Что рыцари ордена госпитальеров, защищая его, отразили двенадцать атак мусульман? Саладин, завоевав Иерусалим всего за тринадцать дней, повел войско на Крак-де-Шевалье, чтобы осадить крепость. Он понимал всю важность этого замка — тот, кто занимает Крак-де-Шевалье, контролирует поток товаров между Средиземным морем и далекими от берега городами. Знаете, что сделал Саладин, осмотрев защитные укрепления замка? Развернул и увел свое войско. И больше не возвращался. Даже великий Саладин признал бессмысленность штурма такой крепости. А теперь этот кастелян паникует только из-за того, что несколько мусульманских отрядов окружили замок. Позор! Уверен, Рамон, что вы понимаете мое нежелание раскрывать перед вами подробности переписки, бросающей тень на одного из моих собратьев-госпитальеров. Но у меня нет выбора. Поскольку великого магистра ордена госпитальеров сейчас нет в этой стране, на мне лежит ответственность за защиту наших замков. И хотя кастелян впал в беспричинную панику, я не могу не откликнуться на его призыв. Если мы ему не поможем, боюсь, он сдаст замок без боя.
Дело в том, Рамон, — продолжал барон, — что я оставил большую часть своих людей защищать Торон и в моем распоряжении всего сто рыцарей. Смешно отправляться на выручку нашему беспокойному кастеляну с таким малочисленным войском, которое вряд ли изменит ход борьбы.
Барон не сводил глаз с Рамона.
— Если мы сможем заручиться поддержкой всех, кто воевал с нами в Тороне… тогда нам будет куда легче помочь нашему кастеляну и снять осаду с крепости. Я встречусь с доном Фернандо сегодня днем и попрошу его поддержки. Очень надеюсь, вы оба согласитесь сражаться под моим командованием. У вас нет выбора — если Крак-де-Шевалье падет, никому во всем Леванте не будет спасения от воинов Бейбарса.
Рамон задумчиво поглаживал бороду, не выражая особого желания помочь.
— Надеюсь, Рамон, вы не собираетесь пользоваться нашим гостеприимством, есть наш хлеб и пить наше вино, пока мы сражаемся, чтобы вас защитить? — спросил барон.
— Барон Берньер, — ответил Рамон, — рыцари ордена Калатравы никогда не повернутся спиной к товарищам, попавшим в беду. Мы будем сражаться с вами бок о бок. Однако поскольку к нашей экспедиции может присоединиться и дон Фернандо, я считаю своим долгом выразить протест против того, как его воины обращались с мусульманскими пленными в замке Торон. Полагаю, вам известно о жестокости, проявленной войском дона Фернандо по отношению к мирному населению. Деяния его людей запятнали честь каждого христианского воина, участвовавшего в осаде.
— Рамон, сейчас не время и не место вспоминать о мелких недоразумениях, возникших между вами и доном Фернандо.
— Этот вопрос отнюдь не мелкий, барон. Он не имеет ничего общего с моим личным отношением к дону Фернандо. Недостойное обращение воинов дона Фернандо с жителями Торона несовместимо с нашей славной миссией.
— Рамон, — ответил барон, — я нахожу неуместным ваше внимание к столь незначительным делам в такой критический момент. Как дон Фернандо воспримет ваий выпад?
— Надеюсь, — отозвался Рамон, — дон воспримет его как повод изменить свое поведение и поведение своего войска.
— Думаю, войско дона Фернандо добилось огромного успеха в Тороне.
— Барон Берньер, поскольку вы не желаете разбираться с доном, у меня не остается иного выбора, кроме как подать протест вашему главе — великому магистру госпиталя, а также королю Хайме, отцу дона, по возвращении в Арагон.
— Рамон, — проговорил барон Берньер, — можете обращаться хоть к самому Господу Богу. Главное, подготовьте своих людей к походу.
После того как мы с Андре собрали наших братьев в одном из углов внутреннего двора, дядюшка Рамон объяснил им суть задания.
— Неверные, — сказал он, — осадили великий замок Крак-де-Шевалье. Его падение станет невосполнимой утратой для всех христианских сил. Через несколько дней мы выступим на север, чтобы оказать помощь нашим братьям-госпитальерам, осажденным в крепости. Мы потеряли почти половину наших людей в Тороне. Многие из вас еще погибнут под стенами замка госпитальеров. Знайте это. Господь ценит каждую каплю крови, пролитую ради защиты Его царства.
Днем я столкнулся с доном Фернандо на внутреннем дворе: он возвращался с совещания с бароном. Еще издали я заметил его пурпурную накидку и попытался избежать встречи, свернув в сторону. Но он окликнул меня прежде, чем я успел отвести взгляд.
— А, Франциско, — сказал дон. — Как поживает наследник состояния Монкада?
— Хорошо, дон Фернандо.
— Скажи, Франциско, как дела у принцессы?
— Я не знаком здесь ни с какой принцессой.
— А разве ты не служишь знаменитой прославленной принцессе Рамоне из Калатравы?
— Я не знаю, о ком вы.
— Мои шпионы доложили, что твой господин сочинил какую-то историю о моем поведении в Тороне, которую намеревается рассказать моему отцу, — сказал дон. — Если Рамон думает, что я буду стоять в стороне, пока он чернит мою репутацию, значит, он совсем меня не знает.
Я ничего не ответил. Я повидал достаточно, чтобы сделать собственные умозаключения о характере дона Фернандо.
— Прекрасно, Франциско. У меня есть и хорошие новости. В моем окружении появилось свободное место. Приглашаю тебя присоединиться к моей свите. У меня есть планы на твой счет, Франциско.
— Дон Фернандо, я польщен вашим вниманием, но останусь верен ордену Калатравы и моему господину — Рамону.
— Восхищен твоей преданностью, Франциско. Надеюсь, однажды она послужит и мне. Однако поразмысли над моим предложением — боюсь, нашего дядюшку Рамона ждет не очень светлое будущее.
Спустя три дня, перед рассветом, мы покинули город. Дядя Рамон пояснил, что мы выступаем тайно, чтобы не сеять паники среди жителей Акры, большинство из которых считали Крак-де-Шевалье неприступным оплотом христианского могущества в Леванте. Известие о затруднительном положении замка могло сильно встревожить обитателей города, уже полного слухов об успехах мусульман.
Крак-де-Шевалье находился на северо-восточной границе христианских владений, приблизительно в ста шестидесяти пяти милях от Акры. По словам полковника Делакорта, рыцари-госпитальеры обычно совершали переходы от Акры до Крака за две недели, однако в связи с тяжелой ситуацией в замке мы собирались добраться туда за пять дней.
С такой скоростью могли двигаться лишь верховые, поэтому пехоту и лучников не включили в отряд. Тем не менее, войско собралось внушительное — более двухсот пятидесяти рыцарей, несколько сотен конных оруженосцев и еще сотня профессиональных кавалеристов, набранных из местных жителей — арабов по национальности, но ортодоксальных христиан по вероисповеданию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94