— Куда она, туда и я.
— Но ты не можешь уйти из Ландерно! Ты прикреплен к этой земле. Если попытаешься уйти, я прикажу привести тебя обратно и высечь как беглого раба!
Дагда запрокинул голову и расхохотался. Смех его был раскатистым и гулким, и от него по спинам всех присутствующих пробежали мурашки.
— Я — вольноотпущенник, мадам, — сказал он. — Я приехал из Ирландии с моей госпожой во исполнение клятвы, которую дал ее умирающей матери, принцессе Мэйр Тир Коннелл. Я не связан ни с Ландерно, ни с каким-либо другим поместьем на этой земле. Узы верности привязывают меня лишь к Мэйрин Сен-Ронан, и я не покину ее до самой смерти. Если вы хотите попробовать задержать меня, миледи Бланш, что ж, попробуйте! — окончил он и так взглянул в ее глаза, что леди Сен-Ронан невольно вздрогнула. «Самое время избавиться от этого увальня», — подумала она. Бланш всегда не доверяла ему.
— Ну тогда ступай, — сказала она, — но не возвращайся просить у меня милостыни, когда работорговец выгонит тебя на все четыре стороны! Я не приму тебя обратно! Можешь умирать с голоду. А за эту мерзавку мне заплатили полновесным серебром, которое я прибавлю к наследству моего будущего ребенка.
— На этих деньгах кровь, — тихо произнес Дагда. — Они не принесут счастья вашей дочери. Они только навлекут на нее беду.
— Убирайся! — воскликнула побледневшая Бланш Сен-Ронан. Дагда улыбнулся ей, но эта улыбка больше походила на оскал. Бланш Сен-Ронан попятилась, повернулась и побежала в зал. Обернувшись к Айво, Дагда сказал:
— Веди нас к торговцу. Я должен переговорить с ним. Айво улыбнулся своим мыслям и невольно ускорил шаги. Они вышли во двор, где торговец уже давно дожидался своего живого товара. Сенешалю очень хотелось увидеть выражение лица работорговца, когда тот узнает, что Дагда отправится вместе с девочкой.
Англичане, с которыми этот работорговец имел дело уже много лет, звали его Френом. Сейчас эти англичане покупали рабов гораздо меньше, чем прежде. Торговать в Денло было выгоднее, чем с этими ненормальными англосаксами, которые покупали рабов только для того, чтобы освободить их. Френ был греком и ни за что бы не оказался в Бретани, так далеко от моря, но в Бресте к нему обратился секретарь епископа, попросивший его явиться в Ландерно, чтобы переговорить с леди Сен-Ронан. Леди сказала ему, что ее муж умирает и, когда он испустит дух, ей надо будет избавиться от его внебрачной дочери, которой он до сих пор позволял жить в замке. Девочке пять лет, она совершенно бесполезна, но очень хороша собой, так что кое-чего все же стоит. Френ отчаянно торговался с леди Сен-Ронан, и в конце концов они сошлись на цене в одну серебряную монету.
Френ втайне торжествовал, совершив столь удачную сделку. Он хорошо заработает на этой девочке: знатоки в Западной и Восточной Европе весьма ценили детей, особенно детей красивых. Впрочем, леди Сен-Ронан ничего не могла об этом знать, с улыбкой подумал Френ. Если бы она знала, то не уступила бы девочку так дешево. Глядя на приближающуюся Мэйрин, держащую за руку беловолосого великана, который шел рядом с ней, стараясь попадать в такт ее шажкам, Френ чувствовал себя на верху блаженства.
Девочка оказалась настоящей красавицей. Невероятно! Френ решил, что не станет продавать ее в Англии. О нет! Эта девочка будет стоить куда больше, чем простая рабыня. Он будет защищать и хранить ее несколько месяцев, пока они не встретятся с одним хорошим покупателем из Константинополя. Тот отвалит ему за это маленькое сокровище целое состояние.
— Вот девочка. Ее зовут Мэйрин, — сказал Айво. — Ты доволен своей сделкой, Френ? Ты передашь мне серебро для миледи Сен-Ронан?
Френ запустил руку в кожаный кошелек, висевший у него на поясе, без колебаний достал тусклую серебряную монету и вручил ее Айво.
— Прощай, моя маленькая госпожа, — сказал сенешаль. — Да хранит тебя Господь и Пресвятая Богоматерь.
— Попрощайся от меня со старой Кателлой, Айво, — сказала Мэйрин.
Сенешаль вытаращил глаза, но кивнул.
— Хорошо.
Френ протянул было руку, чтобы схватить Мэйрин за плечо, но великан предостерегающе проворчал:
— Не касайся моей госпожи своими грязными лапами, торговец!
— Кто этот… — Френ смерил взглядом Дагду с головы до ног, — ..этот парень? — беспомощно пробормотал он. Великан был слишком большим и опасным на вид.
Не в силах удержаться, Айво усмехнулся.
— Пускай он сам скажет тебе, кто он такой, мастер Френ. — И, повернувшись, направился обратно к замку.
— Я — Дагда, — произнес ирландец. — Я — охранник этой девочки. Я был рядом с ней с того дня, когда она родилась, а до того охранял ее мать, Мэйр Тир Коннелл, принцессу Ирландии, да упокоит Господь ее душу. Эта девочка родилась в законном браке, но ее мачеха хочет отнять у нее наследство для себя и своего будущего ребенка. Хотя я вольноотпущенник, но никак не смог помешать ей совершить это злодеяние. Но я не покину мою маленькую госпожу, торговец. Куда она — туда и я.
Френ на мгновение пришел в замешательство. Прежде он никогда не сталкивался на Западе с такими случаями. Чтобы о маленькой девочке заботился мужчина?!
— Ты что, евнух? — спросил он Дагду.
Великан громко рассмеялся.
— Нет, — ответил он. — Все мои богатства при мне. «Странно», — подумал Френ, но, еще раз окинув взглядом огромного ирландца, понял, что ему снова крупно повезло. Этот Дагда сам позаботится о девочке и сохранит ее до тех пор, пока они не доберутся до Константинополя и не продадут ее выгодному клиенту. Впрочем, Френ не хотел выказывать своей радости.
— Что ж, можешь идти с нами, великан, — надменно произнес он, — но тебе придется самому зарабатывать себе на пропитание. Ты будешь помогать мне. Милостыню подают священники и богатые лорды, а я — ни тот, ни другой. Ты меня понял, великан?
— Я понял тебя, торговец, — ответил Дагда, и в его голубых глазах сверкнула насмешка.
Торговец запустил руку в седельную сумку и достал оттуда маленький кожаный ошейник, чтобы застегнуть его на тоненькой шейке Мэйрин, но большая ладонь Дагды опустилась на его руку. Френ вздрогнул от удивления и вопросительно взглянул на ирландца.
— Ты хочешь испортить ее кожу, торговец? Она такая тонкая, что тебе и не снилось! Этот ошейник оставит на ней отметины.
Френ на мгновение задумался. Великан прав: он сам видел, что рабские ошейники оставляют на коже следы. Такие отметины могут снизить ценность девочки, да и вообще стыдно портить такую чудесную кожу.
— Хорошо, Дагда, — уступил он, — но она должна будет надеть его, когда мы придем на рынок. Я не хочу, чтобы ты сбежал с моей собственностью. Ведь я никак не смогу доказать, что девочка принадлежит мне.
Дагда кивнул, и его глаза снова блеснули, напоминая Френу о том, что на самом деле он, Дагда, ни за что не оставит Мэйрин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Но ты не можешь уйти из Ландерно! Ты прикреплен к этой земле. Если попытаешься уйти, я прикажу привести тебя обратно и высечь как беглого раба!
Дагда запрокинул голову и расхохотался. Смех его был раскатистым и гулким, и от него по спинам всех присутствующих пробежали мурашки.
— Я — вольноотпущенник, мадам, — сказал он. — Я приехал из Ирландии с моей госпожой во исполнение клятвы, которую дал ее умирающей матери, принцессе Мэйр Тир Коннелл. Я не связан ни с Ландерно, ни с каким-либо другим поместьем на этой земле. Узы верности привязывают меня лишь к Мэйрин Сен-Ронан, и я не покину ее до самой смерти. Если вы хотите попробовать задержать меня, миледи Бланш, что ж, попробуйте! — окончил он и так взглянул в ее глаза, что леди Сен-Ронан невольно вздрогнула. «Самое время избавиться от этого увальня», — подумала она. Бланш всегда не доверяла ему.
— Ну тогда ступай, — сказала она, — но не возвращайся просить у меня милостыни, когда работорговец выгонит тебя на все четыре стороны! Я не приму тебя обратно! Можешь умирать с голоду. А за эту мерзавку мне заплатили полновесным серебром, которое я прибавлю к наследству моего будущего ребенка.
— На этих деньгах кровь, — тихо произнес Дагда. — Они не принесут счастья вашей дочери. Они только навлекут на нее беду.
— Убирайся! — воскликнула побледневшая Бланш Сен-Ронан. Дагда улыбнулся ей, но эта улыбка больше походила на оскал. Бланш Сен-Ронан попятилась, повернулась и побежала в зал. Обернувшись к Айво, Дагда сказал:
— Веди нас к торговцу. Я должен переговорить с ним. Айво улыбнулся своим мыслям и невольно ускорил шаги. Они вышли во двор, где торговец уже давно дожидался своего живого товара. Сенешалю очень хотелось увидеть выражение лица работорговца, когда тот узнает, что Дагда отправится вместе с девочкой.
Англичане, с которыми этот работорговец имел дело уже много лет, звали его Френом. Сейчас эти англичане покупали рабов гораздо меньше, чем прежде. Торговать в Денло было выгоднее, чем с этими ненормальными англосаксами, которые покупали рабов только для того, чтобы освободить их. Френ был греком и ни за что бы не оказался в Бретани, так далеко от моря, но в Бресте к нему обратился секретарь епископа, попросивший его явиться в Ландерно, чтобы переговорить с леди Сен-Ронан. Леди сказала ему, что ее муж умирает и, когда он испустит дух, ей надо будет избавиться от его внебрачной дочери, которой он до сих пор позволял жить в замке. Девочке пять лет, она совершенно бесполезна, но очень хороша собой, так что кое-чего все же стоит. Френ отчаянно торговался с леди Сен-Ронан, и в конце концов они сошлись на цене в одну серебряную монету.
Френ втайне торжествовал, совершив столь удачную сделку. Он хорошо заработает на этой девочке: знатоки в Западной и Восточной Европе весьма ценили детей, особенно детей красивых. Впрочем, леди Сен-Ронан ничего не могла об этом знать, с улыбкой подумал Френ. Если бы она знала, то не уступила бы девочку так дешево. Глядя на приближающуюся Мэйрин, держащую за руку беловолосого великана, который шел рядом с ней, стараясь попадать в такт ее шажкам, Френ чувствовал себя на верху блаженства.
Девочка оказалась настоящей красавицей. Невероятно! Френ решил, что не станет продавать ее в Англии. О нет! Эта девочка будет стоить куда больше, чем простая рабыня. Он будет защищать и хранить ее несколько месяцев, пока они не встретятся с одним хорошим покупателем из Константинополя. Тот отвалит ему за это маленькое сокровище целое состояние.
— Вот девочка. Ее зовут Мэйрин, — сказал Айво. — Ты доволен своей сделкой, Френ? Ты передашь мне серебро для миледи Сен-Ронан?
Френ запустил руку в кожаный кошелек, висевший у него на поясе, без колебаний достал тусклую серебряную монету и вручил ее Айво.
— Прощай, моя маленькая госпожа, — сказал сенешаль. — Да хранит тебя Господь и Пресвятая Богоматерь.
— Попрощайся от меня со старой Кателлой, Айво, — сказала Мэйрин.
Сенешаль вытаращил глаза, но кивнул.
— Хорошо.
Френ протянул было руку, чтобы схватить Мэйрин за плечо, но великан предостерегающе проворчал:
— Не касайся моей госпожи своими грязными лапами, торговец!
— Кто этот… — Френ смерил взглядом Дагду с головы до ног, — ..этот парень? — беспомощно пробормотал он. Великан был слишком большим и опасным на вид.
Не в силах удержаться, Айво усмехнулся.
— Пускай он сам скажет тебе, кто он такой, мастер Френ. — И, повернувшись, направился обратно к замку.
— Я — Дагда, — произнес ирландец. — Я — охранник этой девочки. Я был рядом с ней с того дня, когда она родилась, а до того охранял ее мать, Мэйр Тир Коннелл, принцессу Ирландии, да упокоит Господь ее душу. Эта девочка родилась в законном браке, но ее мачеха хочет отнять у нее наследство для себя и своего будущего ребенка. Хотя я вольноотпущенник, но никак не смог помешать ей совершить это злодеяние. Но я не покину мою маленькую госпожу, торговец. Куда она — туда и я.
Френ на мгновение пришел в замешательство. Прежде он никогда не сталкивался на Западе с такими случаями. Чтобы о маленькой девочке заботился мужчина?!
— Ты что, евнух? — спросил он Дагду.
Великан громко рассмеялся.
— Нет, — ответил он. — Все мои богатства при мне. «Странно», — подумал Френ, но, еще раз окинув взглядом огромного ирландца, понял, что ему снова крупно повезло. Этот Дагда сам позаботится о девочке и сохранит ее до тех пор, пока они не доберутся до Константинополя и не продадут ее выгодному клиенту. Впрочем, Френ не хотел выказывать своей радости.
— Что ж, можешь идти с нами, великан, — надменно произнес он, — но тебе придется самому зарабатывать себе на пропитание. Ты будешь помогать мне. Милостыню подают священники и богатые лорды, а я — ни тот, ни другой. Ты меня понял, великан?
— Я понял тебя, торговец, — ответил Дагда, и в его голубых глазах сверкнула насмешка.
Торговец запустил руку в седельную сумку и достал оттуда маленький кожаный ошейник, чтобы застегнуть его на тоненькой шейке Мэйрин, но большая ладонь Дагды опустилась на его руку. Френ вздрогнул от удивления и вопросительно взглянул на ирландца.
— Ты хочешь испортить ее кожу, торговец? Она такая тонкая, что тебе и не снилось! Этот ошейник оставит на ней отметины.
Френ на мгновение задумался. Великан прав: он сам видел, что рабские ошейники оставляют на коже следы. Такие отметины могут снизить ценность девочки, да и вообще стыдно портить такую чудесную кожу.
— Хорошо, Дагда, — уступил он, — но она должна будет надеть его, когда мы придем на рынок. Я не хочу, чтобы ты сбежал с моей собственностью. Ведь я никак не смогу доказать, что девочка принадлежит мне.
Дагда кивнул, и его глаза снова блеснули, напоминая Френу о том, что на самом деле он, Дагда, ни за что не оставит Мэйрин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135