— Атака! Вперед!
— О, дерьмо, дерьмо…
Прозвенел рожок. Остолбеневшая, задыхающаяся, она покосилась по сторонам, видя на потных лицах ужас и отвращение; и вдруг кто-то громко расхохотался, показывая окровавленные зубы сквозь рассеченную щеку.
Аш щурила отекшие глаза. Перед ними не визиготы — цвета франков. Пехотинцы и лучники. Сплоченный ряд всадников в броне. И никто не движется, ни один человек не переступает невидимую границу первого ряда.
Голос, выкрикивавший карфагенские слова, оборвался забавным клохтанием. Не смешно…
— Смотрите! — изо рта кричавшего алебардщика вместе со словами брызгала кровь. — Вы посмотрите, босс!
Белое знамя Агнца Дей вспыхивало золотым шитьем, дальше блестел обнаженный меч Онораты Родьяни и корабль под полумесяцем Джоселина ван Мандера: франкские наемники Гелимера. На ее глазах к знаменосцу подъехал всадник в миланском панцире. Агнец Божий. Солнце вспыхивало на латной перчатке, сжимающей полосатое древко. Напевная итальянская речь долетела по ветру, но отдельных слов не разобрать.
Золотой значок на верхушке древка склонился к земле.
Железная рука всадника клонила знамя вниз; складки развернулись, ниспадая, коснулись кровавой грязи, и Золотой Агнец потерялся в легшей наземь груде шёлка.
Слезы застелили глаза. Вокруг взметнулась волна оглушительного ликования. Поодаль склонилось знамя отряда Родьяни, Монфорта, и наконец, наконец — синий с серебром корабль под полумесяцем; под дикие восторженные вопли знамена наемников падали в грязь.
Роберт Ансельм обрушил тяжелый кулак на ее наплечник.
— Он их отзывает!
Пронзительные рожки звали из лагеря, доносились с востока, сквозь продолжающуюся там перестрелку. Аш повернулась к Рикарду, сунула ему в руки тяжелую пику.
— Дай мне знамя!
Их руки столкнулись; ее сломанный палец в набрякшей кровью перчатке сорвался с древка пики, и Аш перехватила знамя «леон аффронт» левой рукой, подняла над головой и устало взмахнула.
Грохот пушек на востоке смолкал. Спустя долгую минуту отзвучал последний выстрел.
Леофрик проехал мимо бывших наемников Гелимера, мимо рядов пехоты Дома Леофрика. За ним следовало знамя Лебрия и значки остальных квахидов. Амир Леофрик придержал кобылу, наклонился, обращаясь к одному из своих командиров.
Ариф Альдерик выехал вперед:
— Мой повелитель говорит: «Мир! Мир между Карфагеном и Бургундией!»
Голос Альдерика звенел, ясно слышимый по крайней мере в ближайших частях визиготов и бургундцев:
— Амир Леофрик после гибели в битве Гелимера заявляет свои права на трон короля-калифа! Здесь нет других амиров его ранга. Это его честь и долг. Славьте короля-калифа Леофрика!
Ансельм за спиной у Аш высказался:
— А вот те хрен!
Легионы визиготов взорвались приветственными криками.
Альдерик выкрикивал:
— Джунд Аш, он в своем праве. Карфаген ратифицирует состоявшиеся здесь выборы. Принимаете ли вы мир, предложенный им?
— Провалиться мне… ДА!
Перед новым построением Аш окружил лес знамен и штандартов: Томас Моргай с золотым Львом в Лазури, де Ла Марш со своим знаменосцем, несущим герб Бургундского герцогства, «Леон Аффронт», отрядные значки; и люди в пробитых латах и рваных кольчугах, глядящие не на знамена — на пику, прислоненную к ее плечу и несущую видимую по всему полю отрубленную голову.
Она ничего не чувствовала.
— Сообщите Леофрику, где встречаемся. На полосе перед проломом в стене.
Ансельм кивнул, подозвал двоих из отряда Моргана и скрылся в рядах, отправившись к Леофрику.
Громкий гул облегчения, медленно доходящего до людей осознания победы, — он не в силах был пробиться сквозь стеклянный пузырь бесчувствия, окружавший Аш.
— Сделали! — Рикард свободной рукой сорвал с головы шлем. Его разгоревшееся юное лицо сняло. — Сделали! Эй, босс! Вы теперь возьмете меня в оруженосцы?
Низкие мужские голоса одобрительно заворчали. Вдруг толпа расступилась, темноволосый парнишка остался перед ней, преклонив колено, все еще сжимая полосатое древко знамени.
— А, чтоб тебя! — сказала Аш, улыбнувшись вдруг. Обожженную щеку засаднило. Ее окатила горячая волна. Она нащупала рукоять меча, болтавшегося на темляке, сжала ее и коснулась обнаженным клинком плеча Рикарда. — Будь у меня право посвящать в рыцари, я б это сделала. Считай, что получил повышение!
Со всех сторон неслись крики радости и облегчения. Люди чувствовали: все теперь как следует! Воины подняли юношу на ноги, похлопали по плечам. Аш не снимала шлем: рано.
— Жди здесь. — Она бесцеремонно сунула пику сержанту Рочестера, Элису, и протолкалась локтями сквозь толпу к западу, откуда видно было задние ряды. В голове застряло:
«Все лагеря одинаковы, где бы ни стояли».
Самозванный командир алебардщиков Караччи и Прайса поспешил пристроиться за ней в качестве эскорта.
— Виттелеши, — пропыхтел он, — командую этими парнями, с вашего позволения, босс.
— Командуй пока. — Еще одна широкая ухмылка сама собой расплылась по лицу. «Сделано! Сделано!» Щеки жестоко саднило.
— У вас лицо красное, босс, — озабоченно проговорил Виттелеши.
— Да ну?
— Кожа… —
Он быстро провел пальцем по собственной скуле.
— Ладно… — Прохладный пот горел в уголках глаз, разъедая опухшие веки.
Теперь ей было видно через задние ряды, через сложное строение с дерновой крышей — штаб Гелимера? — до самого моста.
— Хочу посмотреть, как у Джонвилля…
Ярко-красная кровь на льду.
Кровь на инее, покрывающем берега. Бесформенные комки под берегом отбрасывают черные тени в человеческий рост. Дальше, на льду, люди тащат мертвых, подбирают отрубленные головы, оставляя пятна на белизне. Из разбросанных ниже по реке трупов торчат обломанные пики.
Она пересчитала ряды, вытянувшиеся вдоль берега. Двадцать два.
Среди разбросанного оружия валяются костяные коньки.
«Займете позицию, удержите мост, не дайте Гелимеру бежать…»
К ней устало подошел сержант-бургундец.
— Где Джонвилль? — спросила Аш.
— Убит. — Сержант надолго закашлялся. — Убит, мадам капитан. И капитан Берже убит. И капитан Ромон.
«Это из командиров…»
Она повернула голову, глядя на лежавших к северу от моста, лежащих на холодной земле в неловких позах: разбросав руки, подогнув ноги… Алебардщики, лучники; без доспехов, в кожаных куртках или бригандинах, в легких шлемах. Глядела на лица, испачканные вытекшей изо рта кровью. Кровь успела застыть. Пятьдесят? Шестьдесят?
На земле рядом с еще не остывшим телом сидел человек, стонал, зажав руками живот. Полдюжины бургундцев возвращались через мост, поддерживая мужчин и женщин, вскрикивавших от боли при каждом шаге. Знаменосец Джонвилля так и не выпустил флаг, из-под поспешно наложенной повязки выше локтя сочилась кровь, ниже руки не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211