— Раз мы под землей, слишком холодно не станет, — практично заметила Аш.
Флориан подобрала волочившийся по камню шлейф платья и смяла ткань в руках.
— Мой отец нес здесь бдение перед посвящением в рыцари. Помню, он мне рассказывал, когда я была совсем маленькой. Я почти ничего больше о нем и не помню, — она подняла взгляд к сводчатому потолку, словно пытаясь разглядеть сквозь толщу камня стоявший на нем старинный дворец. — Он ведь был любимцем герцога Карла. Пока не перешел под руку Фридриха.
— Черт, я так и знала, что у Фернандо это наследственное.
— Отец венчался в Кельнском соборе, — Флориан повернула голову полюбоваться на возмущенную Аш. — Мы в конце концов узнали об этом событии от Констанцы. Это еще одна причина, почему я не хотела присутствовать на твоем венчании.
Аш, запнувшись о неровность каменного пола, вслед за Флорой неловко переступила порог и не сразу разглядела крошечный дымный зал, в котором они оказались: перед глазами стояли колонны и высокие своды собора, косые столбы света и Фернандо, говорящий: «воняет мочой»…
«Хуже, чем со шлюхой! — в бешенстве подумала Аш. — Он не стал бы насмехаться над шлюхой».
Она невольно сложила пальцы в знак Рогов, заметив, что Флора остолбенела на шаг впереди нее, уставившись вверх. Терракотовые плитки под ногами казались неровными, вытертые тысячами ног, проходивших к железной решетке, чтобы отслужить кровавую мессу. Аш вздрогнула: стены, казалось, смыкаются над ней, и падавший сверху свет факела не в силах был разогнать это ощущение.
— У меня ноги холодеют, — шепнула Флориан.
— Если мы проведем здесь всю ночь, не только ноги замерзнут! — Аш невольно понизила голос. Когда глаза привыкли к дрожащему тусклому свечению, исходившему от стен, у нее вырвалось: — Зеленый Христос!
Каждый открытый взгляду клочок стены покрывала мозаика — и не из смальты — из драгоценных самоцветов, сверкающих гранями в колеблющемся отблеске огня.
— Ты посмотри! Королевский выкуп! Да нет, больше того, — бормотала Флориан. — Не удивительно, что Луи завидует!
— Кому нужно выкупать королей, тут хватит снарядить дюжину легионов, если не подделка, конечно… — Аш склонилась к мозаике, изображавшей рождение Зеленого Христа: царственная иудейка-мать распростерлась под дубом, полумертвая от родовых мук; младенец сосет молоко дикой свиньи; орел в ветвях дуба уже расправил крылья, готовый отправиться в полет, чтобы — через три дня — привести легионы Августа сюда, в дикую глушь германских лесов. А на следующей картине Christus Viridianus исцеляет свою мать листьями дуба.
— Вроде рубины, — Аш поморщилась, когда горячий воск со свечи капнул ей на руку, поднесла огонек, поближе к стене, рассматривая мелкие квадратики, окаймлявшие лужу родильной крови. Ее вдруг настиг приступ тошноты, и она с усилием договорила: — А может, и гранаты.
Флориан торопливо прошлась вдоль стен, окидывая взглядом панели: Виридианус, вернувшийся со своими легионами в Иудею после персидской войны; Виридианус, беседующий с иудейскими старейшинами; Виридианус со своими офицерами поклоняется Митре. Дальше похороны Августа, коронация его истинного сына, и, на заднем плане, пасынок Тиберий с заговорщиками; мысль о дубе, на котором они повесят Христа — с переломленными костями, без пролития крови — уже читается на их лицах.
Круг, описанный по келье, привел ее назад к Aш и последней картине: Константин, три века спустя, обращает империю к религии Виридиануса, которого иудеи сочли всего лишь одним из пророков, но в котором последователи Митры давно и преданно чтили Сына Непобедимого Солнца.
— Не похоже, чтоб здесь уже служили мессу, — с сомнением сказала Аш.
Посреди пола возвышались два мощных столба, к которым полагалась привязывать быка. Между ними виднелась вделанная в пол железная решетка, обросшая почерневшими струпьями прежних жертвоприношений. Под ней просматривалась бесформенная чернота. Прутья решетки были сухими.
Аш подергала железные врата, перегораживавшие ведущий наверх, на волю, проход. Тяжелые цепи глухо лязгнули. Аш задрала голову, всматриваясь в темный тоннель, по которому сводили в этот крошечный зал быка.
Когда она отвела взгляд, глаза стоявшей рядом Флориан блеснули знакомой усмешкой. Не зная, обидеться или захихикать, Аш пробормотала:
— Что? Ну что?
— Для мессы нужен бык, — знакомо фыркнула герцогиня. — Интересно, что они будут делать с парой старых коров?
— Флориан!
Флора уверенно шагнула к последнему оставшемуся неисследованным выходу: деревянной дверце в углу. За ней начиналась темная лестница, от потянувшего сквозняка колыхнулись огни факелов. Бросив единственный взгляд через плечо, Флориан подобрала повыше подол и проскользнула за дверь. Аш целую минуту стояла, глядя на скрывающийся внизу белый платок.
— Подожди, черт возьми!
Узкая винтовая лестница заворачивала так круто, что в латах пройти по ней оказалось бы невозможно. Аш то и дело задевала рукавами влажные гранитные стены. Спускавшаяся впереди Флориан загораживала горевшие внизу огни. Аш, на ощупь пробиравшаяся следом, почувствовала под руками деревянный дверной косяк и вдруг оказалась на открытой, резко обрывавшейся вниз площадке.
— Зараза…
— Это все старое. Работа монахов, — Флориан, стоя рядом с Аш, тоже заглядывала в облицованный кирпичом колодец. — Может, благодать Господня хранила их от падения.
Сверху сквозь жертвенную решетку падал слабый отблеск факелов. Далеко-далеко внизу тоже светились огоньки — крошечные, почти не коптящие огоньки свечей.
Дверь, оставшаяся у них за спиной, открывалась на самый край шахты. В полумраке они разглядели вившуюся по стене колодца узкую лесенку. Спуск…
— Пошли, — Аш тронула Флориан за плечо и соскользнула с края площадки, дотягиваясь ногами до первой ступени.
Вместо перил лестницу отгораживал от провала украшенный мозаикой парапет высотой до колена. Он ни коим образом не внушал доверия — поскользнись, и опрокинешься головой вниз прямо на камни.
— Чтоб их, — буркнула Флориан. Оглянувшись, Аш увидела над собой блестящее от пота лицо. У нее и самой дыхание застревало в горле.
— Держись за мой пояс.
— Не надо. Справлюсь.
— Хорошо бы поскорее оказаться внизу, — Аш глубоко вздохнула, втягивая в себя запах смолы и пчелиного воска, мокрого камня и кирпича; внутренне собралась и начала спускаться по лестнице так же уверенно, как если бы это были обычные ступени, ведущие на бастион. Низкие ступени были вытерты посередине поступью столетия спускавшихся по ним ног. Доходя до угла шахты, лестница каждый раз круто поворачивала вправо и уходила дальше вниз. Немного привыкнув к темноте, Аш различила линии рисунка на противоположной стене, и блеск мозаики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211