Еслибы не они, казалось, что кровля вот-вот осядет на голову. Но прихожан здесь собралось довольно много. Женщины и мужчины располагались скученно, без деления на женскую и мужскую половины. В основном здесь собрались простолюдины, однако ближе к алтарю, я различил две пары по виду явно из благородных — об этом свидетельствовали и почетное место, и их дорогие одежды. Я все осматривался, ощущая легкое недоумение. Почему-то считал, что Гита Вейк должна прибыть одна. Неужели мы просчитались, ее сегодня нет, а белая кобылица принадлежит кому-то иному?
Скучая, я рассеянно следил за ходом службы. Священник настоящий сакс — соломенные волосы, борода во все стороны — приготовлял хлеб и вино для претворения. Положенные слова произносил на неплохой латыни, однако когда обращался к пастве, говорил исключительно на местном диалекте, из которого я ничего не мог уразуметь. Это начало меня раздражать.
— Эй, преподобный! Изволь вести службу, чтобы мы хоть что-то могли понять.
Я сказал это нарочно громко и повелительно. Прихожане зашептались, а священник и ухом не повел, продолжая бормотать нечто невразумительное. Но на мой голос обе стоявшие у алтаря пары оглянулись. Однако мое внимание занимал священник и я не обратил на них внимание. А вот стоявший подле меня Ральф даже слегка присвистнул.
— Три сотни щепок Святого Креста! Глядите, какая хорошенькая!
Он сказал это негромко и, заметив мой вопросительный взгляд, указал на одну из женщин у алтаря. Она уже отвернулась и я теперь мог лицезреть только ее затылок, покрытый белой шалью, да плечи с которых струился дорогой лиловый плащ. Росточка небольшого, но осанка горделивая. Но тут мое внимание привлек стоявший подле нее рослый худой мужчина, типичный сакс, если судить по тому, как был сколот на плече его плащ, а голые ноги крест-накрест обвивали ремни обуви. На протяжении службы он то и дело оглядывался на нашу группу и отнюдь не ласково. Я интуитивно ощутил исходящую от него угрозу. Да и из полы его накидки выглядывала рукоять секиры. А еще я отметил, что не смотря на его длинную почти до пояса шевелюру, он скоро начнет лысеть. Я бы не придал этому значения, если бы у самого не было той же проблема. Поэтому я и стригся короче некуда — говорят волосы так меньше лезут. А у этого сакса уже сейчас залысины на темени, да и сквозь длинные пряди на затылке проглядывает плешь.
По сути мне дела до него не было. Меня интересовала только Гита Вейк. Поразмыслив немного, я пришел к выводу, что девица подле враждебного сакса и есть она. А то, что он ее сопровождает… Есть немало причин, отчего мужчина станет уделять внимание красивой легкодоступной женщине. Ральф вон все твердит, что она прехорошенькая. И еще я увидел ее светлую косу, струящеюся по бархату плаща. А ведь мне говорили, что Гита Вейк светловолосая. Фея Туманов. Гм.
Наконец долгая саксонская служба подошла к концу. Я намеренно задержался у чаши со святой водой, дождался когда приблизится саксонка в лиловом. Двигалась она как-то неуклюже, тело под плащом угадывалось округлое, толстенькое. А вот личико действительно довольно милое — лилейно белая кожа, выразительный рот, волосы на висках и лбу, там где их не скрывала шаль, светлые как лен. В сочетании с каштановыми бровями это смотрелось даже красиво. Хорошенькая, но до Бэртрады ей все же далеко.
Как галантный рыцарь я опустил руку в чашу со святой водой и протянул ей. Она, не глядя, слегка коснулась моих пальцев. Рука у нее была красивая, узенькая с тонкими длинными пальцами, однако словно загрубевшая от работы, ногти коротко обрезаны. Глаз так и не подняла, зато я заметил какие у нее длинный, пушистые ресницы.
В следующий миг меня потеснил от саксонки ее грозный спутник. Но я не собирался тратить на него время и, обойдя, поспешил за девушкой на улицу, предоставив своим рыцарям улаживать дело с саксом.
У церкви я загородил ей дорогу.
— Миледи, мы столько наслышаны о красавице из фэнленда, что не могли отказать себе в счастье лицезреть вас.
Она наконец подняла глаза — серые, прозрачные. «Действительно Фея Туманов» — подумал я. Однако не забывал, что передо мной всего лишь саксонская шлюха. Подбоченился.
— Вы довольны, милочка, что вызвали к себе интерес нормандских рыцарей?
Я говорил на нормандском, даже не зная, понимает ли она меня. Но она ответила на моем языке, причем без малейшего акцента.
— Несказанно довольна. А теперь, сэр рыцарь, позвольте пройти.
— Куда же вы так торопитесь? Может у нас есть кое-что, что вас заинтересует. Мы ведь состоятельные люди.
— Наверное хотите прикупить у меня овечью шерсть? — нарочито невинно спросила она.
— Шерсть? О нет. Мы хотим купить вас, милочка. Может столкуемся о цене?
Глаза ее чуть расширились. Голос же звучал по-прежнему ровно.
— Я дорого стою. И жалования наемника графа, даже с довеском дурных манер, не хватит, чтобы привлечь мое внимание.
Она шагнула в сторону, но я не дал ей уйти, удержав за локоть.
— Хоть ты и красотка, девка, однако не тебе тягаться с прекрасной графиней Бэртрадой. Вот кто настоящий светоч красоты для мужских глаз.
Она пыталась высвободить руку.
— Чтож, может тогда вам уместнее попытаться столковаться о цене с предметом ваших мечтаний?
От гнева я едва не задохнулся. Занес руку для удара, но кто-то крепко схватил меня за запястье, удержал. Мальчишка Ральф.
— Не глупи, Гуго.
Я так и не понял, что он имел в виду: то ли, чтобы я не поднимал руку на женщину, то ли, чтобы не напрашивался на неприятности. А неприятности у нас и в самом деле могли возникнуть. И это верный сакс Гиты уже освободился от Теофиля с Геривеем, спешил к нам, на ходу вытягивая секиру. Но я улыбнулся — вот оно, он первый взялся за оружие. Я тут же выхватил меч.
Но тут меня отвлек лязг металла вокруг. И к моему удивлению, все эти лохматые саксонские простолюдины повыхватывали из под накидок тесаки. Кровь Христова! — с каких это пор крестьянам позволяется носить оружие?
Я прикидывал в уме: один рыцарь в схватке стоит пятерых, а то и больше крестьян. Нас же четверо и все вооружены. Но людей их фэнов было много. Да и этот сакс явно кое-чему обучен. К тому же второй из знатных саксов, белобрысый, весь в веснушках, тоже оставил свою спутницу, шел, на ходу вынимая оружие. Мы вмиг оказались окружены. Однако выучка нас не подвела, встали спина к спине, ощетинившись оружием. Я только подумал — зря не надели кольчуг. Но все одно — схватка, так схватка.
Но тут Гита подняла руку, что-то громко сказала этим людям по саксонски. Я не понял. К тому же кое-что отвлекло мое внимание. Я увидел, как от резкого движения, ее плащ распахнулся, и понял, что девка брюхата.
— Уезжайте, пока есть возможность, — сказала она.
Я счел это наилучшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
Скучая, я рассеянно следил за ходом службы. Священник настоящий сакс — соломенные волосы, борода во все стороны — приготовлял хлеб и вино для претворения. Положенные слова произносил на неплохой латыни, однако когда обращался к пастве, говорил исключительно на местном диалекте, из которого я ничего не мог уразуметь. Это начало меня раздражать.
— Эй, преподобный! Изволь вести службу, чтобы мы хоть что-то могли понять.
Я сказал это нарочно громко и повелительно. Прихожане зашептались, а священник и ухом не повел, продолжая бормотать нечто невразумительное. Но на мой голос обе стоявшие у алтаря пары оглянулись. Однако мое внимание занимал священник и я не обратил на них внимание. А вот стоявший подле меня Ральф даже слегка присвистнул.
— Три сотни щепок Святого Креста! Глядите, какая хорошенькая!
Он сказал это негромко и, заметив мой вопросительный взгляд, указал на одну из женщин у алтаря. Она уже отвернулась и я теперь мог лицезреть только ее затылок, покрытый белой шалью, да плечи с которых струился дорогой лиловый плащ. Росточка небольшого, но осанка горделивая. Но тут мое внимание привлек стоявший подле нее рослый худой мужчина, типичный сакс, если судить по тому, как был сколот на плече его плащ, а голые ноги крест-накрест обвивали ремни обуви. На протяжении службы он то и дело оглядывался на нашу группу и отнюдь не ласково. Я интуитивно ощутил исходящую от него угрозу. Да и из полы его накидки выглядывала рукоять секиры. А еще я отметил, что не смотря на его длинную почти до пояса шевелюру, он скоро начнет лысеть. Я бы не придал этому значения, если бы у самого не было той же проблема. Поэтому я и стригся короче некуда — говорят волосы так меньше лезут. А у этого сакса уже сейчас залысины на темени, да и сквозь длинные пряди на затылке проглядывает плешь.
По сути мне дела до него не было. Меня интересовала только Гита Вейк. Поразмыслив немного, я пришел к выводу, что девица подле враждебного сакса и есть она. А то, что он ее сопровождает… Есть немало причин, отчего мужчина станет уделять внимание красивой легкодоступной женщине. Ральф вон все твердит, что она прехорошенькая. И еще я увидел ее светлую косу, струящеюся по бархату плаща. А ведь мне говорили, что Гита Вейк светловолосая. Фея Туманов. Гм.
Наконец долгая саксонская служба подошла к концу. Я намеренно задержался у чаши со святой водой, дождался когда приблизится саксонка в лиловом. Двигалась она как-то неуклюже, тело под плащом угадывалось округлое, толстенькое. А вот личико действительно довольно милое — лилейно белая кожа, выразительный рот, волосы на висках и лбу, там где их не скрывала шаль, светлые как лен. В сочетании с каштановыми бровями это смотрелось даже красиво. Хорошенькая, но до Бэртрады ей все же далеко.
Как галантный рыцарь я опустил руку в чашу со святой водой и протянул ей. Она, не глядя, слегка коснулась моих пальцев. Рука у нее была красивая, узенькая с тонкими длинными пальцами, однако словно загрубевшая от работы, ногти коротко обрезаны. Глаз так и не подняла, зато я заметил какие у нее длинный, пушистые ресницы.
В следующий миг меня потеснил от саксонки ее грозный спутник. Но я не собирался тратить на него время и, обойдя, поспешил за девушкой на улицу, предоставив своим рыцарям улаживать дело с саксом.
У церкви я загородил ей дорогу.
— Миледи, мы столько наслышаны о красавице из фэнленда, что не могли отказать себе в счастье лицезреть вас.
Она наконец подняла глаза — серые, прозрачные. «Действительно Фея Туманов» — подумал я. Однако не забывал, что передо мной всего лишь саксонская шлюха. Подбоченился.
— Вы довольны, милочка, что вызвали к себе интерес нормандских рыцарей?
Я говорил на нормандском, даже не зная, понимает ли она меня. Но она ответила на моем языке, причем без малейшего акцента.
— Несказанно довольна. А теперь, сэр рыцарь, позвольте пройти.
— Куда же вы так торопитесь? Может у нас есть кое-что, что вас заинтересует. Мы ведь состоятельные люди.
— Наверное хотите прикупить у меня овечью шерсть? — нарочито невинно спросила она.
— Шерсть? О нет. Мы хотим купить вас, милочка. Может столкуемся о цене?
Глаза ее чуть расширились. Голос же звучал по-прежнему ровно.
— Я дорого стою. И жалования наемника графа, даже с довеском дурных манер, не хватит, чтобы привлечь мое внимание.
Она шагнула в сторону, но я не дал ей уйти, удержав за локоть.
— Хоть ты и красотка, девка, однако не тебе тягаться с прекрасной графиней Бэртрадой. Вот кто настоящий светоч красоты для мужских глаз.
Она пыталась высвободить руку.
— Чтож, может тогда вам уместнее попытаться столковаться о цене с предметом ваших мечтаний?
От гнева я едва не задохнулся. Занес руку для удара, но кто-то крепко схватил меня за запястье, удержал. Мальчишка Ральф.
— Не глупи, Гуго.
Я так и не понял, что он имел в виду: то ли, чтобы я не поднимал руку на женщину, то ли, чтобы не напрашивался на неприятности. А неприятности у нас и в самом деле могли возникнуть. И это верный сакс Гиты уже освободился от Теофиля с Геривеем, спешил к нам, на ходу вытягивая секиру. Но я улыбнулся — вот оно, он первый взялся за оружие. Я тут же выхватил меч.
Но тут меня отвлек лязг металла вокруг. И к моему удивлению, все эти лохматые саксонские простолюдины повыхватывали из под накидок тесаки. Кровь Христова! — с каких это пор крестьянам позволяется носить оружие?
Я прикидывал в уме: один рыцарь в схватке стоит пятерых, а то и больше крестьян. Нас же четверо и все вооружены. Но людей их фэнов было много. Да и этот сакс явно кое-чему обучен. К тому же второй из знатных саксов, белобрысый, весь в веснушках, тоже оставил свою спутницу, шел, на ходу вынимая оружие. Мы вмиг оказались окружены. Однако выучка нас не подвела, встали спина к спине, ощетинившись оружием. Я только подумал — зря не надели кольчуг. Но все одно — схватка, так схватка.
Но тут Гита подняла руку, что-то громко сказала этим людям по саксонски. Я не понял. К тому же кое-что отвлекло мое внимание. Я увидел, как от резкого движения, ее плащ распахнулся, и понял, что девка брюхата.
— Уезжайте, пока есть возможность, — сказала она.
Я счел это наилучшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178