В ее памяти всплыли куски каменной кладки, летящие сверху вниз, усилием воли она подавила воспоминание.
— Если бы мне удалось убрать эту штуку, мы были бы в безопасности! Сейчас уже наступил бы мир. Империя визиготов слишком разрослась, им теперь нужно укрепиться на захваченных землях. Но они продолжают эту кампанию, и это потому только, что проклятый каменный голем все время говорит им, что нужно взять Бургундию! А голем просто передает замыслы Диких Машин.
— Тогда надо подумать, — заговорил Карл Бургундский, — не организовать ли нам еще один набег на них, более удачный.
В сильно натопленной комнате герцога, сидя рядом с раненым, Аш вдруг неохотно поддалась приливу надежды.
— Ни хрена себе идейка! Они сейчас небось изо всех сил сторожат дом Леофрика…
— Можно организовать, — Карл нахмурился, не обращая внимания на грубость ее выражений, соображая, рассчитывая. — Мы не можем ослаблять оборону Дижона. Если послать приказ на север, во Фландрию, в армию жены; она могла бы отправить главные силы через Пролив, и дальше на юг, вдоль берега Иберии. Вы поговорите с моими капитанами. Может быть, именно сейчас, когда империя готов так разрослась, и пока Карфаген еще не восстановил свою оборону…
Она неожиданно почувствовала какое-то движение в душе. И догадалась: легкая тень возможности. «А что? Вернуться в Карфаген, раскидать город? О, если бы! Черт побери, так я и знала, что есть какая-то причина, почему бургундцы идут за этим человеком!»
Наученная битвами принимать мгновенные решения, Аш сказала:
— Считайте меня в деле.
— Хорошо. Но самое важное теперь, капитан Аш, чтобы вы поговорили с военной машиной. А когда услышите эти машины, то скажете мне, что они намерены делать.
И от мгновенного страха исчезли все ее надежды. От этого не уйти; нельзя не сказать ему…
Все же надо попытаться не говорить.
— Ваша милость, и что случится, когда они меня услышат? Они станут меня контролировать… — она заметила выражение его лица. — Вы сами сказали, любой бы испугался! Вот вы произносите молитвы, ваша милость, но вам не хотелось бы, чтобы голос Господа зазвучал у вас в голове, уверяю вас.
— Но эти «Дикие Машины» ведь не Бог, — ласково заговорил он. — Бог позволил им существовать какое-то время. Мы должны вступить с ними в контакт, как сможем. Без страха.
Он так взглянул на нее, что она подумала: «У Карла Бургундского явно есть сомнения в ее благочестии».
— Да знаю я, какие у них планы! — запротестовала Аш. — Поверьте мне, нечего спрашивать еще раз! Я еще в Карфагене услышала от них главное: «Бургундия должна быть разрушена!»
“Burgunda delenda est…”
— Да. Да почему? — она заговорила громко, грубо, дерзко. — Почему, ваша милость? Бургундия — богатая страна — или была богатой — и сильная, но не в этом дело. Франции и Германии было позволено сдаться. Что такого особо важного в Бургундии, что ее надо стереть с лица земли, а потом и пепел разметать?
Герцог внутренне собрался, несмотря на свое скорбное ложе, проявил заметное присутствие духа. И проницательно взглянул на нее:
— Я не могу объяснить вам никаких причин, по которым они должны желать разрушения именно Бургундии.
Двусмысленность его ответа была неприкрытой. Аш молча смотрела на него, не уверенная в своих ощущениях: то ли это вера в него, то ли смирение.
— Значит, об этом направлении не думайте, — заявил Карл, — у нас одна задача: встретиться на поле боя с империей визиготов. И полагаю, это в наших силах. У нас и потруднее бывали ситуации, но мы возвращались с победой. Так что вы должны слушать мои приказы, мастер капитан, если вы намерены сделать еще одну попытку проникнуть в Африку. Вызывайте свои Голоса.
Она так была увлечена его словами, что ее привел в себя толчок, как будто облили холодной водой. Она выпрямилась на табуретке.
— Ваша милость, боюсь, что окажусь для вас бесполезной, — глядя в сторону, она твердо продолжала: — Когда я в последний раз стала прислушиваться, с намерением услышать свой Голос, я услышала голос своего священника, отца Максимилиана. Это было вчера. Отец Максимилиан умер два месяца назад в Карфагене.
Карл слушал, наблюдая за ней внимательно, на лице его не выражалось никакого мнения, даже осуждения.
— Ваша милость, — запротестовала она, — если вы думаете, что это был обман слуха, тогда не стоит доверять никакому голосу, который я слышу!
— «Обман слуха», — Карл, герцог Бургундии, потянулся к бумагам, рассыпанным по кровати вокруг него, с трудом разыскал среди них нужную. Просматривая ее, он заметил: — Капитан Аш, вы это так и назвали бы. Но вы ничего не сказали о демонах, или об искушениях дьявола. Или даже о том, что этот отец Максимилиан может быть среди святых, а то, что вы слышали, было ответом на вашу печаль от потери его.
— Если это все же Годфри… — Аш сжала кулак. — Это точно Годфри. И Фарис слышала его голос. Она назвала его «еретик-священник». Если мы обе… Я объясняю это так: он погиб, когда они устроили землетрясение, и его душа оказалась в машине — он оказался в ловушке, душа его заключена в военную машину. И то, что от него осталось — не весь человек — оно теперь там, и Дикие Машины могут его расчленить…
Протянув к ней руку, он схватил ее за рукав:
— Вы не так легко предаетесь горю.
— Вы ведь сами теряли людей, находившихся под вашим началом, — сжала губы Аш, — так что знаете, каково это, ваша милость. Продолжаешь с теми, кто остался.
— Война сделала вас жесткой, а не сильной. Это было сказано не осуждающим, а мягким тоном. За руку он держал ее крепко, не так, как держал бы больной. Она вздрогнула — ей стало больно. Карл выпустил ее руку:
— Капитан Аш, вот на этом листке бумаги у меня записано, что я разговаривал с вашим отцом Максимилианом за несколько дней до битвы под Оксоном. Они пришел ко мне за пропуском по моим землям и за рекомендательным письмом к аббату в Марселе, чтобы тот нашел ему место на корабле, отплывающем на юг.
— Он пришел к вам?
— Я дал ему эти письма. Мне было ясно, что он не предатель, а благочестивый человек, желающий помочь другу, полный милосердия и любви. Если хоть частица его души осталась, бойтесь за него, но не бойтесь его.
Аш быстро моргала. Из глаза у нее выкатилась горячая слеза, она не успела ее смахнуть, и та поползла по щеке. Она потерла лицо запястьем.
— В скорби отчасти — слава солдата, — неловко проговорил Карл, как будто женские слезы трогали его больше, чем могли бы тронуть мужские.
— На хрена солдату нужна скорбь, — Аш сказала это неуверенно, прерывисто дыша, а потом добавила со своей типичной сверкающей улыбкой: — Простите, ваша милость.
— Просите о любой помощи, какая вам нужна, — предложил герцог.
— Как это, ваша милость?
И наконец этот молодой черноволосый человек в вышитых золотом одеждах улыбнулся ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211