— Ну что?
— Режим радиомолчания. Напомнить, когда он бывает?
— Перед атакой. Или перед штурмом. Вопрос только один: кто кого собирается атаковать? Мы? Или нас?
— Да, это очень интересный вопрос, — согласился Док. — Боюсь, что все-таки нас.
— Это у тебя общее ощущение? — спросил я. — Или есть что-то конкретное?
— Конкретного — ничего. Почти. Кроме одной мелочи.
— Какой?
— Ну, как тебе сказать… — Док, — сказал я. — У тебя в номере есть утюг?
— Какой?
— Электрический. Если есть, я его немедленно включу и начну прижигать тебе задницу. Иначе, чувствую, из тебя ничего не вытянешь.
— Ладно, скажу, — помедлив еще часа три с половиной, проговорил Док. — Мне очень не нравится маркировка на взрывателях. И на пусковом устройстве. Не знаю чем. Но не нравится она мне — хоть ты что!
— Док! — поразился я. — С каких пор ты стал разбираться в радиовзрывателях?! Да еще в таких! Ты же хирург!
— Я же говорил, что я любознательный человек.
— Чем же тебе не нравится маркировка?
— Не знаю, — сказал Док и повторил:
— Нет, не знаю. Знал бы — сказал.
Инициирующий сигнал на спутник ушел. Почему он не вернулся к взрывателям?
— Я передал отчет о результатах испытаний.
— Что ответили?
— Ничего. Приказали прекратить самодеятельность. Ситуация контролируется.
— Это хорошо, что она контролируется, — заметил Док. — Плохо — что она контролируется не нами. Знаешь, Сережа, все это мне не очень нравится.
— Да? А я так в полном восторге.
— Давай еще раз. Почему сигнал не вернулся со спутника?
— Не та частота, — предположил я.
— Возможно, — кивнул Док. — Еще почему?
— Спутник был в мертвой зоне. Перепутали время.
— И это возможно. Еще?
— Не знаю. Больше вроде бы не может быть никаких причин.
— Может, — возразил Док. — Если это не тот спутник. Нужно немедленно связаться с Москвой.
— Мы сможем это сделать только со станции. По Интернету.
— Может быть поздно. Я только рукой махнул:
— Все может быть. А чему быть, того не миновать.
— А вот и я! — объявил Артист, появившись в номере Дока без малейшего намека на стук в дверь. — Ну что, можно понемногу собираться? Как раз и стемнеет.
Мы с Доком внимательно на него посмотрели. Артист не напоминал человека, который только что вылез из постели любовницы. Нет, не напоминал. Именно эту мысль и высказал Док, обращаясь ко мне:
— Он не похож на мартовского кота.
— Не похож, — согласился я.
— А почему я должен быть на него похож? — огрызнулся Артист. — Март давно прошел. Сейчас, между прочим, апрель.
— Он больше похож на ротного, который два часа просидел на оперативной пятиминутке у начальника штаба полка, — поделился я своими впечатлениями. — При этом все два часа его возили мордой по столу за дела, в которых он не виноват ни ухом, ни рылом.
— Тонкое наблюдение, — оценил Док. — У людей, которые бросили курить, почему-то очень обостряется обоняние, — продолжал он. — У таких, как я. И что же? Табачный дым чувствую — от сигарет «Мо», которые курят дамы. Алкоголь? Нет, не ощущаю.
Духи «Шанель номер пять»? Весьма и весьма слабо. Более чем слабо. Я человек любознательный, но не любопытный. Не слишком любопытный. Но сейчас очень бы мне хотелось узнать, чем вы, сеньор де Бержерак, занимались в номере мадам Люси Жермен, коварно воспользовавшись временным отсутствием ее, скажем так, гражданского мужа?
— Телевизор смотрели, — довольно агрессивно ответил Артист. — Программу НТВ.
Устраивает?
— И что показывали? — спросил я.
— «Куклы».
— Хорошая передача, — кивнул Док.
— Местами даже смешная, — подтвердил я. Ввалились Боцман и Муха.
— Время, Пастух, — напомнил Боцман. Я взглянул на свою «Сейку» и кивнул:
— Да, пора. Все ко мне в номер.
В коридоре Артист придержал меня за рукав.
— Есть разговор, — негромко сказал он.
— Не здесь, — прервал его я.
— Ребята не должны этого знать. Пока.
— Почему?
— Потому. Им работать.
— Говори. Только коротко.
— Этот Генрих не имеет никакого отношения ни к компании «Шеврон», ни к Каспийскому консорциуму. Его настоящее имя — Карлос Перейра Гомес. В горячей десятке Интерпола он стоит на первом месте. Международный террорист номер один.
Кличка — Пилигрим. Он же — Взрывник.
— Это тебе сказала Люси?
— Да.
— Почему тебе? Артист усмехнулся:
— Потому что я обаятельный человек. И к тому же еврей.
— При чем тут еврей?
— При том, что она тоже еврейка.
— Так кто же она такая?
Артист немного помолчал и ответил:
— Лейтенант армии обороны Израиля. Специальный агент Моссада.
Заявка! Но у меня уже не было времени для расспросов.
III
На исходный рубеж мы прибыли точно в срок, хотя потеряли шестнадцать минут, пока завозили Люси на турбазу «Лапландия». Но Боцман, сидевший за рулем нашего «рафика», сумел их наверстать. Когда мы, распределив оружие и проверив «уоки-токи», вышли из моего номера, Люси уже ждала нас возле машины. Она была с непокрытой головой, в той же царственно запахнутой собольей шубке, в белых сапожках на высоких каблуках. Но былого выпендрежа не было и в помине. Она молча залезла в кузов и устроилась на жестком боковом сиденье между мной и Артистом.
Минут через сорок Боцман хотел свернуть с шоссе на турбазу, редкие огни в окнах которой светились метрах в пятистах от дороги, но Люси остановила его:
— Тормозните здесь. Я дойду. Не прощаюсь, мальчики, мы еще встретимся.
Артист открыл заднюю дверцу фургона и подал руку Люси, помогая ей спуститься на землю. Я спрыгнул следом. Не прячась от меня. Артист протянул ей доставшийся ему при распределении стволов пистолет ПСМ. Она молча взглянула на него и убрала во внутренний карман шубки.
— У меня тоже есть для вас кое-что, — сказал я. — Нашлась ваша зажигалка. Не уверен, правда, что находка вас обрадует. Потому что блок питания вынут.
Люси взяла из моих рук зажигалку, быстро осмотрела ее:
— Где она была?
— В номере Генриха. В тайнике за ванной.
— Кто вынул блок?
— Не я. И не уборщица. Его вынул Генрих. Это значит, что вы сгорели. Вы это понимаете?
— Да.
— Так какого же черта вы лезете в этот гадюшник?!
Люси обаятельно улыбнулась:
— Но ведь он не знает, что я это знаю.
— Немедленно возвращайтесь в Полярные Зори, — приказал я. — На любой попутке. В телецентре потребуете встречи с полковником Голубковым. И будете сидеть там до конца операции.
— Спасибо за заботу. Ковбой. Но у вас свое дело, а у меня свое. И вы не вправе отдавать мне приказы.
Люси коротким движением швырнула зажигалку в темную воду озера, подступавшего к невысокой дамбе, отсыпанной для дороги, и пошла к турбазе, грациозно перепрыгивая через колдобины и подмерзшие лужицы.
Мы с Артистом молча смотрели ей вслед.
— График, вашу мать! — напомнил из-за руля Боцман.
Не успели мы проехать от поворота к «Лапландии» и пяти километров, как справа послышался характерный, с присвистыванием, гул вертолетного двигателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97