— Он поднимается, охраняя ворота. Это означает, что если будет на то воля Аллаха и мы выживем, то завтра доберемся до Тассилина.
Санкт-Петербург, март 1793 года
Аббатиса Монглана сидела в просторной гостиной отведенных ей в царском дворце покоев. Тяжелые шторы на окнах и в дверных проемах не пропускали внутрь ни одного луча света и создавали иллюзию защищенности. До сегодняшнего утра аббатиса верила, что ей ничего не грозит, что она предусмотрела любую неожиданность. Но оказалось, она жестоко ошибалась.
Вокруг нее сидели несколько фрейлин, которых царица Екатерина приставила, чтобы следить за ней. Они молча трудились над рукоделием, исподтишка наблюдая за аббатисой. Ни одно ее движение не ускользало от них. Аббатиса шевелила губами, бормотала себе под нос «Credo» и «Pater noster», чтобы дамы считали, будто она погружена глубоко в свои молитвы.
Она же тем временем, сидя за письменным столом французской работы и раскрыв Библию в кожаном переплете, в третий раз тайком перечитывала письмо, которое передал ей утром французский посол. Это было его последнее одолжение. Скоро за ним должны были прибыть сани и увезти его из страны — посла высылали во Францию. Письмо было от Луи Давида. Мирей пропала, она исчезла из Парижа во время террора и, возможно, покинула Францию. А Валентина, милая Валентина была мертва. «Где же теперь фигуры?» — в отчаянии гадала аббатиса. В письме об этом, конечно же, ничего не говорилось.
В смежной комнате вдруг раздался шум — клацанье металла, взволнованные крики. Но громче всех звучал властный голос императрицы.
Аббатиса быстро перевернула страничку Библии и спрятала письмо. Фрейлины недоуменно переглянулись. Дверь в гостиную распахнулась, штора сорвалась и упала, тяжело звякнув кольцами.
Дамы в замешательстве вскочили на ноги, корзинки с шитьем и пяльцы с вышивкой полетели на пол. В комнату ворвалась Екатерина, оставив нескольких гвардейцев топтаться в дверях.
— Вон! Все вон! — рявкнула она фрейлинам. В руках императрица держала свернутую в трубку плотную бумагу. Дамы поторопились сгинуть с глаз Екатерины, отталкивая друг дружку. Путь их бегства оказался усеян потерянными лоскутками и обрывками ниток.
В дверях вышла короткая заминка — женщины столкнулись с гвардейцами. Но вскоре все выбрались из гостиной и во избежание новой вспышки царственного гнева захлопнули за собой дверь. За это время императрица успела пересечь комнату и подойти вплотную к письменному столу.
Аббатиса спокойно улыбалась, глядя на нее. Перед ней на столе лежала закрытая Библия.
— Дорогая Софи, — мягким голосом начала она, — после стольких лет ты пришла, чтобы вместе со мной провести заутреню? Предлагаю начать с покаяния…
Императрица швырнула бумагу рядом с Библией. Глаза ее пылали гневом.
— Это ты начнешь с покаяния! — закричала она. — Как ты могла предать меня?! Как посмела не подчиниться?! Моя воля — закон в этом государстве! Оно было для тебя убежищем в течение года, вопреки всему, что советовали мои канцлеры, и вопреки моему собственному здравому разумению! Как ты посмела не повиноваться мне? — Развернув бумагу, она ткнула ею в лицо своей подруге. — Подпиши это! — Она дрожащей рукой выхватила из чернильницы перо, не обращая внимания на то, что чернила брызнули на стол. Лицо императрицы было налито кровью. — Подпиши!
— Дорогая Софи, — спокойно ответила аббатиса, взяв пергамент. — Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь.
Она принялась изучать документ, словно никогда раньше его не видела. Перо так и осталось в руке императрицы.
— Платон Зубов сказал, что ты отказалась подписать это! — закричала Екатерина. Чернила капали с кончика пера, которое она сжимала в пальцах. — Я хочу услышать твои объяснения, прежде чем отправить тебя в тюрьму!
— Если мне предстоит сесть в тюрьму, — сказала аббатиса с улыбкой, — то не вижу, какой мне смысл объясняться. Кроме, пожалуй, того, что для тебя это крайне важно.
С этими словами она снова углубилась в чтение пергамента.
— Что ты имеешь в виду? — спросила императрица, вернув перо обратно в чернильницу. — Ты отлично знаешь, что это за бумага. Отказ подписать ее означает измену интересам этого государства. Все французы-эмигранты, которые хотят и дальше оставаться под моим покровительством, ставят подпись под этой клятвой! Эти мерзавцы и подлецы казнили своего короля! Я прогнала посла Жене из страны, прервала все дипломатические отношения с этим шутовским правительством, запретила французским кораблям заходить в российские порты!
— Да-да, — с легким нетерпением произнесла аббатиса. — Я только не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне? Едва ли меня можно назвать политической эмигранткой, ведь я уехала задолго до того, как закрылись двери Франции. И почему я должна прекратить всякие отношения со своей страной, прервать даже дружескую переписку, которая никому не причинит вреда?
— Отказываясь, ты вступаешь в заговор с этими дьяволами! — в ужасе воскликнула императрица. — Разве ты не понимаешь, что они проголосовали за смертную казнь короля! По какому праву они позволяют себе такие вольности?! Уличные отбросы, они хладнокровно убили его, словно это был обычный преступник. Они отрезали ему волосы и раздели до нижнего белья, а затем возили его на телеге по улицам, чтобы эта рвань плевала в него! На эшафоте, когда он попытался заговорить, простить грехи своему народу, прежде чем его зарежут, словно скотину, они заставили его опустить голову на плаху и скомандовали барабанщикам бить дробь!
— Я знаю, — спокойно произнесла аббатиса. — Я знаю. Она положила пергамент на стол и повернулась лицом к подруге.
— Я не могу оборвать связи с некоторыми людьми во Франции, несмотря на твой указ. Существует более серьезная угроза, чем гибель одного короля или даже всех монархов мира.
Екатерина взглянула на нее с изумлением, когда аббатиса неохотно раскрыла Библию и, достав письмо, вручила его царице.
— Возможно, некоторые фигуры шахмат Монглана утеряны!
Екатерина Великая, царица всея Руси, сидела напротив аббатисы за доской в черно-белую клетку. Она взяла коня и поставила его в центр доски. Выглядела царица больной и изможденной.
— Я не понимаю, — говорила она тихо. — Если ты все это время знала, где находятся шахматы, то почему ничего не сказала мне? Почему не доверилась? Я думала, они рассеяны по миру…
— Они и были рассеяны, — ответила аббатиса, изучая позицию на доске. — Я раздала их в руки людей, которым, как мне казалось, я могу доверять и за действиями которых могу проследить. Похоже, что я ошибалась. Один из игроков пропал с несколькими фигурами. Мне надо найти их.
— Конечно надо, — согласилась императрица. — Теперь ты видишь, что следовало сразу обратиться за помощью ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Санкт-Петербург, март 1793 года
Аббатиса Монглана сидела в просторной гостиной отведенных ей в царском дворце покоев. Тяжелые шторы на окнах и в дверных проемах не пропускали внутрь ни одного луча света и создавали иллюзию защищенности. До сегодняшнего утра аббатиса верила, что ей ничего не грозит, что она предусмотрела любую неожиданность. Но оказалось, она жестоко ошибалась.
Вокруг нее сидели несколько фрейлин, которых царица Екатерина приставила, чтобы следить за ней. Они молча трудились над рукоделием, исподтишка наблюдая за аббатисой. Ни одно ее движение не ускользало от них. Аббатиса шевелила губами, бормотала себе под нос «Credo» и «Pater noster», чтобы дамы считали, будто она погружена глубоко в свои молитвы.
Она же тем временем, сидя за письменным столом французской работы и раскрыв Библию в кожаном переплете, в третий раз тайком перечитывала письмо, которое передал ей утром французский посол. Это было его последнее одолжение. Скоро за ним должны были прибыть сани и увезти его из страны — посла высылали во Францию. Письмо было от Луи Давида. Мирей пропала, она исчезла из Парижа во время террора и, возможно, покинула Францию. А Валентина, милая Валентина была мертва. «Где же теперь фигуры?» — в отчаянии гадала аббатиса. В письме об этом, конечно же, ничего не говорилось.
В смежной комнате вдруг раздался шум — клацанье металла, взволнованные крики. Но громче всех звучал властный голос императрицы.
Аббатиса быстро перевернула страничку Библии и спрятала письмо. Фрейлины недоуменно переглянулись. Дверь в гостиную распахнулась, штора сорвалась и упала, тяжело звякнув кольцами.
Дамы в замешательстве вскочили на ноги, корзинки с шитьем и пяльцы с вышивкой полетели на пол. В комнату ворвалась Екатерина, оставив нескольких гвардейцев топтаться в дверях.
— Вон! Все вон! — рявкнула она фрейлинам. В руках императрица держала свернутую в трубку плотную бумагу. Дамы поторопились сгинуть с глаз Екатерины, отталкивая друг дружку. Путь их бегства оказался усеян потерянными лоскутками и обрывками ниток.
В дверях вышла короткая заминка — женщины столкнулись с гвардейцами. Но вскоре все выбрались из гостиной и во избежание новой вспышки царственного гнева захлопнули за собой дверь. За это время императрица успела пересечь комнату и подойти вплотную к письменному столу.
Аббатиса спокойно улыбалась, глядя на нее. Перед ней на столе лежала закрытая Библия.
— Дорогая Софи, — мягким голосом начала она, — после стольких лет ты пришла, чтобы вместе со мной провести заутреню? Предлагаю начать с покаяния…
Императрица швырнула бумагу рядом с Библией. Глаза ее пылали гневом.
— Это ты начнешь с покаяния! — закричала она. — Как ты могла предать меня?! Как посмела не подчиниться?! Моя воля — закон в этом государстве! Оно было для тебя убежищем в течение года, вопреки всему, что советовали мои канцлеры, и вопреки моему собственному здравому разумению! Как ты посмела не повиноваться мне? — Развернув бумагу, она ткнула ею в лицо своей подруге. — Подпиши это! — Она дрожащей рукой выхватила из чернильницы перо, не обращая внимания на то, что чернила брызнули на стол. Лицо императрицы было налито кровью. — Подпиши!
— Дорогая Софи, — спокойно ответила аббатиса, взяв пергамент. — Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь.
Она принялась изучать документ, словно никогда раньше его не видела. Перо так и осталось в руке императрицы.
— Платон Зубов сказал, что ты отказалась подписать это! — закричала Екатерина. Чернила капали с кончика пера, которое она сжимала в пальцах. — Я хочу услышать твои объяснения, прежде чем отправить тебя в тюрьму!
— Если мне предстоит сесть в тюрьму, — сказала аббатиса с улыбкой, — то не вижу, какой мне смысл объясняться. Кроме, пожалуй, того, что для тебя это крайне важно.
С этими словами она снова углубилась в чтение пергамента.
— Что ты имеешь в виду? — спросила императрица, вернув перо обратно в чернильницу. — Ты отлично знаешь, что это за бумага. Отказ подписать ее означает измену интересам этого государства. Все французы-эмигранты, которые хотят и дальше оставаться под моим покровительством, ставят подпись под этой клятвой! Эти мерзавцы и подлецы казнили своего короля! Я прогнала посла Жене из страны, прервала все дипломатические отношения с этим шутовским правительством, запретила французским кораблям заходить в российские порты!
— Да-да, — с легким нетерпением произнесла аббатиса. — Я только не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне? Едва ли меня можно назвать политической эмигранткой, ведь я уехала задолго до того, как закрылись двери Франции. И почему я должна прекратить всякие отношения со своей страной, прервать даже дружескую переписку, которая никому не причинит вреда?
— Отказываясь, ты вступаешь в заговор с этими дьяволами! — в ужасе воскликнула императрица. — Разве ты не понимаешь, что они проголосовали за смертную казнь короля! По какому праву они позволяют себе такие вольности?! Уличные отбросы, они хладнокровно убили его, словно это был обычный преступник. Они отрезали ему волосы и раздели до нижнего белья, а затем возили его на телеге по улицам, чтобы эта рвань плевала в него! На эшафоте, когда он попытался заговорить, простить грехи своему народу, прежде чем его зарежут, словно скотину, они заставили его опустить голову на плаху и скомандовали барабанщикам бить дробь!
— Я знаю, — спокойно произнесла аббатиса. — Я знаю. Она положила пергамент на стол и повернулась лицом к подруге.
— Я не могу оборвать связи с некоторыми людьми во Франции, несмотря на твой указ. Существует более серьезная угроза, чем гибель одного короля или даже всех монархов мира.
Екатерина взглянула на нее с изумлением, когда аббатиса неохотно раскрыла Библию и, достав письмо, вручила его царице.
— Возможно, некоторые фигуры шахмат Монглана утеряны!
Екатерина Великая, царица всея Руси, сидела напротив аббатисы за доской в черно-белую клетку. Она взяла коня и поставила его в центр доски. Выглядела царица больной и изможденной.
— Я не понимаю, — говорила она тихо. — Если ты все это время знала, где находятся шахматы, то почему ничего не сказала мне? Почему не доверилась? Я думала, они рассеяны по миру…
— Они и были рассеяны, — ответила аббатиса, изучая позицию на доске. — Я раздала их в руки людей, которым, как мне казалось, я могу доверять и за действиями которых могу проследить. Похоже, что я ошибалась. Один из игроков пропал с несколькими фигурами. Мне надо найти их.
— Конечно надо, — согласилась императрица. — Теперь ты видишь, что следовало сразу обратиться за помощью ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188