— фыркнула я. — Вы, верно, шутите? Может, вы позвоните министру Кадыру и объясните, что я не могу проинспектировать продукцию Арзева в течение целой недели, потому что русские, которые ничего не понимают в нефти, завладели последней машиной?
Мы с Лили переглянулись и покачали головами. Агент занервничал еще больше. Он явно жалел о своей попытке произвести на меня впечатление солидностью клиентуры, но куда больше он жалел, что проговорился о русском.
— Вы правы! — воскликнул он наконец, ловко доставая из ящика документы и пододвигая их мне на подпись. — Какие дела могут быть у русского атташе, что ему нужна машина, да еще так срочно? Здесь, мадемуазель, подпишите здесь. Затем я покажу вам машину.
Когда агент вернулся с ключами от машины в руке, я попросила у него разрешения позвонить оператору в Алжире. Он разрешил, когда мне удалось убедить его, что ему не придется платить за звонок. Служащий соединил меня с Терезой, и я взяла телефонную трубку.
— Девочка моя! — кричала она сквозь шумы в трубке. — Что ты наделала? Половина Алжира гоняется за тобой. Я знаю, я слышала все звонки! Министр предупредил, если ты позвонишь, сказать тебе, что, пока его нет, тебе нельзя появляться в министерстве.
— Где он? — нервно спросила я, поглядывая на агента, который прислушивался к каждому слову, хотя и притворялся, Что не понимает по-английски.
— Он на конференции,—многозначительно сказала она. Черт! Значит, конференция ОПЕК уже началась?
— Где ты, если ему понадобится связаться с тобой? — спросила Тереза.
— Я еду с инспекцией на завод в Арзеве, — громко ответила я по-французски. — Наша машина сломалась, но благодаря безупречной работе агента по прокату автомобилей в аэропорту Орана нам удалось раздобыть машину. Передайте министру, что я свяжусь с ним для отчета завтра.
— Что бы ты ни делала, ты не должна сейчас возвращаться! — сказала Тереза. — Этот salud из Персии знает, где ты была и кто послал тебя туда. Убирайся оттуда побыстрее! Все аэропорты охраняются его людьми!
Персидским ублюдком, про которого она упомянула, был Шариф, а он точно знал, что мы отправились в Тассилин. Но откуда Тереза знала, или, что еще невероятней, как она догадалась, кто отправил меня туда? Затем я вспомнила, что именно Тереза помогла мне найти Минни Ренселаас!
— Тереза, — сказала я, бросив взгляд на агента и снова перейдя на английский, — это ты сказала министру, что у меня была встреча в Казбахе?
— Да, — прошептала она. — Я знаю, ты нашла их. Да помогут тебе небеса, девочка моя!
Она понизила голос, и мне пришлось напрячься, чтобы услышать ее.
— Они догадываются, кто ты!
Она немного помолчала, и нас разъединили. С бешено бьющимся сердцем я повесила трубку и взяла ключи, которые лежали на конторке.
— Итак, — сказала я, пожимая агенту руку, — министр будет рад узнать, что, несмотря ни на что, нам удастся проинспектировать завод в Арзеве. Не могу выразить, как я вам благодарна за помощь.
Едва мы оказались на улице, как Лили с Кариокой запрыгнула на пассажирское сиденье поджидавшего нас «рено», а я села за руль и рванула с места так, что покрышки завизжали. Я направлялась к шоссе, идущему вдоль побережья. Вопреки совету Терезы мы ехали в Алжир. Что мне еще оставалось. Но пока автомобиль пожирал покрытие дороги, в моей голове с не менее безумной скоростью проносились мысли и предположения. Если Тереза имела в виду то, о чем я думала, то моя жизнь не стоила и ломаного гроша.
Отчаянно лавируя в потоке, я сумела выбраться на двухрядное шоссе, ведущее к Алжиру.
По дороге до Алжира было двести пятьдесят миль. Шоссе тянулось на восток вдоль высоких прибрежных скал. После того как мы проехали мимо нефтеперерабатывающего завода в Арзеве, я перестала каждые несколько секунд поглядывать в зеркало заднего вида, а потом и вовсе остановилась, уступила водительское место Лили и взялась за дневник Мирей.
Раскрыв кожаную обложку, я осторожно переворачивала хрупкие страницы, чтобы найти место, на котором мы остановились. Было уже за полдень, и красноватое солнце катилось по небосклону вниз, к темному морю. Волны бились о скалы, над тучами соленых брызг стояли маленькие радуги. Вершины прибрежных утесов венчали купы олив, темно-зеленые листья деревьев отливали в косых лучах солнца металлическим блеском.
Оторвавшись от созерцания мелькающего за окном пейзажа, я вновь погрузилась в мир написанных от руки слов. Странно, думала я, эти записи так захватывают, что даже многочисленные опасности, угрожающие нам, кажутся по сравнению с ними лишь страшным сном. Французская монахиня Мирей стала нашей спутницей в приключениях. Ее история разворачивалась перед нами, как темные лепестки фантастического цветка.
Лили молча вела машину, и я снова принялась переводить вслух. Мне чудилось, будто я слышу собственную историю из чужих уст — из уст женщины, миссию которой в целом мире могла понять только я одна. Я уже не различала, где я, а где она и чей шелестящий голос раздается в моих ушах. За время наших приключений поиски Мирей стали моими собственными поисками. Я читала:
«Я покинула тюрьму, терзаемая тревогой. В ящике с красками, который я унесла, лежало письмо от аббатисы и значительная сумма денег, посланных ею, чтобы помочь моей миссии. Письмо, писала она, поможет мне получить деньги, принадлежавшие моей кузине, в Британском банке. Однако я решила не ехать пока в Англию. Передо мной стояла другая задача, которую я должна была решить в первую очередь. Мой Шарло оставался в пустыне. Еще утром мне казалось, что я больше никогда не увижу его. Он родился перед ликом богини. Он родился в Игре…»
Лили сбросила газ, и я оторвалась от чтения. Наступили сумерки, читать стало труднее, глаза у меня устали, и потому я не сразу поняла, почему она остановилась на обочине шоссе. Даже в тусклом сумеречном свете были видны полицейские и военные машины, которые перекрыли дорогу впереди. Они остановили несколько легковых автомобилей и теперь обыскивали их.
— Где мы? — спросила я.
У меня не было уверенности, что они нас не видят.
— В пяти милях от Сиди-Фрейдж — неподалеку от твоей квартиры и моего отеля. В сорока километрах от Алжира. Еще полчаса, и мы были бы там. Что теперь?
— Ну, оставаться здесь нельзя, — принялась я рассуждать вслух. — И дальше тоже не проехать. Как бы хорошо мы ни спрятали фигуры, их найдут.
Я подумала с минуту и сказала:
— В нескольких ярдах отсюда есть морской порт. Его нет ни на одной карте, но я ходила туда покупать рыбу и омаров. Это единственное место, куда мы можем свернуть, не вызвав подозрений. Он называется Ла-Мадраж. Мы можем затаиться там, пока не разработаем план.
Мы медленно съехали с магистрали и оказались на грунтовой дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Мы с Лили переглянулись и покачали головами. Агент занервничал еще больше. Он явно жалел о своей попытке произвести на меня впечатление солидностью клиентуры, но куда больше он жалел, что проговорился о русском.
— Вы правы! — воскликнул он наконец, ловко доставая из ящика документы и пододвигая их мне на подпись. — Какие дела могут быть у русского атташе, что ему нужна машина, да еще так срочно? Здесь, мадемуазель, подпишите здесь. Затем я покажу вам машину.
Когда агент вернулся с ключами от машины в руке, я попросила у него разрешения позвонить оператору в Алжире. Он разрешил, когда мне удалось убедить его, что ему не придется платить за звонок. Служащий соединил меня с Терезой, и я взяла телефонную трубку.
— Девочка моя! — кричала она сквозь шумы в трубке. — Что ты наделала? Половина Алжира гоняется за тобой. Я знаю, я слышала все звонки! Министр предупредил, если ты позвонишь, сказать тебе, что, пока его нет, тебе нельзя появляться в министерстве.
— Где он? — нервно спросила я, поглядывая на агента, который прислушивался к каждому слову, хотя и притворялся, Что не понимает по-английски.
— Он на конференции,—многозначительно сказала она. Черт! Значит, конференция ОПЕК уже началась?
— Где ты, если ему понадобится связаться с тобой? — спросила Тереза.
— Я еду с инспекцией на завод в Арзеве, — громко ответила я по-французски. — Наша машина сломалась, но благодаря безупречной работе агента по прокату автомобилей в аэропорту Орана нам удалось раздобыть машину. Передайте министру, что я свяжусь с ним для отчета завтра.
— Что бы ты ни делала, ты не должна сейчас возвращаться! — сказала Тереза. — Этот salud из Персии знает, где ты была и кто послал тебя туда. Убирайся оттуда побыстрее! Все аэропорты охраняются его людьми!
Персидским ублюдком, про которого она упомянула, был Шариф, а он точно знал, что мы отправились в Тассилин. Но откуда Тереза знала, или, что еще невероятней, как она догадалась, кто отправил меня туда? Затем я вспомнила, что именно Тереза помогла мне найти Минни Ренселаас!
— Тереза, — сказала я, бросив взгляд на агента и снова перейдя на английский, — это ты сказала министру, что у меня была встреча в Казбахе?
— Да, — прошептала она. — Я знаю, ты нашла их. Да помогут тебе небеса, девочка моя!
Она понизила голос, и мне пришлось напрячься, чтобы услышать ее.
— Они догадываются, кто ты!
Она немного помолчала, и нас разъединили. С бешено бьющимся сердцем я повесила трубку и взяла ключи, которые лежали на конторке.
— Итак, — сказала я, пожимая агенту руку, — министр будет рад узнать, что, несмотря ни на что, нам удастся проинспектировать завод в Арзеве. Не могу выразить, как я вам благодарна за помощь.
Едва мы оказались на улице, как Лили с Кариокой запрыгнула на пассажирское сиденье поджидавшего нас «рено», а я села за руль и рванула с места так, что покрышки завизжали. Я направлялась к шоссе, идущему вдоль побережья. Вопреки совету Терезы мы ехали в Алжир. Что мне еще оставалось. Но пока автомобиль пожирал покрытие дороги, в моей голове с не менее безумной скоростью проносились мысли и предположения. Если Тереза имела в виду то, о чем я думала, то моя жизнь не стоила и ломаного гроша.
Отчаянно лавируя в потоке, я сумела выбраться на двухрядное шоссе, ведущее к Алжиру.
По дороге до Алжира было двести пятьдесят миль. Шоссе тянулось на восток вдоль высоких прибрежных скал. После того как мы проехали мимо нефтеперерабатывающего завода в Арзеве, я перестала каждые несколько секунд поглядывать в зеркало заднего вида, а потом и вовсе остановилась, уступила водительское место Лили и взялась за дневник Мирей.
Раскрыв кожаную обложку, я осторожно переворачивала хрупкие страницы, чтобы найти место, на котором мы остановились. Было уже за полдень, и красноватое солнце катилось по небосклону вниз, к темному морю. Волны бились о скалы, над тучами соленых брызг стояли маленькие радуги. Вершины прибрежных утесов венчали купы олив, темно-зеленые листья деревьев отливали в косых лучах солнца металлическим блеском.
Оторвавшись от созерцания мелькающего за окном пейзажа, я вновь погрузилась в мир написанных от руки слов. Странно, думала я, эти записи так захватывают, что даже многочисленные опасности, угрожающие нам, кажутся по сравнению с ними лишь страшным сном. Французская монахиня Мирей стала нашей спутницей в приключениях. Ее история разворачивалась перед нами, как темные лепестки фантастического цветка.
Лили молча вела машину, и я снова принялась переводить вслух. Мне чудилось, будто я слышу собственную историю из чужих уст — из уст женщины, миссию которой в целом мире могла понять только я одна. Я уже не различала, где я, а где она и чей шелестящий голос раздается в моих ушах. За время наших приключений поиски Мирей стали моими собственными поисками. Я читала:
«Я покинула тюрьму, терзаемая тревогой. В ящике с красками, который я унесла, лежало письмо от аббатисы и значительная сумма денег, посланных ею, чтобы помочь моей миссии. Письмо, писала она, поможет мне получить деньги, принадлежавшие моей кузине, в Британском банке. Однако я решила не ехать пока в Англию. Передо мной стояла другая задача, которую я должна была решить в первую очередь. Мой Шарло оставался в пустыне. Еще утром мне казалось, что я больше никогда не увижу его. Он родился перед ликом богини. Он родился в Игре…»
Лили сбросила газ, и я оторвалась от чтения. Наступили сумерки, читать стало труднее, глаза у меня устали, и потому я не сразу поняла, почему она остановилась на обочине шоссе. Даже в тусклом сумеречном свете были видны полицейские и военные машины, которые перекрыли дорогу впереди. Они остановили несколько легковых автомобилей и теперь обыскивали их.
— Где мы? — спросила я.
У меня не было уверенности, что они нас не видят.
— В пяти милях от Сиди-Фрейдж — неподалеку от твоей квартиры и моего отеля. В сорока километрах от Алжира. Еще полчаса, и мы были бы там. Что теперь?
— Ну, оставаться здесь нельзя, — принялась я рассуждать вслух. — И дальше тоже не проехать. Как бы хорошо мы ни спрятали фигуры, их найдут.
Я подумала с минуту и сказала:
— В нескольких ярдах отсюда есть морской порт. Его нет ни на одной карте, но я ходила туда покупать рыбу и омаров. Это единственное место, куда мы можем свернуть, не вызвав подозрений. Он называется Ла-Мадраж. Мы можем затаиться там, пока не разработаем план.
Мы медленно съехали с магистрали и оказались на грунтовой дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188