Вошли через выкопанную траншею и стены из хвороста; здесь двести человек и примкнувшие к ним но пути беженцы стояли лагерем в старом березовом лесу.
С большинства берез была уже ободрана кора на высоту человеческого роста для поддерживания чахлых костров, единственного источника света. Истоптанные берега ручья превратились в мокрую черную слякоть. В дальнем конце лагеря помощники Уота Родвэя из обоза толпились вокруг треножников с железными кухонными котлами. Аш, мокрая и перемазанная грязью до самых бедер, прежде всего рванула к кострам на берегу, там ей прямо на раздаче вручили миску с похлебкой. Она несколько минут постояла, поболтала с женщинами, посмеялась, как будто у нее в жизни нет забот, потом вернула им дочиста выскобленную миску.
Анжелотти, сияющий ясными глазами, поплотнее обернул свои худые плечи плащом и протолкался к ней, к пламени костра. Лицо его свидетельствовало о длительном полуголодном рационе, но душевного настроя это обстоятельство не ухудшило; он был, как и прежде, невероятно беспечен и весел.
— Как раз перед нами вернулся еще один парень, из ребят Моулета, мадонна. Теперь можно не отсылать разведчиков по новой, он ответит на твой вопрос. Фарис тут. Ее форму видели, да и ее лично.
Ветром раздуло пламя костра, жар нахлынул на нее волной, но она не отодвинулась: она на миг потеряла ощущение действительности, вспомнив женщину без имени, которую кличут по ее званию note 6; у которой такое же лицо, какое Аш видит в зеркале, но безупречное, без единого шрама. Которая является верховным главнокомандующим визиготских войск насчитывающих, может, тридцать тысяч человек, здесь, в христианском мире. И которая даже — нечто большее, хотя сама может и не знать об этом.
— Я на любую сумму поспорила бы. Она там, где ей велел быть каменный голем, — и тут же поправила себя: — Где ей приказали быть Дикие Машины устами военной машины, где она им требуется.
— Мадонна…
— Аш! — протолкавшись через толпу, рядом с Аш возникла еще одна фигура. Блики костра освещали ее коричнево-зеленую мужскую одежду, рейтузы и плащ, почти не выделяющиеся на фоне грязи, облетевших деревьев, штабелей валежника для костра и мокрого истоптанного вереска.
— Надо поговорить, — безапелляционно заявила Флора дель Гиз.
2
— Угу, как только закончу с едой… — Аш утерла губы рукавом, прожевывая корку черного хлеба, сунутую ей в руку Рикардом, по глотку попивая ключевую воду из подсунутой им чашки; как всегда, перекусывание на ходу. Она рассеянно кивнула Флориану, при этом отметив, что личного разговора с ней ждут Рикард, Генри Брант и еще пара оружейников. И снова повернулась к Анжелотти.
— Нет, — Флориан нарушила их компанию. — Поговорить с тобой сейчас. В моей палатке. Приказ хирурга!
— Н-ну ладно… — от ледяной ключевой воды у Аш заломило зубы. Она проглотила кусок хлеба, бросила Генри Бранту и другим: — Выясните все с Анжели и Гереном Морганом! — и кивком отослала Рикарда к горячему костру. А когда обернулась к Флоре дель Гиз, та уже летела в темноту по слякоти — смеси перегноя и листьев под ногами.
— Да что за чертовщина, женщина! Мне до рассвета надо столько уладить!
Высокая костлявая фигура приостановилась, взглянула через плечо. Ночь скрывала ее почти целиком. В свете костра ее растрепанные волосы казались оранжевыми, они уже были подстрижены не по-мужски, а вились до плеча. Видимо, она отбрасывала их назад грязной рукой, потому что белокурые волосы склеились коричневыми прядями, а покрытые веснушками скулы были забрызганы чем-то темным.
— Ладно, я знаю, ты без необходимости не побеспокоишь. Что на этот раз? Еще кто-то заболел? — Аш шла очень быстро и поскользнулась, сапог попал в рытвину, скрытую тенью. Ее рейтузы уже настолько промокли, что она почти не почувствовала холода через промокшую кожу сапога.
— Да нет, я же сказала: надо поговорить.
Флориан подняла полог палатки хирурга, с трудом втиснутой между выступающими на поверхность земли корнями берез. Брезент тревожно колыхался, и при этих колыханиях то освещался светом костров, то оказывался в тени. Аш нырнула под полог, оказалась в полуосвещенном пахнущем плесенью интерьере; приглядевшись при свете одной из последних свечей, направилась в сторону амбулатории. Тюфяки на земляном полу были пусты.
— У меня закончились снадобья из лещины, — деловито проговорила Флориан, — и почти нет кетгута для хирургических операций. Нечего ждать завтрашнего дня. Ты мне не понадобишься, дьякон.
Она по-прежнему стояла, подняв полог палатки. Один из ее помощников — дьякон, оставил свой пестик и ступу и, кивнув ей, выбрался из палатки во тьму. Он ничем не дал понять, будто ему в какой-то степени некомфортно находиться рядом с одетой по-мужски женщиной.
— Вот так, Флориан. Я тебе это говорила, — Аш уселась на скамью, оперлась локтями о стол для приготовления препаратов из трав. В полутьме она подняла глаза на женщину-хирурга. — Ты их сшивала после Карфагена, собственно, ты с ними вместе отправилась в Карфаген, под огнем. И с нами была весь обратный путь. Как считают в отряде, «нам плевать, пусть она хоть сточная канава, это наша сточная канава».
Худая длинноногая женщина опустилась на деревянный складной стул. При свете свечей было не понять выражения ее лица. Она сказала с горечью:
— Ах вот как, им не страшно? Предполагается, что меня это должно обрадовать? Смотри ты, осчастливили!
— Флориан…
— Может, и мне надо теперь говорить: «Ладно, пусть это толпа кривляк и насильников, но черт с ним, это мои…» Черт возьми! Я не… не… не талисман для отряда! — она ударила рукой по столу, в холодной палатке стук прозвучал громко. От движения воздуха запрыгало желтое пламя свечи.
— Ты не совсем справедлива, — мягко сказала Аш. Свет отражался в ясных зеленых глазах Флориан. Она заговорила спокойнее:
— А я вот что хочу сказать: дайте мне женщину в палатку, тогда мы посмотрим, насколько я «ихняя». Я, наверное, поняла твое состояние.
— Мое состояние?
— Сегодня или завтра будет бой, — Флориан сказала это утвердительным тоном. — Конечно, не время говорить об этом, но все же позже может не найтись минуты. Обе мы можем погибнуть. Я наблюдала за тобой всю дорогу. Ты перестала разговаривать, Аш. Мы с тобой не общались после Карфагена.
— А что, у нас было время? — Аш заметила, что у нее в остывших, негнущихся пальцах одной руки все еще зажата пустая деревянная чаша. — Вино у тебя найдется?
— Нет. А если и было бы, я оставила бы его для больных.
Теперь зрачки Аш расширились, приноровившись к темноте, и она могла рассмотреть выражение лица Флориан. Ее красивое, умное лицо было покрыто морщинами от плохого питания и тяжелых переходов, но на нем не было знаков пресыщения вином или пивом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
С большинства берез была уже ободрана кора на высоту человеческого роста для поддерживания чахлых костров, единственного источника света. Истоптанные берега ручья превратились в мокрую черную слякоть. В дальнем конце лагеря помощники Уота Родвэя из обоза толпились вокруг треножников с железными кухонными котлами. Аш, мокрая и перемазанная грязью до самых бедер, прежде всего рванула к кострам на берегу, там ей прямо на раздаче вручили миску с похлебкой. Она несколько минут постояла, поболтала с женщинами, посмеялась, как будто у нее в жизни нет забот, потом вернула им дочиста выскобленную миску.
Анжелотти, сияющий ясными глазами, поплотнее обернул свои худые плечи плащом и протолкался к ней, к пламени костра. Лицо его свидетельствовало о длительном полуголодном рационе, но душевного настроя это обстоятельство не ухудшило; он был, как и прежде, невероятно беспечен и весел.
— Как раз перед нами вернулся еще один парень, из ребят Моулета, мадонна. Теперь можно не отсылать разведчиков по новой, он ответит на твой вопрос. Фарис тут. Ее форму видели, да и ее лично.
Ветром раздуло пламя костра, жар нахлынул на нее волной, но она не отодвинулась: она на миг потеряла ощущение действительности, вспомнив женщину без имени, которую кличут по ее званию note 6; у которой такое же лицо, какое Аш видит в зеркале, но безупречное, без единого шрама. Которая является верховным главнокомандующим визиготских войск насчитывающих, может, тридцать тысяч человек, здесь, в христианском мире. И которая даже — нечто большее, хотя сама может и не знать об этом.
— Я на любую сумму поспорила бы. Она там, где ей велел быть каменный голем, — и тут же поправила себя: — Где ей приказали быть Дикие Машины устами военной машины, где она им требуется.
— Мадонна…
— Аш! — протолкавшись через толпу, рядом с Аш возникла еще одна фигура. Блики костра освещали ее коричнево-зеленую мужскую одежду, рейтузы и плащ, почти не выделяющиеся на фоне грязи, облетевших деревьев, штабелей валежника для костра и мокрого истоптанного вереска.
— Надо поговорить, — безапелляционно заявила Флора дель Гиз.
2
— Угу, как только закончу с едой… — Аш утерла губы рукавом, прожевывая корку черного хлеба, сунутую ей в руку Рикардом, по глотку попивая ключевую воду из подсунутой им чашки; как всегда, перекусывание на ходу. Она рассеянно кивнула Флориану, при этом отметив, что личного разговора с ней ждут Рикард, Генри Брант и еще пара оружейников. И снова повернулась к Анжелотти.
— Нет, — Флориан нарушила их компанию. — Поговорить с тобой сейчас. В моей палатке. Приказ хирурга!
— Н-ну ладно… — от ледяной ключевой воды у Аш заломило зубы. Она проглотила кусок хлеба, бросила Генри Бранту и другим: — Выясните все с Анжели и Гереном Морганом! — и кивком отослала Рикарда к горячему костру. А когда обернулась к Флоре дель Гиз, та уже летела в темноту по слякоти — смеси перегноя и листьев под ногами.
— Да что за чертовщина, женщина! Мне до рассвета надо столько уладить!
Высокая костлявая фигура приостановилась, взглянула через плечо. Ночь скрывала ее почти целиком. В свете костра ее растрепанные волосы казались оранжевыми, они уже были подстрижены не по-мужски, а вились до плеча. Видимо, она отбрасывала их назад грязной рукой, потому что белокурые волосы склеились коричневыми прядями, а покрытые веснушками скулы были забрызганы чем-то темным.
— Ладно, я знаю, ты без необходимости не побеспокоишь. Что на этот раз? Еще кто-то заболел? — Аш шла очень быстро и поскользнулась, сапог попал в рытвину, скрытую тенью. Ее рейтузы уже настолько промокли, что она почти не почувствовала холода через промокшую кожу сапога.
— Да нет, я же сказала: надо поговорить.
Флориан подняла полог палатки хирурга, с трудом втиснутой между выступающими на поверхность земли корнями берез. Брезент тревожно колыхался, и при этих колыханиях то освещался светом костров, то оказывался в тени. Аш нырнула под полог, оказалась в полуосвещенном пахнущем плесенью интерьере; приглядевшись при свете одной из последних свечей, направилась в сторону амбулатории. Тюфяки на земляном полу были пусты.
— У меня закончились снадобья из лещины, — деловито проговорила Флориан, — и почти нет кетгута для хирургических операций. Нечего ждать завтрашнего дня. Ты мне не понадобишься, дьякон.
Она по-прежнему стояла, подняв полог палатки. Один из ее помощников — дьякон, оставил свой пестик и ступу и, кивнув ей, выбрался из палатки во тьму. Он ничем не дал понять, будто ему в какой-то степени некомфортно находиться рядом с одетой по-мужски женщиной.
— Вот так, Флориан. Я тебе это говорила, — Аш уселась на скамью, оперлась локтями о стол для приготовления препаратов из трав. В полутьме она подняла глаза на женщину-хирурга. — Ты их сшивала после Карфагена, собственно, ты с ними вместе отправилась в Карфаген, под огнем. И с нами была весь обратный путь. Как считают в отряде, «нам плевать, пусть она хоть сточная канава, это наша сточная канава».
Худая длинноногая женщина опустилась на деревянный складной стул. При свете свечей было не понять выражения ее лица. Она сказала с горечью:
— Ах вот как, им не страшно? Предполагается, что меня это должно обрадовать? Смотри ты, осчастливили!
— Флориан…
— Может, и мне надо теперь говорить: «Ладно, пусть это толпа кривляк и насильников, но черт с ним, это мои…» Черт возьми! Я не… не… не талисман для отряда! — она ударила рукой по столу, в холодной палатке стук прозвучал громко. От движения воздуха запрыгало желтое пламя свечи.
— Ты не совсем справедлива, — мягко сказала Аш. Свет отражался в ясных зеленых глазах Флориан. Она заговорила спокойнее:
— А я вот что хочу сказать: дайте мне женщину в палатку, тогда мы посмотрим, насколько я «ихняя». Я, наверное, поняла твое состояние.
— Мое состояние?
— Сегодня или завтра будет бой, — Флориан сказала это утвердительным тоном. — Конечно, не время говорить об этом, но все же позже может не найтись минуты. Обе мы можем погибнуть. Я наблюдала за тобой всю дорогу. Ты перестала разговаривать, Аш. Мы с тобой не общались после Карфагена.
— А что, у нас было время? — Аш заметила, что у нее в остывших, негнущихся пальцах одной руки все еще зажата пустая деревянная чаша. — Вино у тебя найдется?
— Нет. А если и было бы, я оставила бы его для больных.
Теперь зрачки Аш расширились, приноровившись к темноте, и она могла рассмотреть выражение лица Флориан. Ее красивое, умное лицо было покрыто морщинами от плохого питания и тяжелых переходов, но на нем не было знаков пресыщения вином или пивом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211