Полярный (Кольский залив Мурманской области). Все данные получены в результате опроса работников порта, грузчиков, сторожей припортовых пакгаузов, пограничников, таможенников и других лиц. Опрос проводился в скрытой форме, без прояснения причин и мотивов задаваемых вопросов.
Как явствует из записей в журнале диспетчерской порта, 18 апреля с. г. в 21.20 по московскому времени к причальной стенке порта пришвартовался шведский лесовоз с бортовым номером SR-16, приписанный к Стокгольму, для ремонта неисправностей топливной системы. В связи с неблагоприятными погодными условиями лесовозу было разрешено продлить стоянку, о чем в журнале была сделана соответствующая запись.
В 6.30 утра 19 апреля судно SR-16 покинуло порт.
Во время его стоянки на соседних пирсах были пришвартованы в общей сложности шесть судов — танкеров, сухогрузов и контейнеровозов, из них четыре российских, один польский и один финский. Никаких контактов между командами не зафиксировано. Хотя трап лесовоза был спущен на пирс, никто из опрошенных не заметил, чтобы кто-нибудь из посторонних поднимался на борт судна или кто-либо из команды сходил на берег. Лишь один из моих собеседников, в прошлом судовой механик, а нынче практически спившийся бич, обитающий при котельной порта, рассказал, что около полуночи, когда у него, по его собственному выражению, «горели трубы», он вышел на территорию порта в надежде встретить какого-нибудь подгулявшего моряка и составить ему компанию и заметил, как к пирсу, где стоял лесовоз SR-16, подъехал цельно-крытый автомобиль типа «санитарки» и через короткий промежуток времени уехал. Моему собеседнику показалось, что там что-то грузят, и он решил предложить свою помощь, чтобы заработать на бутылку. Но когда он подошел, автомобиль уже отъехал, а вахтенный на ломаном русском языке предложил ему убраться к черту.
Данные показания следует принимать с поправкой на то, что во время разговора мой собеседник был уже изрядно пьян, путал названия судов и вообще не был уверен, что все происходившее было именно в ночь на 19 апреля.
Никаких других заслуживающих внимания свидетельств не получено".
"СПЕЦТЕЛЕГРАММА
Пос. Полярный, лейтенанту Авдееву.
Срочно вылетайте в Мурманск. Получите в ФСБ и МВД подробную сводку обо всех происшествиях по области за минувшие дни с 18 апреля, не исключая бытовых преступлений и ДТП. После этого немедленно возвращайтесь в Москву. Голубков".
"ШИФРОГРАММА
Лорд — Туристу.
Лесовоз Краузе вернулся в Стокгольм и сразу после разгрузки вышел в Хельсинки.
Мой агент, внедренный в команду, успел сообщить, что во время рейса в Кандалакшу не заметил ничего подозрительного, в том числе и во время стоянки судна в Кольском заливе.
После ухода лесовоза в Хельсинки квартира Краузе, его загородный дом и гараж были подвергнуты тщательному негласному обыску. Обыск не дал результатов. Денег в сумме 400 тысяч долларов не обнаружено. Передать их кому-либо на хранение или положить в банк Краузе не мог, так как все время находился под наблюдением.
Очевидно, наше предположение о доставке взрывчатки объекту П. на лесовозе Краузе оказалось несостоятельным, либо же доставка была отменена по другим причинам.
Наблюдение за Краузе и выявление его связей продолжаются".
"СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Пастухов — Голубкову.
Генрих сообщил мне, что с доставкой пластита ничего не вышло и придется воспользоваться толом, который мы достали.
Сегодня утром он вылетел в Москву. По его словам, дня на четыре. Цель поездки: организация утечки информации о проверочном захвате Северной АЭС".
"ЭЛЕКТРОННЫЙ ПЕРЕХВАТ
Пилигрим — Рузаеву.
Акция будет начата в воскресенье 26 апреля в 23.10 по московскому времени".
"ШИФРОГРАММА
Срочно. Турист — Доктору, Джефу, Лорду, Солу.
26 апреля в 23.00 по московскому времени — час "Ч".
Глава девятая. Ход шакала
I
Двадцать второго апреля, в среду, во второй половине дня, за четверо суток до назначенного Пилигримом захвата Северной АЭС, полковник Голубков почувствовал, что еще немного — и его хватит инсульт или еще какая-нибудь холера. Голова была как наглухо закупоренный перегретый котел, мозг отказывался воспринимать новую информацию, даже самую пустяковую. При каждой попытке сосредоточиться начинала зудеть жилка на левом виске. Почему-то на левом, хотя левое полушарие, как известно, управляет эмоциями, а разумом — правое. Еще с курсантских времен Голубков помнил одно из правил результативного общения: когда нужно воздействовать на чувства человека, ему говорят преимущественно в левое ухо, когда на логику — в правое.
Голубков сидел в изолированной комнате-боксе информационного центра рядом с лейтенантом-компьютерщиком, задействованным в операции «Капкан», и тупо смотрел на расшифрованное сообщение Пастухова, только что выплюнутое лазерным принтером.
Там было:
"Генрих позвонил из Москвы и предложил мне вызвать в Полярные Зори сотрудников Си-Эн-Эн Арнольда Блейка и Гарри Гринблата для съемки сенсационного материала.
Мотивировка: видеозапись проверочного захвата станции, сделанная иностранными журналистами, прозвучит убедительней. Мои действия?"
Лейтенант-компьютерщик молча ждал.
— Хреновину какую-то спрашивает, — раздраженно проговорил Голубков. — От него ждут доклада о результатах испытания взрывателей, а не эту фигню!
— Рано, Константин Дмитриевич, — возразил лейтенант. — Час по Гринвичу — это двадцать два по московскому времени. Информация об испытании поступит вряд ли раньше полуночи.
— Да? И в самом деле, — проговорил Голубков. — Что-то башка ни черта не варит!
Он вытащил из кармана пачку «Космоса» и тут же, чертыхнувшись про себя, сунул ее обратно: в информационном центре курить категорически воспрещалось. Голубков встал и пошел к выходу.
— Нужно что-то ответить Пастухову, — напомнил лейтенант.
— Ответь: «Вызывай. Дубль — Доктору», — добавил Голубков, массируя жилку на виске. — Сообщение Пастухова и мой ответ.
Пальцы компьютерщика забегали по клавиатуре.
В бокс заглянул генерал-лейтенант Нифонтов:
— Есть что-нибудь новое?
Голубков молча протянул ему распечатку.
— Кто такие эти Гринблат и Блейк?
— Тележурналисты, которые работают в горячих точках, — объяснил Голубков. — Команда Пастуха отбила их у боевиков. В Чечне. Давно, еще при Дудаеве. За это Пастух получил американского «Бронзового орла».
— Откуда о них знает объект?
— Из моей докладной в ФСБ. Той, которую ты назвал поэмой.
— Теперь вспомнил. Они там нужны? Голубков вяло пожал плечами:
— Да пусть снимают. И если Пастух откажется, у объекта сразу возникает вопрос: почему? Может насторожиться.
Нифонтов внимательно на него посмотрел и кивнул на дверь:
— Пошли отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Как явствует из записей в журнале диспетчерской порта, 18 апреля с. г. в 21.20 по московскому времени к причальной стенке порта пришвартовался шведский лесовоз с бортовым номером SR-16, приписанный к Стокгольму, для ремонта неисправностей топливной системы. В связи с неблагоприятными погодными условиями лесовозу было разрешено продлить стоянку, о чем в журнале была сделана соответствующая запись.
В 6.30 утра 19 апреля судно SR-16 покинуло порт.
Во время его стоянки на соседних пирсах были пришвартованы в общей сложности шесть судов — танкеров, сухогрузов и контейнеровозов, из них четыре российских, один польский и один финский. Никаких контактов между командами не зафиксировано. Хотя трап лесовоза был спущен на пирс, никто из опрошенных не заметил, чтобы кто-нибудь из посторонних поднимался на борт судна или кто-либо из команды сходил на берег. Лишь один из моих собеседников, в прошлом судовой механик, а нынче практически спившийся бич, обитающий при котельной порта, рассказал, что около полуночи, когда у него, по его собственному выражению, «горели трубы», он вышел на территорию порта в надежде встретить какого-нибудь подгулявшего моряка и составить ему компанию и заметил, как к пирсу, где стоял лесовоз SR-16, подъехал цельно-крытый автомобиль типа «санитарки» и через короткий промежуток времени уехал. Моему собеседнику показалось, что там что-то грузят, и он решил предложить свою помощь, чтобы заработать на бутылку. Но когда он подошел, автомобиль уже отъехал, а вахтенный на ломаном русском языке предложил ему убраться к черту.
Данные показания следует принимать с поправкой на то, что во время разговора мой собеседник был уже изрядно пьян, путал названия судов и вообще не был уверен, что все происходившее было именно в ночь на 19 апреля.
Никаких других заслуживающих внимания свидетельств не получено".
"СПЕЦТЕЛЕГРАММА
Пос. Полярный, лейтенанту Авдееву.
Срочно вылетайте в Мурманск. Получите в ФСБ и МВД подробную сводку обо всех происшествиях по области за минувшие дни с 18 апреля, не исключая бытовых преступлений и ДТП. После этого немедленно возвращайтесь в Москву. Голубков".
"ШИФРОГРАММА
Лорд — Туристу.
Лесовоз Краузе вернулся в Стокгольм и сразу после разгрузки вышел в Хельсинки.
Мой агент, внедренный в команду, успел сообщить, что во время рейса в Кандалакшу не заметил ничего подозрительного, в том числе и во время стоянки судна в Кольском заливе.
После ухода лесовоза в Хельсинки квартира Краузе, его загородный дом и гараж были подвергнуты тщательному негласному обыску. Обыск не дал результатов. Денег в сумме 400 тысяч долларов не обнаружено. Передать их кому-либо на хранение или положить в банк Краузе не мог, так как все время находился под наблюдением.
Очевидно, наше предположение о доставке взрывчатки объекту П. на лесовозе Краузе оказалось несостоятельным, либо же доставка была отменена по другим причинам.
Наблюдение за Краузе и выявление его связей продолжаются".
"СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Пастухов — Голубкову.
Генрих сообщил мне, что с доставкой пластита ничего не вышло и придется воспользоваться толом, который мы достали.
Сегодня утром он вылетел в Москву. По его словам, дня на четыре. Цель поездки: организация утечки информации о проверочном захвате Северной АЭС".
"ЭЛЕКТРОННЫЙ ПЕРЕХВАТ
Пилигрим — Рузаеву.
Акция будет начата в воскресенье 26 апреля в 23.10 по московскому времени".
"ШИФРОГРАММА
Срочно. Турист — Доктору, Джефу, Лорду, Солу.
26 апреля в 23.00 по московскому времени — час "Ч".
Глава девятая. Ход шакала
I
Двадцать второго апреля, в среду, во второй половине дня, за четверо суток до назначенного Пилигримом захвата Северной АЭС, полковник Голубков почувствовал, что еще немного — и его хватит инсульт или еще какая-нибудь холера. Голова была как наглухо закупоренный перегретый котел, мозг отказывался воспринимать новую информацию, даже самую пустяковую. При каждой попытке сосредоточиться начинала зудеть жилка на левом виске. Почему-то на левом, хотя левое полушарие, как известно, управляет эмоциями, а разумом — правое. Еще с курсантских времен Голубков помнил одно из правил результативного общения: когда нужно воздействовать на чувства человека, ему говорят преимущественно в левое ухо, когда на логику — в правое.
Голубков сидел в изолированной комнате-боксе информационного центра рядом с лейтенантом-компьютерщиком, задействованным в операции «Капкан», и тупо смотрел на расшифрованное сообщение Пастухова, только что выплюнутое лазерным принтером.
Там было:
"Генрих позвонил из Москвы и предложил мне вызвать в Полярные Зори сотрудников Си-Эн-Эн Арнольда Блейка и Гарри Гринблата для съемки сенсационного материала.
Мотивировка: видеозапись проверочного захвата станции, сделанная иностранными журналистами, прозвучит убедительней. Мои действия?"
Лейтенант-компьютерщик молча ждал.
— Хреновину какую-то спрашивает, — раздраженно проговорил Голубков. — От него ждут доклада о результатах испытания взрывателей, а не эту фигню!
— Рано, Константин Дмитриевич, — возразил лейтенант. — Час по Гринвичу — это двадцать два по московскому времени. Информация об испытании поступит вряд ли раньше полуночи.
— Да? И в самом деле, — проговорил Голубков. — Что-то башка ни черта не варит!
Он вытащил из кармана пачку «Космоса» и тут же, чертыхнувшись про себя, сунул ее обратно: в информационном центре курить категорически воспрещалось. Голубков встал и пошел к выходу.
— Нужно что-то ответить Пастухову, — напомнил лейтенант.
— Ответь: «Вызывай. Дубль — Доктору», — добавил Голубков, массируя жилку на виске. — Сообщение Пастухова и мой ответ.
Пальцы компьютерщика забегали по клавиатуре.
В бокс заглянул генерал-лейтенант Нифонтов:
— Есть что-нибудь новое?
Голубков молча протянул ему распечатку.
— Кто такие эти Гринблат и Блейк?
— Тележурналисты, которые работают в горячих точках, — объяснил Голубков. — Команда Пастуха отбила их у боевиков. В Чечне. Давно, еще при Дудаеве. За это Пастух получил американского «Бронзового орла».
— Откуда о них знает объект?
— Из моей докладной в ФСБ. Той, которую ты назвал поэмой.
— Теперь вспомнил. Они там нужны? Голубков вяло пожал плечами:
— Да пусть снимают. И если Пастух откажется, у объекта сразу возникает вопрос: почему? Может насторожиться.
Нифонтов внимательно на него посмотрел и кивнул на дверь:
— Пошли отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97