— Почти сорок рыцарей были убиты при Тороне, включая обоих заместителей Рамона — Роберто и Бернарда. Их место заняли мы с Андре, поскольку были следующими по званию офицерами — лейтенантами. Это звание мы заслужили, победив в состязании в беге в горах во время тренировок в Калатраве.
Теперь члены нашего ордена занимали меньше половины спальных мест в комнатах, однако никто не убирал лишние тюфяки, и это лишь усиливало иллюзию, будто наши погибшие товарищи попросту задержались и скоро вернутся.
Раненая рука Андре быстро исцелилась, чего, однако, нельзя было сказать о его боевом духе. Во время немногих недель, проведенных в Акре, он мало разговаривал и почти не покидал резиденции госпитальеров. Днем он часами ходил по внутреннему двору с потускневшими глазами и небрежно раскинувшимися по плечам спутанными светлыми волосами.
Барон Берньер и дон Фернандо прибыли в Акру спустя несколько дней после нас. Люди дона Фернандо вернулись в свою резиденцию на окраине города, а наши товарищи-госпитальеры заняли восточное крыло здания, напротив нашего. Каждый день после утренней мессы они устраивали празднование в честь победы при Тороне. В главной зале вино лилось рекой с утра до вечера, а многие рыцари пировали до глубокой ночи.
Будучи гостями госпитальеров, рыцари Калатравы не могли отклонить приглашение на пир. Мои братья пытались избавиться от воспоминаний о Тороне, предаваясь безудержному веселью.
Но я не мог забыть увиденное там. Падре Альбара рядом с костром, на котором горели трупы, во внутреннем дворе замка. Божье слово, произнесенное посреди моря крови.
Шум праздничных пиршеств товарищей резал меня как ножом по сердцу. В голове моей стучало, мне часто приходилось расстегивать ворот, чтобы было легче дышать. На четвертый день, когда пирушки все еще продолжались, я ушел из резиденции госпитальеров. Ушел один, не спросим разрешения у Района, никого не предупредив, даже Андре!
Я бродил по улицам, пытаясь затеряться в незнакомом городе. Дойдя до порта, сел на пристани, свесив ноги, — внизу о камни бились волны. Я взглянул на гавань: моряки грузили на корабль экзотические товары, чтобы везти их в христианскую Европу. Мужчины катили груженые бочки вверх по сходням в трюм корабля. Одна из бочек выскользнула у них из рук и покатилась назад; моряки стали прыгать в воду, чтобы их не задело. Бочка разбилась о пристань, и по каменным плитам заплясали желтые, белые, черные шарики жемчужин.
В резиденцию я возвращался уже в сумерках. На одной из улиц меня догнала группа монахов, они толкались и теснили меня со всех сторон. За время скитаний их коричневые одежды истрепались, превратившись почти в лохмотья, перехваченные веревочными поясами. Их голые ноги покрылись волдырями с корочками запекшейся крови и грязи. То были паломники, державшие путь к захваченному мусульманами Иерусалиму. Они полагались на защиту Господа и своего личного покровителя — некоего Франциска из Ассизи. Я слышал это имя в Санта-Крус: молва о вдохновенной проповеди Франциска достигла Арагона, сподвигнув других последовать его примеру, и те, кого призвал святой, основали новый монашеский орден, названный в его честь францисканским.
Кадила с фимиамом раскачивались из стороны в сторону, резкий запах наполнил узкую улочку. Один из монахов нес деревянный крест, кряхтя под его тяжестью. Предводитель паломников с мрачным лицом кричал по-итальянски, рассказывая о чудесах Франциска. Он говорил о пяти ранах, появившихся на теле святого, — своеобразная печать Христа. Шрамы затянулись и почернели, став того же цвета, что и гвозди, пронзившие Спасителя.
Святой Франциск из Ассизи умер не более пятидесяти лет назад, и кровь продолжала капать из его бока даже после смерти. Монах сообщал об этом с таким видом, будто лично присутствовал при кончине своего господина и собственными глазами видел его кровь. Он указывал пальцем на торговцев, на прохожих, на меня, глядя через плечо куда-то в сторону, словно инквизитор, расспрашивающий нас о наших сомнениях и поступках.
— Более того, — заявил он, — один из двенадцати соратников святого Франциска, брат Джованни Капелла сошел с праведного пути. И чем же он кончил? Повесился!
Голос монаха, надтреснутый и пронзительный, гулко отдавался от стен домов.
— Даже избранные должны помнить о смирении и страхе.
Он кивнул головой, строго и многозначительно.
— Никто не может быть уверен, что до конца сохранит преданность Господу.

* * *
Спустя неделю после своего возвращения в Акру барон Берньер вызвал к себе дядюшку Рамона. В качестве новых заместителей мы с Андре отправились вместе с Рамоном.
Войдя в покои, мы увидели барона, царственно восседавшего на позолоченном стуле; через его плечо был перекинут шелковый шарф, голову украшал венок из листьев.
— Рамон, — приветствовал барон, — добро пожаловать. Поздравляю рыцарей Калатравы со славной победой.
— Поздравляю и вас, барон Берньер, и ваших людей, — ответил Рамон.
— Рамон, — продолжал барон, — к сожалению, я пригласил вас сюда, чтобы обсудить тревожную весть. Вчера я получил письмо из Крак-де-Шевалье. Дон Лорн — кастелян замка — сообщает, что мусульманский вождь Бейбарс осадил крепость. Положение весьма удручающее, хотя, казалось бы, с такими мощными укреплениями замок должен выстоять.
Барон позвал своего заместителя, полковника Делакорта, тот подошел, кивнул дядюшке Рамону, развернул свиток и начал читать:
«Приветствую вас из Крак-де-Шевалье, барон Берньер . К сожалению, я нахожусь в отчаянном положении. Войск Бейбарса окружило замок. За последние несколько дней не верные подтащили балл исты, и если вы не вышлете круп ные силы на подмогу, замок падет до наступления лета . В связи с этим прош у вас выступить со всеми рыцаря ми госпиталя, находящимися под вашим командованием в сторону Крак-де-Шевал ье. Наше спасение зависит от бы строты вашего продвижени я на север. Если будет на то во ля Божья, мы увидимся с вами при более благоприятных обстоятельствах .
Дон Лор н, кастелян замка Крак-де-Шевалье.
24 марта года 127 3 от Рождества Христова ».
Полковник Делакорт свернул пергамент.
— Рамон, известно ли вам, сколько лет госпитальеры занимали Крак-де-Шевалье? — спросил барон.
— Нет, — ответил Рамон.
— Сто тридцать, — сказал барон. — Строя и перестраивая замок на протяжении десятилетий, мы создали неприступную крепость. Замок защищают два ряда стен — это крепость внутри крепости. Подходы к нему охраняют восемнадцать башен. Там даже есть ветряная мельница. Целый город для армии Господа. Знаете, какова толщина стен? Двенадцать футов. Двенадцать футов прочного камня. Известно ли вам, Рамон, что замок пережил четыре сильных землетрясения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94