«Итак, Лили была права насчет этого», — подумала я, но ничего не сказала.
— Я прервал игру и пошел следом за ним. Фиске признался во всем. Более того, он даже сказал мне, кто стоит за всем. И почему.
— Кто же это?
— Фиске не назвал имени. Он и сам не знал. Но он сказал, что тот, кто ему угрожал, знал, что я буду участвовать в турнире. Существовал только один человек, которому это было известно, ведь именно с ним правительство договаривалось о моем участии. Спонсор турнира…
— Германолд! — воскликнула я. Соларин кивнул и продолжал:
— Фиске также сказал мне, что Германолд, вернее, те, кто работал на него, искали секретную формулу, про которую я в шутку упомянул в Испании. Я сказал тогда, что если меня кто-нибудь обыграет, то я отдам ему секретную формулу. Эти дураки решили, что мое предложение остается в силе, и выставили Фиске против меня. При этом они подстраховались, чтобы он не проиграл. Думаю, Германолд условился с Фиске в случае возникновения непредвиденных сложностей встретиться в туалете канадского клуба, где их никто не мог бы увидеть.
— Но Германолд вовсе не собирался встречаться с ним лично, — догадалась я. Все кусочки мозаики сложились воедино, но я еще не могла разглядеть всю картину. — По твоим словам выходит, что вместо Германолда с Фиске должен был встретиться кто-то другой. Кто-то, кого на турнире не хватятся…
— Точно, — согласился Соларин. — Однако они не ожидали, что я сяду англичанину на хвост. Я шел за ним по пятам, когда Фиске зашел в туалет. Его убийца, должно быть, притаился в коридоре и слышал все, о чем мы говорили. После того как Фиске все мне выложил, запугивать его уже не имело смысла. Игра перешла в другую стадию. Его надо было убрать немедленно.
— Беспощадная ликвидация, — произнесла я, глядя на море и обдумывая то, что только что узнала.
Картина складывалась вполне правдоподобная, по крайней мере с точки зрения тактики. И у меня было в запасе несколько фигур, о которых Соларин знать не мог. Например, Германолд не ожидал увидеть Лили на матче, так как она их никогда не посещает. Но, встретив нас в клубе, Германолд всеми силами старался уговорить ее остаться и очень забеспокоился, когда она пригрозила, что уедет (вместе с машиной и шофером). Его действия можно толковать по-разному. Не исключено, что Германолд поручил Солу сделать для него кое-что. Но почему Солу? Может быть, шофер Гарри знал о шахматах гораздо больше, чем я думала. Возможно, именно он сидел в лимузине и диктовал Фиске ходы. И если уж не то пошло, насколько хорошо на самом деле я знала Сола?
Соларин рассказал мне все по порядку: как он впервые обратил внимание на кольцо Фиске, как отправился за ним следом в туалет, как узнал о том, что англичанина шантажировали и с какой целью. Как выбежал из туалета, испугавшись взрыва, когда Фиске снял с пальца кольцо. Хотя Соларин точно знал, что за приездом Фиске стоял Германолд, спонсор турнира не мог убить англичанина и забрать кольцо. Германолд не покидал «Метрополитен», я была тому свидетелем.
— Сола не было в лимузине, когда мы с Лили вышли на улицу, — неохотно призналась я. — У него была возможность, но не могу представить, какой у него был мотив. Если все было так, как ты говоришь, он не мог выйти из канадского клуба и вернуться к машине, поскольку ты с судьями блокировал единственный выход. Это объясняет, почему мы с Лили обнаружили лимузин пустым.
Это может объяснить и еще кое-что, подумала я. Выстрелы по машине!
Если Соларин прав и спонсор турнира нанял Сола, чтобы устранить Фиске, Германолд не мог допустить, чтобы мы с Лили вернулись в клуб, разыскивая шофера! Когда он поднялся на второй этаж и увидел, что мы топчемся рядом с машиной, ему пришлось припугнуть нас, чтобы мы убрались вон.
— Значит, это Германолд поднялся в комнату для игры, когда там никого не было, достал пистолет и выстрелил по нашей машине! — воскликнула я, хватая Соларина за руку.
Он уставился на меня в изумлении, не понимая, каким образом я пришла к такому заключению.
— Это также объясняет, зачем Германолд заявил прессе, что Фиске был наркоманом, — добавила я. — Он добился того, что журналисты и полиция переключили свое внимание с него на поиски какого-то безымянного дилера!
Соларин рассмеялся.
— Я знаю одного парня по имени Бродский, которому ты бы понравилась, — сказал он. — Ты прирожденная шпионка. Теперь, когда ты знаешь столько же, сколько и я, пойдем выпьем.
Вдали, там, где берег делал изгиб, виднелся большой шатер, раскинутый прямо на песке. Его форму повторяли многочисленные огни, привязанные к веревкам.
— Не так быстро, — сказала я, не отпустив руку Соларина. — Хорошо, допустим, что Фиске действительно убил Сол. Но несколько вопросов пока остаются без ответа. Что это за формула, про которую ты упомянул в Испании и за которой теперь все носятся? По какому делу ты приехал в Нью-Йорк? И каким образом Сол испарился из здания ООН?
Шатер в красно-белую полоску был огромным, в центральной части его высота доходила до тридцати футов. У входа стояли две огромные пальмы в латунных кадках и была расстелена длинная ковровая дорожка, тянувшаяся к воде. Над дорожкой хлопал на ветру легкий тент, синий с золотом.
— В здании ООН у меня была назначена встреча с моим агентом, — сказал Соларин. — Я не знал, что Сол следит за мной, пока мне на хвост не села еще и ты.
— Так это ты был тем велосипедистом! — воскликнула я. — Но ты был одет…
— Я встретился со своим агентом, — перебил меня Соларин, — и она заметила, что ты идешь за мной, а тебе на пятки наступает Сол…
Значит, эта старуха, которая кормила птиц, была его агентом.
— Мы вспугнули птиц, чтобы отвлечь ваше внимание, — продолжил Соларин. — Я спрятался под лестницей за зданием ООН и подождал, пока ты не прошла мимо. Вскоре я заметил Сола. Я видел, как он вошел в здание, но не знал, куда он направился, оказавшись внутри. Я зашел в лифт и переоделся, пока кабина спускалась на цокольный этаж: под спортивным костюмом на мне была обычная одежда. Когда я поднялся обратно в фойе, то увидел, как ты зашла в комнату для медитаций. Однако я не знал, что Сол опередил тебя. Он прятался там и слышал каждое наше слово.
— В комнате для медитаций? — воскликнула я.
До шатра нам оставалось пройти несколько ярдов. На нас обоих были основательно засаленные джинсы и свитера, но мы гордо шагали к кабаре, словно только что вылезли из лимузина.
— Моя дорогая, — сказал Соларин, поглаживая мои волосы, как иногда это делал Ним. — Ты такая наивная. Хотя ты и не вняла моим предупреждениям, Сол, без сомнения, к ним прислушался. Когда ты ушла, он появился из-за этой каменной плиты и набросился на меня. Я знал, что он слышал достаточно, чтобы твоя жизнь оказалась под угрозой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188