— Не хватало еще, чтобы я принимал условия сакса. Что же до графа, его нет в Гронвуде. Однако миледи Бэртрада наверняка снизойдет выслушать тебя. А там… Чтож, я найду способ, как поквитаться с нахалом вроде тебя.
Его лицо было белым от гнева, однако страха он не выказывал. Я более не разговаривал с ним, вернулся к столу. Но предварительно сделал жесть, чтобы Геривей и еще один из моих подчиненных преградили саксу выход. У этого невежи вполне хватило бы бестактности уйти, не выказав почтения графине. Да и отпускать его вот так не хотелось. Ведь эта саксонская свинья смела угрожать мне, когда сила была на его стороне. Но теперь наши места поменялись, и я уж постараюсь достойно проучить его.
Заметил ли Хорса, что путь к отступлению отрезан, или и в самом деле имел какое-то представление о приличиях, но он прямо через зал направился к миледи. Бэртрада едва удостоила Хорсу взглядом. Он же разглядывал ее с явным интересом. Однако поклонился, хотя и не так как бы полагалось — торопливо, едва согнув стан.
— Сожалею, что побеспокоил вашу милость. Мое дело скорее относится к вашему мужу. Но если его нет…
В Бэртраде, похоже, заговорило любопытство.
— Кто вы?
Хорса представился, да еще так заносчиво, словно графиня была обязана тут же предложить ему место подле себя.
— Какое у вас дело к моему супругу? Возможно я смогу вам помочь?
Ах какая милая дама! Хорса даже несколько смутился.
— Что ж, может вы и впрямь сумеете помочь. Дело касается подопечной графа, леди Гиты Вейк. Я бы хотел жениться на сей девице, но она говорит, что по закону не может связать себя узами брака без дозволения своего опекуна. Вот я и приехал к графу просить ее руки. Но раз его нет… Могу ли я просить вашу милость походатайствовать перед супругом о моем деле?
Теперь на лице Бэртрады читался явный интерес и, вместе с тем, злорадство. Улыбка так и змеилась на ее тонких губах.
— Вы так хотите обвенчаться с этой леди?
Бэртраду бы устроил такой исход дела. Я даже стал волноваться, что она проявит благосклонность к Хорсе и, тем самым, не даст свершиться моей мести. Ей ведь хотелось, превысив свои полномочия, отдать любовницу мужа этому мужлану. Похоже понимал это и Хорса. Поэтому и решил обратиться к графине в отсутствие супруга. Но все же Хорса был грубым саксом, не смог воспользоваться выгодной ситуацией и все испортил, бесцеремонно заявив Бэртраде, что и для нее его брак на Гите небезвыгоден, ибо тогда стихнет молва о датской жене графа и о том, что он обвенчался с дочерью короля только из-за ее положения, в то время как его сердце принадлежит Фее Туманов.
ли Хорса так задеть нормандку или сказалась обычная саксонская бестактность, но графиня в первый миг лишилась речи. Сидевшие подле нее дамы испуганно переглядывались, а стоявший за мной Ральф негромко чертыхнулся. Я шикнул на него. Мне было любопытно, чем все закончится.
Бэртрада наконец взяла себя в руки.
— Конечно, благородный Хорса, я похлопочу о вашем деле. Однако я не понимаю отчего вы, человек славного древнего рода, готовы взять на себя столь великий позор, чтобы жениться на женщине беременной от моего мужа. Или, как говорится у вас, саксов, — корова с теленком дороже стоит?
Хорса так отшатнулся от нее, что наступил на край своей накидки, едва не упал.
— Вы лжете, миледи!
— Лгу? В чем же, скажите на милость? В том, что вы не славного рода или в том, что Гита Вейк брюхата как корова?
Ей великолепно удалось разыграть недоумение. Хорсу же всего трясло. Я даже заволновался за Бэртраду: как бы этот грубый сакс не вытворил с ней чего сгоряча. Поэтому решил вмешаться.
— Как вы осмелились упрекнуть ее милость во лжи? Или вы, который как оса вокруг меда, вьетесь вокруг Гиты Вейк, так и не уразумели, что она с пузом? Чтож, тогда Всевышний подшутил над вами, и вместо того, чтобы наделить глазами как у всех смертных, расположил их в том месте на какое обычно садятся.
Мои парни так и грохнули от хохота. Захихикали и дамы Бэртрады, смеялась она сама. Хохотали и челядинцы графа.
Хорса затравленно озирался. А я торжествовал. Еще недавно этот сакс сделал нас посмешищем в фэнах, теперь же настал мой черед потешаться над ним.
— Ну же, сакс. Признайся, что выставил себя дурак дураком. Скажи — «Я глупец». И тогда, так и быть, мы отпустим тебя. Пинком под зад, разумеется, ибо такая свинья лучшего не заслуживает.
Хорса резко вскинул голову. Кровь Христова, сколько ненависти в его глазах! Но меня это устраивало. Я не опасался его, и когда он направился к выходу, не дал ему уйти, загородив путь.
И тут я добился чего хотел. Видел, как рука Хорсы скользнула по поясу, словно в поисках секиры. Но ее не было и он только сжал рукоять ножа. Этого мне хватило. Я был охранником миледи и не мог допустить, чтобы кто-либо обнажал оружие в ее присутствии.
Нет, я не схватился за меч. Этот сакс не стоил, чтобы ради него обнажалась благородная сталь. Поэтому я резко и быстро ударил его кулаком в челюсть и, прежде чем тот опомнился, схватил за шиворот и несколько раз ткнул головой в блюдо с остатками рагу. И тут же рядом оказался Теофиль, отшвырнул Хорсу так, что тот покатился, завернувшись в полы накидки.
Кто-то из слуг испугано закричал, но мои рыцари смеялись, а Бэртрада несколько раз лениво хлопнула в ладоши.
Хорса стал подниматься. Ему не дали. Геривей первым с размаху ударил его ногой в лицо, как мальчишки буцают мяч во время игры. Я расхохотался, но тут Хорса вскочил и, не обращая внимания на заливающую лицо кровь, все же выхватил нож. Однако ловкий Ральф де Брийар уже оказался рядом, выбил его.
— Этот сакс посмел обнажать оружие в присутствии графини! — крикнул я. — Так проучим же его!
Никто из нас не хватался за мечи, мы били его, как дерутся моряки в таверне — опускали на него кулаки, били в голову, живот, в ребра. Когда он падал, пинками заставляли подняться, швыряли друг другу. Конечно это было не по рыцарски, но иного этот пес не заслуживал. Мы же были словно в опьянении, нам было весело. В конце концов Теофиль поднял Хорсу и швырнул как куклу об стену. И когда тот упал, я и мои люди окружили его, пинали, топтали, не сразу заметив, что сакс уже не обороняется. Был весь в крови.
Мы не слышали испуганных возгласов в зале, визга женщин, не заметили когда в пылу забавы повалили стол. Наверное мы бы забили Хорсу, если бы откуда-то не возник каменщик Саймон, стал оттаскивать нас.
— Вы же убьете его! Миледи, ради всего святого, вступитесь за Хорсу!
Геривей, в пылу драки, ударил и Саймона, но каменщик оказался парень крепкий и сумел ответить бретонцу так, что тот даже отлетел, вопя рухнул на плиты. Мои воины были распалены и Саймона могла постигнуть участь Хорсы. Но едва они набросились на француза, как в толпу вмешалась Клара Данвиль, визжала, кидалась на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178