Я по уши в переводе; ДОЛЖЕН закончить!
Пирс.
Адресат: # 378 (Анне Лонгман)
Тема: Аш.
Дата: 16.12.00 в 06:28
От: Нгрант@
Формат-адрес отсутствует, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным шифром.
Анна,
Конечно, вы правы. Конечно, нужно отдыхать. Я отупел и перевожу бессвязно.
Меня преследует мысль, что вторая редакция может оказаться совершенно иным текстом, и в то же время не менее адекватным переводом с латыни.
Я, кажется, уже упоминал, что приходится выбиратьиз нескольких возможных трактовок, и я никогда не уверен, что выбрал правильно. Жаль, что так мало времени до публикации.
Я пошлю вам очередной отрывок перевода, как только сделаю подстрочник. Потом придется вернуться к предыдущему — там в конце целый кусок допускает самые разнообразные толкования, и придется соображать в зависимости от дальнейшего текста.
Поэтому, так же как по другим причинам, я никому, кроме Изобель, не показываю свой перевод. Но я поговорил в общих чертах с Джимом Хаулетом, Честно говоря, не знаю, как его понимать. Он блаженно толкует о «расщеплении реальности» и «квантовых пузырях», ухватился за мое упоминание о проблеме солнечного света над Бургундией, но если ему что-то и стало ясно, я его не понял. Никогда не думал, что в работе историка может понадобиться знание высшей математики и квантовой механики!
Подумайте, Анна, — я все больше убеждаюсь, что наша, первая, публикация — только начало работы многих специалистов над этим материалом.
Пирс.
ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. 15 декабря — 25 декабря 1476. «Tesmoign mon sang manuel eu mis»note 90
1
Над речной долиной не смолкал вой.
— Обнаглели волки, уже и среди бела дня разгуливают, — заметил Герен аб Морган. Великан уэльсец шагал рядом с Аш по холодной сухой улице, дыхание белой струйкой пара вырывалось у него изо рта вместе со словами: — Нечисть косматая!
— У Рикарда уже три шкуры… — с улыбкой отозвалась Аш, и тут же помрачнела при мысли: «Если бы он только волков подбивал из своей пращи…»
И угораздило же попасть в командующие всего этого… капитан-генерал, Дева Бургундии, Меч герцогини…
Герцогини Флориан, помоги ей Боже!
— Не иначе я совсем охренела! — пробормотала Аш себе под нос. Герен покосился на нее. Она сказала громко: — Они так и подвозят припасы по реке?
Оба хлюпали носами на пронзительном ветру. Морозило так, что сопли в носу застывали.
— Ну да, босс. На рогожных салазках, по льду. Хотя наши пушкари потрепали их маленько своими баллистами.
Под нависающими верхними этажами темнеют брусья запертых дверей. Никто не орет «Поберегись!», выплескивая из окон содержимое ночного горшка; не видно копошащихся в грязи детишек… Вчера начали поступать сообщения, что колодцы замерзают.
В груди у Аш тоже застыл ледяной комок, с тех самых пор, как она взяла в руки отрубленную голову Маргариты Бургундской. «Они не придут, некого больше ждать, во всей Бургундии не осталось войска, кроме нашего!
И я должна о нем позаботиться!»
От этой мысли даже пребывание во дворце, где еще горел огонь в каминах, превратилось в невыносимую череду совещаний, сборов и перекличек. Час, выкроенный из этой служебной рутины для Лазоревого Льва, оказался приятным возвращением к привычной жизни, пусть даже к весьма неприятной ее стороне.
— Твой список наказанных становится слишком длинным, — сухо сказала Аш.
— Двери поснимали — на дрова. Болваны, — спокойно пояснил Герен. — Я говорил им разбирать пустующие дома, но им же лень задницы дотащить до северо-восточных ворот. Утащили отсюда.
Позади щелкнул ремень пращи. Рикард выругался:
— Промазал!
— Крыса? — поинтересовалась Аш.
— Кошка. — Парень багровыми от мороза пальцами сворачивал пращу. — Кошатина — неплохая еда.
Со стороны северо-западных ворот снова послышались удары осадной машины визиготов.
— Только даром силы теряют. — Каменный дождь больше пугал, чем причинял вред: конечно, жители не могли высунуться из домов, по им, лишенным света и пищи, и так не приходило в голову разгуливать по улицам.
Оставшееся в городе продовольствие все предназначалось солдатам. Меню было однообразным: вода и конина.
Аш и Герен одновременно пригнулись, заметив уголком глаза мелькнувший в воздухе черный предмет. Отдаленный удар осадной машины заставляет насторожиться; яркая дуга греческого огня ревет, разрывая воздух; а вот ядро катапульты видишь только тогда, когда оно взрывается у тебя под ногами.
Рикард выбежал вперед, обогнав стражу провоста, и нагнулся, разглядывая что-то на камнях мостовой. Выпрямился, держа упавший комок в ладонях, и крикнул, оглянувшись:
— Воробей!
Все лучше, чем еще один лазутчик или герольд, возвращающийся в город по частям!
Рикард вернулся к ним. Аш потрогала комочек перьев — холодный, как камни дижонских дворцов, — и подняла взгляд. Целехонек, видно, просто замерз на лету.
— Маловато для обеда, даже тебе не хватит, — вздохнула она. Парень ответил улыбкой. По знаку Аш эскорт двинулся вперед. Сапоги скользили на обледенелых камнях — нечего и думать проехать верхом, — а ветер, стоило повернуться к нему лицом, выбивал слезы из глаз.
Визиготы продолжали беспорядочный обстрел северо-западной части города. В сухом морозном воздухе слышно далеко: здесь, у южного моста казалось, что грохот раздается над самой головой.
— На штурм не рвутся, — заметил Герен.
— Им это ни к чему. — «Хватит того, что нам все время виден их лагерь — теплый и сытый. Причем это не обман. Они там в самом деле процветают».
С карнизов прозрачными клыками торчали вниз мутноватые сосульки. Уже пятнадцать дней ни одной оттепели. Веревки катапульт и баллист тоже обмерзли.
«Они не идут на штурм. Но в лагере осаждающих ни малейшего признака мятежа или разложения. Вероятно… — Аш ускорила шаги, стараясь сохранить внешнюю невозмутимость. — Вероятно, Фарис оправилась от потрясения. Так…
Так что она будет делать? И что будут делать другие? И что делать мне?»
От каменных стен веяло холодом. Аш автоматически шарила глазами по сторонам, готовая послать людей Моргана осматривать тела: каждая ночь теперь оставляла после себя на улицах два-три тела замерзших насмерть. Замерзали часовые на стенах. Одного нашли примерзшим к седлу. Земля тверже мрамора, не похоронить даже…
— Босс, — позвал Герен.
— Это здесь? — Аш уже шагнула в проем, откуда дверь была вырвана вместе с косяком и одной из дубовых подпорок. Фасад дома перекосился и словно провис.
Внутри, на грязной соломе, устилавшей пол, сидели, прижавшись друг к другу, шесть женщин и пятеро детей. Четверо взрослых мужчин дрожа поднялись навстречу Аш. Самый высокий уставился на ее значок: злобный оскал на его лице постепенно уступал место тупому недоумению.
— Люди, сделавшие это, наказаны, — проговорила Аш и смолкла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211