— Куда ты, Витенька? Может, не выходить бы тебе, а?
В её голосе слышалось беспокойство. Как видно, Устинья Петровна кое-что понимала в жизни. Виталий спокойно сказал:
— Надоело сидеть, пройдусь!
Бежали, перезваниваясь, трамваи. Стайки воробьёв то прыгали по мостовой, то взмётывались на провода. Разношёрстная публика сплошным потоком текла по улице. Беспрестанно козыряя, шли многочисленные военные. Блестели погоны на плечах, слышался звон шпор, женский смех, обрывки разговоров. Виталию не хотелось далеко отходить от дома. Но, будто назло, вблизи не было ни одного газетчика. Их крики слышались возле сада Невельского. Виталий пошёл туда. В сквере подле высокого обелиска, увенчанного глобусом, на котором распластался орёл, гордо и хищно глядя на море, было людно. Дамы и няньки с детскими колясками прохаживались вдоль насыпных дорожек. Пожилые мужчины сидели на скамейках. Виталий услышал:
— А вот газета! Что ни пишет — все читают! «Ниппо-Владиво»! «Владиво-Ниппо!» Дерзкое ограбление миллионера Радомышельского… Все новости дня! Большевистская дерзость! Неслыханное преступление! Неслыханное!
— Поди сюда! — окликнул Виталий газетчика.
Вихрастый веснушчатый мальчуган в американских краснокрестовских башмаках и вельветовой японской куртке подскочил к нему.
Виталий поспешно просмотрел газету. На последней странице он увидел заголовок: «В России никогда не будет порядка!» И дальше: «Дерзкое, неслыханное нападение большевиков на конвой».
Японский журналист описывал, как на конвой, сопровождавший двух большевиков, арестованных на Русском Острове, напали сообщники и силой их освободили.
Статья была явно инспирирована контрразведкой… Виталий медленно сложил газету.
В этот момент кто-то сзади закрыл ему глаза.
Виталий инстинктивно нырнул вниз и в сторону. Однако знакомый смех заставил его выпрямиться и обернуться.
Перед ним, залитая солнечным светом, стояла Нина. Она была без платка. Пышные волосы, которые она тщательно пыталась обуздать шпильками, свели на нет все её ухищрения и, развеваясь от лёгкого морского ветра, окружали ореолом её лицо, сияющее радостью встречи.
— Ты с ума сошла, Нина! — сказал возмущённо Виталий. И тихо: — Днём — по городу? В сквере гуляешь? Да ты что, маленькая?
Нина (взбалмошная девчонка прежних лет на минуту проснулась в ней) показала Виталию язык.
— Да… маленькая! А ты — старик. Или не рад?
Она так радовалась неожиданной встрече, что все, о чем Виталий хотел сказать ей, — что недопустимо рисковать собой, показываясь на улицах, пока ещё не улеглось волнение, вызванное их дерзостью, что шпики наводняют город, — все вылетело у него из головы. И он не мог не признаться, что и он тоже рад.
— Я ехала на вокзал, вижу — ты торчишь посреди сквера, как столб! Тоже конспиратор! — ввернула Нина колкость, не желая, по своей привычке, у кого-нибудь, даже у Виталия, оставаться в долгу. — До поезда ещё час… думаю, успею, — и с трамвая сюда…
— Как же ты меня узнала?
— А ты бы не узнал меня, Витенька? — прищурилась Нина.
Виталий должен был сознаться, что и он узнал бы Нину.
— Проводишь меня на вокзал, Витенька? — спросила девушка.
«Безумие!» — мысленно возмутился Виталий, но утвердительно кивнул головой, и они пошли по Светланской. Виталий взял Нину под руку и ощутил, нечаянно прижавшись к ней, как стучит сердце девушки. «Кажется, я обнял бы её сейчас!» — подумал он, впервые в жизни ощутив такое желание.
Нине передалось настроение юноши, и она тоже притихла. Так шли они по городу. В этот момент для них перестали существовать все опасности.
Время от времени они взглядывали друг на друга, и беспричинная улыбка всплывала на их лицах.
4
Путь до вокзала показался им коротким.
Когда здание вокзала, похожее на боярский терем, с огромным двуглавым орлом из полосового железа на коньке, оказалось перед молодыми людьми, Нина недоуменно подняла брови.
— Как быстро мы пришли, Виталий! — и легонько вздохнула от переполнявших её чувств. Виталий в ответ пожал её руку.
До отхода поезда оставалось полчаса.
Зал первого класса был полон. Ждали прибытия маньчжурского поезда.
Виталий и Нина оставались на марше лестницы, ведущей к перрону. Нина облокотилась на перила. Мимолётная тень легла на её лицо.
— Вот и уезжаю я…
— Это ненадолго, Нина.
— Как сказать!..
Увидятся ли они? Скоро ли увидятся? Оба задавали себе этот вопрос, но ответить на него не могли — слишком неясно было все впереди. Нина насторожённо огляделась по сторонам. Виталий вопросительно взглянул на неё.
— Я пугливая стала, — сказала Нина. — В Поспелове в подвале сидела, думала, думала… И ты из головы не выходишь. И Семена жалко. Ведь он из-за меня попал…
— Ну, не из-за тебя, положим… Случай вышел такой.
— И тебя жалко было больше не увидеть… Забудусь — снова все мерещится, что этот Григорьев ко мне лезет, а в руках у него какая-то не то верёвка, не то змея. Накинет её на меня, а она, понимаешь, сама затягивается на шее петлёй. Холодная, скользкая. — Нина вздрогнула. — Очнусь, себя руками пощупаю: живая ещё, — а надолго ли? Не хотелось умирать… Я ведь, Витя, ничего в жизни ещё не видела… Все одна да одна. Теперь вот Сему на Сучан отправила и даже проститься не успела… Может, и не увижу его больше…
— Увидишь…
— Увижу ли? — тоскливо сказала Нина.
Она полузакрыла глаза, и Виталий увидел, как пульсирует на виске девушки тоненькая голубая жилка, которой раньше не было заметно.
— Ты сильно похудела, Нина!
Девушка овладела собой. Уже задорно она посмотрела на спутника.
— Значит, я не нравлюсь тебе больше?
— Да нет, я не в этом смысле, Нина… Ты хорошая, честное слово!
Милая, простая, сероглазая… Сердце юноши сжалось. Он порывисто схватил руку девушки.
— Ты хорошая.
Виталия перестали смущать взгляды пассажиров. Он придвинулся к Нине и не мог отпустить её руку. Нина тихо спросила:
— Скажи, Виталя… Ты… кого-нибудь любил?
Так же тихо юноша ответил:
— Нет, Нина… никого не любил.
И они опять замолчали. Слова казались лишними.
…Резкий звук колокола вывел их из забытья. Виталий встрепенулся:
— Ты опоздаешь, Нина… Нинуся!
Он ещё не умел говорить ласковых слов и смутился. Нина посмотрела на него.
— Мне так много надо сказать тебе, Витенька!
— И мне, Нина!
— Поезд уйдёт.
— Да, надо идти… — со вздохом произнёс Виталий. Он невольно потянулся к Нине.
Но выражение её лица внезапно изменилось. С тревогой она шепнула:
— Сейчас же вниз, быстро!.. И выбирайся с вокзала.
Из дверей зала первого класса на Нину смотрели двое — казак и офицер. В казаке Виталий узнал рябого. Казак что-то объяснял офицеру. Губы его быстро шевелились. Офицер нахмурился и поманил пальцем кого-то из сидевших в зале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172