сказал грузин. — А это, дорогой, мать, — он показал на женщину. — У нас, знаешь, если кто в беде, родственники на все пойдут, а кто поможет, тот тоже нашим братом станет.
— Простите, — Вадим начал понимать, что визит этот явно не дружеский. — Кто вы?
— Тохадзе я. Арчил Тохадзе, двоюродный брат Нугзара. А она его мать.
Женщина встала, всхлипнула, закрыла лицо рукой, унизанной кольцами.
— Один он у меня, один. Ошибся мальчик. Он же совсем молодой…
— Ваш сын, гражданка Тохадзе, обвиняется в тяжелых преступлениях, по его вине ушли из жизни два человека.
— Дорогой Вадим, — Арчил Тохадзе взял бутылку коньяка и разлил по рюмкам, — зачем так говоришь.
Садись, немного хлеб-соль сделаем, поговорим. Как люди поговорим. Спроси в Сухуми, кто такие Тохадзе. Любой скажет — Тохадзе ценят дружбу, людей ценят.
— Послушайте, ценитель людей, как вы узнали мой адрес?
— Не мы, дорогой Вадим, горе наше узнало, сердце материнское привело…
— А если без лирики? — жестко спросил Вадим.
— Люди везде есть, хорошие люди, готовые помочь…
— Я спрашиваю вас, гражданин Тохадзе, как вы узнали мой адрес?
— Зачем сердишься…
Вадим подошел к письменному столу, поднял телефонную трубку, набрал номер дежурного по городу.
— Дежурный по городу, подполковник Зайцев.
— Это Орлов, Владимир Павлович.
— Слушаю, Вадим Николаевич.
— Примите сообщение. Сегодня, шестнадцатого августа, в двадцать три часа тридцать шесть минут я обнаружил в своей квартире гражданина Арчила Тохадзе и гражданку Тохадзе, двоюродного брата и мать задержанного нами опасного преступника Нугзара Тохадзе.
— Вадим, — в голосе Зайцева послышались нотки беспокойства, — я сейчас пришлю людей.
— Не надо. Рапорт о случившемся подам завтра. Дополняю сообщение: как гражданин Тохадзе узнал мой адрес, он отвечать отказался. У меня все.
— Я понял, Вадим, люди выехали на всякий случай.
Орлов положил трубку, посмотрел на Тохадзе.
— Ну? — спросил он. — Гражданин Тохадзе, что дальше?
— Дальше, — с ненавистью выдохнул Арчил, — дальше не захотел по-хорошему, жалеть будешь. Хлебом клянусь.
— Вот что, любезный, я с вами черных баранов не пас и поэтому прошу говорить мне «вы». Ясно? Это во-первых, а во-вторых, собирайте провиант и идите отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
Арчил Тохадзе смотрел на Вадима ненавидяще, катая желваки на скулах. Потом он что-то сказал по-грузински, гортанно и резко. Женщина поднялась и пошла к двери.
— Мусор. Мент. Кровью выхаркаешь, клянусь честным словом.
Красная пелена ненависти заволокла глаза. Какая-то сволочь смеет оскорблять его в собственном доме. Вадим шагнул к Тохадзе, схватил его за рубашку, рванул к себе.
— Ты, сухумский гангстер…
По лицу Арчила Вадим понял, что тот ждет именно скандала, и отпустил его.
— Забирайте все это и вон из моего дома!
Арчил подошел к столу, плюнул и шагнул к двери. В коридоре требовательно зазвонил звонок. Через минуту в комнату вошел помощник дежурного и два милиционера.
— Товарищ подполковник…
— Все в порядке, Сумкин, граждане Тохадзе уходят.
— Доставить их в семнадцатое? — спросил майор.
— А зачем? Пусть идут.
Милиционеры расступились, пропуская Тохадзе.
Хлопнула входная дверь.
— А что с этим делать? — поинтересовался Сумкин, глядя на стол.
— А черт его знает. Забрать они не забрали, а выкидывать жалко.
— Точно, товарищ подполковник, — сказал один из милиционеров, — сплошной дефицит.
— Тут этот гад плюнул прямо на рыбу, — усмехнулся Вадим, — мы ее выкинем, а остальное собирайте и отвезите ребятам в дежурную часть.
— А коньяк? — заинтересовался Сумкин.
— Думаю, найдете, что с ним делать.
Олег Кудин по кличке «Чума», высокий, тонкий в талии, широкоплечий парень, провожал по Тверскому бульвару Сашу Крылова. Бульвар был пуст. Только на одной из лавочек сидела припозднившаяся парочка. Они шли, дымя сигаретами. Оба высокие, сильные, в вельветовых джинсах и кожаных куртках.
— Ты меня прости, Саня, — сказал Кудин, — ты как пришел, я на тебя посмотрел и подумал, что тебе не блатных, а бабочек ловить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Ты, друг, не сердись…
— А я и не сержусь, Вова.
— Точно прочел. В молодости на речном флоте служил, кололись от глупого шика. Тебя как зовут?
— Вадим,
— Вадик, значит. Я из Игарки, проездом в Москве.
Поехали. — Они выпили по бокалу, и Вова сразу же налил.
— Ты сам-то здешний?
— Москвич.
— Холостяк?
— Точно.
— Сразу видно. Ну, давай за знакомство.
Из ресторана они вышли вместе с Вовой, который знакомился основательно, предъявляя документы. Он работал крановщиком в порту Игарка и был там человеком не последним. Выпитое шампанское приятно бродило в крови. Опьянение было легким и воздушным. Голова немного кружилась, и Вадим, посадив Вову в такси, дал слово побывать в Игарке, а ему оставил свой телефон. Такси ушло, увозя хорошего человека, с которым Орлов скоротал сегодняшний вечер, сначала на Центральный аэровокзал, потом автобус отвезет его в Быково, а потом рейс на Север. И Вадим подумал, как хорошо его знакомому, который полетит самолетом до Красноярска, там пересядет на другой рейс. Он будет пить шампанское в буфетах, знакомиться с хорошими людьми. И разговоры у них будут добрые и простые, такие же, как их жизнь и повседневные заботы. Шаги его гулко простучали под аркой двора. Код на дверях, естественно, не работал, лампочка в подъезде горела тускло, как во времена его военного детства, создав условия для парочки, шарахнувшейся друг от друга при его появлении. Он медленно поднялся на третий этаж, порылся в кармане, ища ключ, вытащил его, открыл дверь. По коридору шел его сосед Валера Смагин.
— Явился, — усмехнулся он, — а тебя друзья заждались.
— Какие друзья? — удивился Вадим.
— Они сначала в коридоре ждали, потом я сжалился и в комнату твою пустил. Твои друзья из солнечной Грузии.
Вадим распахнул дверь в свою комнату, и первое, что увидел — накрытый стол. Чего только не было на этом столе. Бледно-золотистый балык, розовая, светящаяся ветчина, матово искрящаяся зернистая икра, семга, помидоры, редиска, зелень, фрукты, длинные чурчхелы. И все это венчала бутылка дорогого коньяка и шампанского в золотой фольге. В кресле у окна сидела полная женщина в черном платье с огромной блестящей брошкой, навстречу Вадиму, улыбаясь, шел человек, неуловимо и мучительно напоминавший ему кого-то. На лице человека была написана искренняя радость от того, что наконец он увидел Вадима Орлова.
— Здравствуй, дорогой, — с сильным кавказским акцентом сказал он, — много гуляешь. Заждались мы.
— Здравствуйте, — улыбнулся Вадим, подумав, что сегодняшний вечер дарит ему неожиданно радостные встречи.
— Я брат, дорогой, — сказал грузин. — А это, дорогой, мать, — он показал на женщину. — У нас, знаешь, если кто в беде, родственники на все пойдут, а кто поможет, тот тоже нашим братом станет.
— Простите, — Вадим начал понимать, что визит этот явно не дружеский. — Кто вы?
— Тохадзе я. Арчил Тохадзе, двоюродный брат Нугзара. А она его мать.
Женщина встала, всхлипнула, закрыла лицо рукой, унизанной кольцами.
— Один он у меня, один. Ошибся мальчик. Он же совсем молодой…
— Ваш сын, гражданка Тохадзе, обвиняется в тяжелых преступлениях, по его вине ушли из жизни два человека.
— Дорогой Вадим, — Арчил Тохадзе взял бутылку коньяка и разлил по рюмкам, — зачем так говоришь.
Садись, немного хлеб-соль сделаем, поговорим. Как люди поговорим. Спроси в Сухуми, кто такие Тохадзе. Любой скажет — Тохадзе ценят дружбу, людей ценят.
— Послушайте, ценитель людей, как вы узнали мой адрес?
— Не мы, дорогой Вадим, горе наше узнало, сердце материнское привело…
— А если без лирики? — жестко спросил Вадим.
— Люди везде есть, хорошие люди, готовые помочь…
— Я спрашиваю вас, гражданин Тохадзе, как вы узнали мой адрес?
— Зачем сердишься…
Вадим подошел к письменному столу, поднял телефонную трубку, набрал номер дежурного по городу.
— Дежурный по городу, подполковник Зайцев.
— Это Орлов, Владимир Павлович.
— Слушаю, Вадим Николаевич.
— Примите сообщение. Сегодня, шестнадцатого августа, в двадцать три часа тридцать шесть минут я обнаружил в своей квартире гражданина Арчила Тохадзе и гражданку Тохадзе, двоюродного брата и мать задержанного нами опасного преступника Нугзара Тохадзе.
— Вадим, — в голосе Зайцева послышались нотки беспокойства, — я сейчас пришлю людей.
— Не надо. Рапорт о случившемся подам завтра. Дополняю сообщение: как гражданин Тохадзе узнал мой адрес, он отвечать отказался. У меня все.
— Я понял, Вадим, люди выехали на всякий случай.
Орлов положил трубку, посмотрел на Тохадзе.
— Ну? — спросил он. — Гражданин Тохадзе, что дальше?
— Дальше, — с ненавистью выдохнул Арчил, — дальше не захотел по-хорошему, жалеть будешь. Хлебом клянусь.
— Вот что, любезный, я с вами черных баранов не пас и поэтому прошу говорить мне «вы». Ясно? Это во-первых, а во-вторых, собирайте провиант и идите отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
Арчил Тохадзе смотрел на Вадима ненавидяще, катая желваки на скулах. Потом он что-то сказал по-грузински, гортанно и резко. Женщина поднялась и пошла к двери.
— Мусор. Мент. Кровью выхаркаешь, клянусь честным словом.
Красная пелена ненависти заволокла глаза. Какая-то сволочь смеет оскорблять его в собственном доме. Вадим шагнул к Тохадзе, схватил его за рубашку, рванул к себе.
— Ты, сухумский гангстер…
По лицу Арчила Вадим понял, что тот ждет именно скандала, и отпустил его.
— Забирайте все это и вон из моего дома!
Арчил подошел к столу, плюнул и шагнул к двери. В коридоре требовательно зазвонил звонок. Через минуту в комнату вошел помощник дежурного и два милиционера.
— Товарищ подполковник…
— Все в порядке, Сумкин, граждане Тохадзе уходят.
— Доставить их в семнадцатое? — спросил майор.
— А зачем? Пусть идут.
Милиционеры расступились, пропуская Тохадзе.
Хлопнула входная дверь.
— А что с этим делать? — поинтересовался Сумкин, глядя на стол.
— А черт его знает. Забрать они не забрали, а выкидывать жалко.
— Точно, товарищ подполковник, — сказал один из милиционеров, — сплошной дефицит.
— Тут этот гад плюнул прямо на рыбу, — усмехнулся Вадим, — мы ее выкинем, а остальное собирайте и отвезите ребятам в дежурную часть.
— А коньяк? — заинтересовался Сумкин.
— Думаю, найдете, что с ним делать.
Олег Кудин по кличке «Чума», высокий, тонкий в талии, широкоплечий парень, провожал по Тверскому бульвару Сашу Крылова. Бульвар был пуст. Только на одной из лавочек сидела припозднившаяся парочка. Они шли, дымя сигаретами. Оба высокие, сильные, в вельветовых джинсах и кожаных куртках.
— Ты меня прости, Саня, — сказал Кудин, — ты как пришел, я на тебя посмотрел и подумал, что тебе не блатных, а бабочек ловить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67