Но он тут же остановил себя. Не мир. Он не в Лондоне и не в Нью-Йорке. Он в Чечне. А это совсем другой мир, который живет по своим законам. Правы были его советники: не следовало ему сюда ехать. Придется выгнать их всех к чертовой матери. За то, что. не сумели настоять на своем решении. Трудно его переубедить?
А это не имеет значения. Обязаны были переубедить, за это он им деньги платит.
В сарае произошло какое-то движение. Один из сторожей встал, потянулся, разминаясь. И тотчас дверь сарая распахнулась, в проеме появилась какая-то фигура в камуфляже и выплюнула из десантного автомата короткую очередь по тем трем, у костерчика. Все трое тут же осели и повалились в золу. Еще два десантника в черных масках влетели в сарай сквозь полуразбитые стекла с автоматами Калашникова на изготовку. Со двора донеслось несколько очередей и одиночных выстрелов. Затем тот, кто вошел через ворота, отложил в сторону компактный израильский «узи», снял наручники с рук и ног Тернера, помог ему сесть.
— Выпейте это, мистер Тернер, вам сразу станет лучше, — на хорошем английском языке проговорил он и протянул Тернеру две какие-то таблетки и пластиковую бутылку с минеральной водой.
Пока Тернер недоверчиво рассматривал таблетки, незнакомец продолжал:
— По преданию, Иисус Христос родился в овечьих яслях. Примерно в таких же яслях, а если быть точным — в овечьем загоне. Обрели новую жизнь и вы, мистер Тернер.
Не кажется ли это вам символичным?
Тернер все-таки проглотил таблетки, запил их минеральной водой и почувствовал, что ясность сознания возвращается.
— Кто вы? — спросил он.
— Неужели вы меня не узнали? — удивился незнакомец.
— Кто вы? — повторил Тернер.
— Все-таки не узнали! А мы ведь виделись не так уж давно.
Тернер внимательно взглянул на него:
— Азиз Садыков. Правильно?
— Совершенно верно. Под этим именем я встречался с вами в Нью-Йорке. Но я не Азиз Садыков.
Он дал какой-то приказ одному из боевиков, и через две минуты в сарае появился довольно молодой полноватый человек с пышными черными усами и золотой печаткой на пальце. Он был, как и все, в камуфляже и с автоматом в руках.
— Представьтесь нашему гостю, друг мой, — обратился к нему по-английски незнакомец.
— Мое имя Азиз Садыков. Я являюсь советником Султана Рузаева.
— Вы знаете этого человека? — спросил незнакомец, показывая на Тернера.
— Нет, я вижу его первый раз в жизни.
— Вы знаете меня?
— Да, сэр.
— Кто я?
— Вы мистер Джон Форстер Тернер.
— Спасибо, Азиз. Вы свободны.
— Что это значит? — спросил Тернер, когда человек в камуфляже вышел.
— Это небольшой русско-чеченский кроссворд, мистер Тернер. Я помогу вам его разгадать. Чуть позже. А сейчас нам нужно как можно быстрей убираться отсюда.
Выходя из сарая, Тернер оглянулся на стражей. Двое завалились вдоль стенки, а третий лежал ничком почти на кострище. Из-под него растекалось пятно крови, заливая угли и наполняя сарай тошнотворным чадом.
Тернера усадили в джип «субару» с тонированными стеклами. Туда же поместили Нгуена Ли, с которого не сняли ни ручных, ни ножных браслеток. Во главе колонны пристроился открытый «уазик» с крупнокалиберным пулеметом на турели, позади — еще один открытый «УАЗ» с автоматчиками и гранатометчиками. Человек, который назвался в Нью-Йорке Азизом Садыковым, а здесь почему-то именовал себя Джоном Тернером, сел рядом с водителем «субару» и повел коротким стволом «узи»:
— Поехали. Держись впритык.
Колонна двинулась в путь. Часа через два она въехала в какой-то предгорный поселок, белый от цветущей вишни. В одном из просторных дворов Тернера вывели из джипа и вежливо препроводили в прохладную гостевую комнату, глиняный пол которой был прикрыт домоткаными дорожками. Но стол был европейский, высокий, со скатертью и стульями. Пока чеченские женщины, прикрывая нижнюю часть лица, носили еду, незнакомец молча курил. А когда сервировка стола, включавшая в себя, вопреки законам шариата, бутылку смирновской водки и пузатую бутыль шотландского виски «Белая лошадь», была закончена, он сказал:
— По-моему, нам пора объясниться. Не правда ли, мистер Тернер?
III
— Кто вы?
— А как вы думаете?
— Я задал вопрос вам.
— Понимаю. Вы привыкли получать ответы на свои вопросы. Но позвольте вас спросить: кем вы были еще часа два с небольшим назад? Заложником, мистер Тернер.
И если бы мои люди не проследили ваш маршрут и мы не предприняли бы этого небольшого штурма, вы бы остались заложником. И освобождение стоило бы вам очень недешево. Особенно если бы похитители узнали, кто попал к ним в руки.
— Кто вы такой? — повторил Тернер.
— Кто я такой? То, что я ваш освободитель, — это, вероятно, уже не важно. Не так ли? Эту станцию мы проехали. То, что я не Азиз Садыков, — это вы тоже, полагаю, поняли. А то, что я не Джон Тернер, вам об этом и говорить не стоит. Мое настоящее имя вам ничего не скажет. Я — Аарон Блюмберг, гражданин Израиля. Но, возможно, кое-что скажет наименование компании «Фрахт Интернэшнл».
— Да, мелкая лондонская фирма. Они предлагали мне сотрудничество, — припомнил Тернер.
— В ту пору, когда Каспийский трубопроводный консорциум только формировался, — подсказал Блюмберг. — Так вот, я — хозяин этой фирмы.
— Президент там какой-то молодой немец.
— Президент «Интер-ойла» тоже не вы. Тем не менее «Интер-ойл» — ваша собственность. А «Фрахт Интернэшнл» — моя. Мы и не рассчитывали, мистер Тернер, что вы согласитесь сотрудничать с нами. Слишком мелкая рыбешка для вас. Нам нужно было выяснить ваши намерения. И мы их выяснили. Все дальнейшие события показали, что мы были совершенно правы. Вас не устроили бы даже двадцать процентов участия в КТК. Каспийский консорциум вообще был вам не нужен. Вы сделали ставку на другую лошадь.
— И что из этого следует? — спросил Тернер.
— Это же очень просто. Когда крупный и опытный игрок на бегах делает ставку на темную лошадку, как поступают мелкие игроки вроде нас? Стараются примазаться к его игре. Эту цель мы и поставили перед собой. И добились ее. Мы вошли в вашу игру, мистер Тернер. Скажу больше: на правах равных партнеров. И вам придется с этим считаться.
— Никогда в жизни не слышал такой чуши! Вы — на равных правах со мной? Как вас — Бломберг?
— Блюмберг.
— Так вот, Блюмберг, не знаю, о какой игре вы говорите, но не вам тягаться со мной! Кто бы вы ни были!
— Моя компания ни в какое сравнение не идет с вашей. Но вы не обратили внимания на маленький нюанс. Ваша годовая прибыль в среднем семь процентов. Наша — не меньше двадцати. А часто и больше. Почему? Потому что мы не жалеем денег на информацию. Они окупаются с лихвой. И когда мой друг Пилигрим сообщил мне об идее, которую он предложил Султану Рузаеву, я сразу понял, что лишь один человек в мире согласится финансировать этот безумный и вместе с тем вполне реальный проект.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97