— Не только этот день, но и все остальные! Раз и навсегда! Понял? Повтори!
— Ладно. Обещаю оставить мисс Бриджертон в покое раз и навсегда.
— Ну, не совсем уж в покое… — Элоиза подмигнула Филиппу, как бы предлагая ему отпустить ребенка. — Надеюсь, по дому вы меня все-таки проведете!
Близнецы улыбнулись. Но если улыбка Аманды была довольно дружелюбной, на лице Оливера она скорее напоминала оскал.
— Вы свободны, — сказал Филипп детям. Те мигом вылетели из спальни Элоизы.
В комнате повисла долгая, напряженная тишина. Оба — и Элоиза, и Филипп — растерянно смотрели вслед близнецам. Элоиза вдруг почувствовала страшную усталость, словно она попала в ситуацию, в которой не знаешь, как повести себя.
С губ Элоизы сорвался нервный смешок. Кого она, в конце концов, хочет обмануть? Она действительно попала в ситуацию, в которой не знает, как себя повести.
Филипп подошел к ее кровати и замер в неподвижности.
— Как вы, Элоиза? — спросил он.
— Признаюсь честно, — усмехнулась она, — если я не освобожусь сейчас от этого вашего мяса, то, боюсь, мне станет еще хуже!
Филипп подал ей тарелку, на которой служанка принесла мясо. Вытащив его из-под повязки, Элоиза снова положила его на тарелку, поморщившись, когда оно шлепнулось с характерным звуком.
— Полагаю, сэр, — проговорила она, — мне надо умыться. Запах у этого мяса, согласитесь, довольно неприятный.
— Только сначала позвольте мне осмотреть ваш заплывший глаз. — Он осторожно оттянул ей веко. — Так-так, ясно… Посмотрите наверх!
— Простите… но разве вы в этом разбираетесь? — удивленно спросила она, подчиняясь его приказу.
— Немного. В молодости я увлекался боксом, так что порой мне приходилось иметь дело с подбитыми глазами. — Его пальцы дотронулись до ее виска. — Теперь посмотрите направо.
— Значит, вы умеете драться? — еще больше удивилась она.
— Довольно неплохо. — Элоиза не поняла, к чему относится эта реплика — к умению Филиппа драться или к состоянию ее глаза, и спросила об этом.
— Закройте глаз, — вместо ответа потребовал Филипп.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Я сказал, закройте глаз!
Элоиза закрыла оба — ведь когда закрываешь один, это неудобно и ты поневоле сжимаешь веки слишком плотно.
— Вы не ответили на мой вопрос! — снова повторила она.
— Вам никогда не говорили, что порой вы бываете слишком настойчивы? — поинтересовался он.
— Мне говорят это все время. Но это единственный мой недостаток.
— Единственный? — недоверчиво усмехнулся Филипп.
— По крайней мере, единственный крупный. — Элоиза открыла глаза. — Но вы так и не ответили на мой вопрос!
— Я уже успел его забыть.
Элоиза хотела было еще раз повторить вопрос, но тут до нее дошло, что Филипп шутит — вопрос он, конечно, помнит.
— Не открывайте глаз, — проворчал он. — Я еще не закончил.
Элоиза подчинилась.
— “Довольно неплохо” означает, что я довольно неплохо научился драться. Но, слава Богу, применять свое умение мне приходилось только на спортивных соревнованиях.
— Однако, как я понимаю, больших успехов в этом виде спорта вы так и не добились.
— Можете открыть ваш глаз.
Элоиза открыла глаза и заморгала — с закрытыми она не подозревала, что Филипп стоит так близко от нее. Заметив ее смущение, он отступил на шаг.
— Да, больших успехов я так и не добился, — признал он.
— Почему?
— Не придавал этому значения.
— Ну, как? — спросила Элоиза.
—
Вы о чем? О вашем глазе?
—
Да.
— Не думаю, — произнес Филипп, — что здесь можно что-то сделать, чтобы остановить синяк.
— Когда я упала, я, кажется, ударилась не глазом, а щекой…
— Для того чтобы под глазом образовался синяк, вовсе не обязательно им ударяться. Насколько я понимаю, ударились вы вот этим местом. — Филипп коснулся ее лица — действительно в месте удара, но так нежно, что Элоиза не почувствовала боли. — Достаточно близко к глазу, чтобы там образовался кровоподтек.
— Неужели мне предстоит несколько недель являть собой столь страшное зрелище? — поморщилась Элоиза.
— Недель? — пожал плечами Филипп. — Думаю, все пройдет гораздо быстрее!
— Рассказывайте это другим! — Элоиза недоверчиво посмотрела на него. — У меня все-таки есть братья, так что на синяки я в свое время насмотрелась. Помню, Бенедикт однажды пару месяцев ходил с синяком…
— А что с ним случилось? — полюбопытствовал Филипп.
— Честно говоря, причиной тому был другой наш брат.
— Дальше можете не рассказывать, — усмехнулся он. — У меня у самого был брат…
— Понимаю. Да, парни порой бывают невыносимы. — В голосе Элоизы, тем не менее, Филипп уловил нотки нежности к братьям.
— И все-таки, я думаю, вам недолго придется ходить с синяком, — повторил он, помогая ей встать и подойти к умывальнику.
— Как знать… — Элоиза зачерпнула пригоршню воды и ополоснула лицо.
— Мне кажется, — заявил Филипп, — стоит все-таки пригласить вам компаньонку.
— Да, вы упоминали о ней в вашем письме. Но я об этом почти забыла.
— А я нет.
Взяв полотенце, Элоиза осторожно вытерлась.
— Простите, — проговорила она, — в этом, конечно, моя вина.
— В чем? — не понял Филипп.
— Я так торопилась покинуть Лондон, что не подумала о том, что вам надо было подготовиться к моему приезду.
Филипп насторожился. “Так торопилась покинуть Лондон?” Почему? Может быть, она чего-то недоговаривает? На Элоизу, во всяком случае, на тот ее образ, что успел у него сложиться — открытую, бесхитростную, разговорчивую, если не болтливую, — это вовсе не было похоже, но как знать… Может быть, дома у нее случилось что-то, что заставило ее все бросить и бежать к человеку, с которым она никогда до этого не встречалась?
— Я уже отправил письмо своей двоюродной бабушке, — сообщил Филипп, помогая Элоизе снова добраться до кровати, хотя девушка явно хотела обойтись без его помощи, — вчера утром, вскоре после того, как вы появились. Но думаю, приехать она сможет никак не раньше чем в четверг. Живет она, правда, не очень далеко отсюда — в Дорсете, но она не из тех, кто способен мгновенно сняться с места. Ей надо собраться, упаковать вещи… ну, знаете, — Филипп неопределенно помахал рукой в воздухе, — как обычно женщины…
— Четверг уже скоро, — кивнула Элоиза, — всего через четыре дня. Да и нельзя сказать, чтобы мы здесь были совсем одни — у вас столько слуг…
— Тем не менее, — заявил Филипп, — если о вашем визите ко мне, не дай Бог, прослышат какие-нибудь злые языки, ваша репутация может пострадать.
Глубоко вздохнув, Элоиза пожала плечами:
— Что случилось, то уже случилось. К тому же если я вернусь домой в таком виде… — Она показала на свой злополучный синяк.
Филипп рассеянно кивнул, снова задумавшись. Почему эта девушка словно бы совершенно не дорожит своей репутацией?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Ладно. Обещаю оставить мисс Бриджертон в покое раз и навсегда.
— Ну, не совсем уж в покое… — Элоиза подмигнула Филиппу, как бы предлагая ему отпустить ребенка. — Надеюсь, по дому вы меня все-таки проведете!
Близнецы улыбнулись. Но если улыбка Аманды была довольно дружелюбной, на лице Оливера она скорее напоминала оскал.
— Вы свободны, — сказал Филипп детям. Те мигом вылетели из спальни Элоизы.
В комнате повисла долгая, напряженная тишина. Оба — и Элоиза, и Филипп — растерянно смотрели вслед близнецам. Элоиза вдруг почувствовала страшную усталость, словно она попала в ситуацию, в которой не знаешь, как повести себя.
С губ Элоизы сорвался нервный смешок. Кого она, в конце концов, хочет обмануть? Она действительно попала в ситуацию, в которой не знает, как себя повести.
Филипп подошел к ее кровати и замер в неподвижности.
— Как вы, Элоиза? — спросил он.
— Признаюсь честно, — усмехнулась она, — если я не освобожусь сейчас от этого вашего мяса, то, боюсь, мне станет еще хуже!
Филипп подал ей тарелку, на которой служанка принесла мясо. Вытащив его из-под повязки, Элоиза снова положила его на тарелку, поморщившись, когда оно шлепнулось с характерным звуком.
— Полагаю, сэр, — проговорила она, — мне надо умыться. Запах у этого мяса, согласитесь, довольно неприятный.
— Только сначала позвольте мне осмотреть ваш заплывший глаз. — Он осторожно оттянул ей веко. — Так-так, ясно… Посмотрите наверх!
— Простите… но разве вы в этом разбираетесь? — удивленно спросила она, подчиняясь его приказу.
— Немного. В молодости я увлекался боксом, так что порой мне приходилось иметь дело с подбитыми глазами. — Его пальцы дотронулись до ее виска. — Теперь посмотрите направо.
— Значит, вы умеете драться? — еще больше удивилась она.
— Довольно неплохо. — Элоиза не поняла, к чему относится эта реплика — к умению Филиппа драться или к состоянию ее глаза, и спросила об этом.
— Закройте глаз, — вместо ответа потребовал Филипп.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Я сказал, закройте глаз!
Элоиза закрыла оба — ведь когда закрываешь один, это неудобно и ты поневоле сжимаешь веки слишком плотно.
— Вы не ответили на мой вопрос! — снова повторила она.
— Вам никогда не говорили, что порой вы бываете слишком настойчивы? — поинтересовался он.
— Мне говорят это все время. Но это единственный мой недостаток.
— Единственный? — недоверчиво усмехнулся Филипп.
— По крайней мере, единственный крупный. — Элоиза открыла глаза. — Но вы так и не ответили на мой вопрос!
— Я уже успел его забыть.
Элоиза хотела было еще раз повторить вопрос, но тут до нее дошло, что Филипп шутит — вопрос он, конечно, помнит.
— Не открывайте глаз, — проворчал он. — Я еще не закончил.
Элоиза подчинилась.
— “Довольно неплохо” означает, что я довольно неплохо научился драться. Но, слава Богу, применять свое умение мне приходилось только на спортивных соревнованиях.
— Однако, как я понимаю, больших успехов в этом виде спорта вы так и не добились.
— Можете открыть ваш глаз.
Элоиза открыла глаза и заморгала — с закрытыми она не подозревала, что Филипп стоит так близко от нее. Заметив ее смущение, он отступил на шаг.
— Да, больших успехов я так и не добился, — признал он.
— Почему?
— Не придавал этому значения.
— Ну, как? — спросила Элоиза.
—
Вы о чем? О вашем глазе?
—
Да.
— Не думаю, — произнес Филипп, — что здесь можно что-то сделать, чтобы остановить синяк.
— Когда я упала, я, кажется, ударилась не глазом, а щекой…
— Для того чтобы под глазом образовался синяк, вовсе не обязательно им ударяться. Насколько я понимаю, ударились вы вот этим местом. — Филипп коснулся ее лица — действительно в месте удара, но так нежно, что Элоиза не почувствовала боли. — Достаточно близко к глазу, чтобы там образовался кровоподтек.
— Неужели мне предстоит несколько недель являть собой столь страшное зрелище? — поморщилась Элоиза.
— Недель? — пожал плечами Филипп. — Думаю, все пройдет гораздо быстрее!
— Рассказывайте это другим! — Элоиза недоверчиво посмотрела на него. — У меня все-таки есть братья, так что на синяки я в свое время насмотрелась. Помню, Бенедикт однажды пару месяцев ходил с синяком…
— А что с ним случилось? — полюбопытствовал Филипп.
— Честно говоря, причиной тому был другой наш брат.
— Дальше можете не рассказывать, — усмехнулся он. — У меня у самого был брат…
— Понимаю. Да, парни порой бывают невыносимы. — В голосе Элоизы, тем не менее, Филипп уловил нотки нежности к братьям.
— И все-таки, я думаю, вам недолго придется ходить с синяком, — повторил он, помогая ей встать и подойти к умывальнику.
— Как знать… — Элоиза зачерпнула пригоршню воды и ополоснула лицо.
— Мне кажется, — заявил Филипп, — стоит все-таки пригласить вам компаньонку.
— Да, вы упоминали о ней в вашем письме. Но я об этом почти забыла.
— А я нет.
Взяв полотенце, Элоиза осторожно вытерлась.
— Простите, — проговорила она, — в этом, конечно, моя вина.
— В чем? — не понял Филипп.
— Я так торопилась покинуть Лондон, что не подумала о том, что вам надо было подготовиться к моему приезду.
Филипп насторожился. “Так торопилась покинуть Лондон?” Почему? Может быть, она чего-то недоговаривает? На Элоизу, во всяком случае, на тот ее образ, что успел у него сложиться — открытую, бесхитростную, разговорчивую, если не болтливую, — это вовсе не было похоже, но как знать… Может быть, дома у нее случилось что-то, что заставило ее все бросить и бежать к человеку, с которым она никогда до этого не встречалась?
— Я уже отправил письмо своей двоюродной бабушке, — сообщил Филипп, помогая Элоизе снова добраться до кровати, хотя девушка явно хотела обойтись без его помощи, — вчера утром, вскоре после того, как вы появились. Но думаю, приехать она сможет никак не раньше чем в четверг. Живет она, правда, не очень далеко отсюда — в Дорсете, но она не из тех, кто способен мгновенно сняться с места. Ей надо собраться, упаковать вещи… ну, знаете, — Филипп неопределенно помахал рукой в воздухе, — как обычно женщины…
— Четверг уже скоро, — кивнула Элоиза, — всего через четыре дня. Да и нельзя сказать, чтобы мы здесь были совсем одни — у вас столько слуг…
— Тем не менее, — заявил Филипп, — если о вашем визите ко мне, не дай Бог, прослышат какие-нибудь злые языки, ваша репутация может пострадать.
Глубоко вздохнув, Элоиза пожала плечами:
— Что случилось, то уже случилось. К тому же если я вернусь домой в таком виде… — Она показала на свой злополучный синяк.
Филипп рассеянно кивнул, снова задумавшись. Почему эта девушка словно бы совершенно не дорожит своей репутацией?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81