— Нет, я не смогу, — пробормотала она себе под нос, нервно барабаня пальцами по каминной доске. — Это просто безумие! — подняв голову, она кинула неприязненный взгляд на висевший над камином портрет мужчины.
— Как жаль, что ты оказался таким тупицей! — сказала она, сверля его ненавидящим взглядом. Даже несмотря на то, что оригинал вот уже почти два года покоился в могиле, портрет по-прежнему обладал свойством мгновенно приводить её в бешенство. — Ты даже глупее, чем когда-то была я сама, когда решилась выйти за тебя замуж, сэр Гарри Сикоум, — пожаловалась она. — Но откуда мне было знать в то время, что ты по уши в долгах и при этом слишком глуп, чтобы суметь поправить свои дела? Да ещё безумен настолько, чтобы влезть в эту авантюру с индийскими плантациями? И в какой же луже мы с тобой в конце концов оказались, а, Гарри? — горько посетовала она, а бледно-голубые глаза мужчины на портрете все так же безжизненно смотрели на неё каким-то тупым, отсутствующим взглядом. Впрочем, когда сэр Гарри Сикоум был ещё жив, призналась она в душе, именно это выражение безучастного равнодушия чаще всего было написано у него на лице.
— Собаки и лошади, Гарри, вот и все, о чем ты когда-либо думал или заботился в своей никчемной жизни, — бросила обвиняющим тоном леди Бесс, — Что тебя толкнула жениться на мне? Нет, я не виню тебя, ведь в те времена я была настоящей красавицей, не так ли, Гарри? — казалось, она требовала ответа. И бросив украдкой быстрый взгляд на свое отражение в одном из зеркал, она была вынуждена признать, что и теперь фигура у неё на редкость привлекательна, несмотря на то, что ей давно перевалило за тридцать и она стала матерью двоих детей. Но щеки уже не были так восхитительно свежи, как в молодости, да и с возрастом она похудела, вздохнула Бесс. Впрочем, достаточно было одного взгляда в зеркало, чтобы понять, что она все ещё хороша. Искоса глянув на глубокое декольте, где благоухающие кружева корсажа прикрывали все ещё упругую и свежую грудь, Бесс с досадой отвернулась.
— Ты обвел меня вокруг пальца, Гарри. Ты был не только банкротом, это бы я ещё смогла тебе простить, но ты к тому же оказался на редкость скверным любовником, особенно если сравнить с … — последние слова замерли на устах леди Бесс и, подавив тяжелый вздох, она повернулась спиной и к портрету мужа и к собственному отражению в зеркале. Ведь и её увядающая красота и этот мужчина будили в измученной душе столько печальных воспоминаний о том времени, когда она была моложе на пятнадцать лет и успела совершить величайшую ошибку в своей жизни.
— Мама? — прозвенел за дверью тоненький голосок. — Мама? Где ты? — девичий голосок сделался пронзительным, в нем звучал готовый вот-вот прорваться страх. — Мама?
— Я в гостиной, Энн, — неохотно откликнулась леди Бесс, на минуту ей стало не по себе при мысли, что лицо выдаст её. Она медлила, страшась возвращаться в безрадостное настоящее, откуда в эту минуту не видела выхода.
— Что это тебе пришло в голову сидеть здесь в темноте, да ещё совсем одной? — недовольно спросила девочка. Несмотря на свои четырнадцать лет, Энн Сикоум обещала в недалеком будущем превратиться в редкостную красавицу. Она была поразительно похожа на мать, когда та цвела восхитительной красотой юности. — Позвонить, чтобы принесли свечи?
— Нет, к чему эти лишние расходы?! Я не задержусь надолго, милая. — сказала леди Бесс.
— Тогда может быть, позвать Джейн, чтобы она развела огонь в камине? Как только солнце садится, в комнате становится слишком сыро, — произнесла девочка, невольно напомнив матери о том, что близится вечер, и о том, что принесет с собой ночь.
— Не стоит. Бедная девушка и так сбивается с ног, помогая матери на кухне. Да и кроме того, мне вовсе не хочется, чтобы наш старый дом выглядел так, словно мы все ещё не спим, — ответила леди Бесс скорее себе, чем дочери. Изумленное выражение на юном личике Энн сменилось растерянным, когда она наконец поняла, о чем подумала мать.
— Я совсем забыла. Но ведь ночь сегодня обещает быть безлунной, правда, мама?
— О чем это ты, детка? — возмущенно спросила леди Бесс.
— Ой, мама, ну к чему делать вид, будто ты не понимаешь, что я имею в виду?! В конце концов, я уже давно не ребенок! Вспомни, ведь Люси Уиддонс в мои годы была уже замужем, да и к тому же этот малыш, который цеплялся за её подол …
— Пусть благодарит Бога за то, что вообще успела пойти к алтарю, да ещё тогда, когда раздувшийся живот делал её похожей больше на бочку, чем на невесту! О чем ты говоришь, Энн! В конце концов, Люси — простая деревенская девчонка, а не леди Сикоум! — сурово напомнила леди Бесс своей неугомонной дочери.
— Не знаю, какая разница в том, что я леди Сикоум, ведь в конце концов мы с тобой так же ломаем голову, чем набить живот, как и последние крестьяне этой деревушки?! — запальчиво возразила Энн. — Я прекрасно понимаю, почему ты позволила этим контрабандистам взять наших лошадей. Отец бы умер от ужаса, если бы узнал, как жестоко с ними обращаются, а ведь бедняги тащат на себе тяжеленные мешки с товаром от деревни к деревне. Будь он жив, никогда бы не позволил этого!
Леди Бесс уже открыла было рот, чтобы возмущенно опровергнуть это обвинение, но передумала и предпочла промолчать. Действительно, что толку было лгать и отрицать очевидное, тем более, что не в её власти было что-то изменить. — Если хочешь знать, дитя мое, твой отец продал бы душу дьяволу за бочонок контрабандного французского бренди. Но успокойся, сегодня ночью он не перевернется в гробу, потому что контрабандисты не получат наших лошадей. Если честно, я просто собиралась продать кое-кого из них на ярмарке в Вестли Эббот в эту субботу, — леди Бесс старалась говорить ровным, спокойным голосом, несмотря на то, что все внутри дрожало от страшного напряжения.
— Но, мама, ты не можешь так поступить. Неужели ты забыла, что случилось с фермой Веббера прошлой зимой? Чарльз сказал, это, мол, потому, что они отказались дать контрабандистам своих лошадей! — едва слышно выдохнула Энн.
— Сколько раз я просила, чтобы ты и Чарльз прекратили слушать глупые сплетни?! — прикрикнула леди Бесс, которой меньше всего сейчас хотелось бы, чтобы дочь напоминала ей об этом ужасе. — А Чарльз вообще вряд ли понимает даже, о чем говорит. Да и потом вряд ли кто отважится появиться здесь, в Сивике! Кто мы для них, в конце концов? Обычные крестьяне? Неужели нас так легко запугать? — надменно произнесла леди Бесс, изо всех сил стараясь скрыть свой страх. — И если и существовало на свете что-то такое, что твой отец умел замечательно делать и смог передать это мне, так это искусство стрелять. Я могу так же быстро зарядить пистолет и выстрелить так же метко, как любой мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176