— Она притянула к себе его голову и нежно поцеловала.
Губы ее были мягкими и слегка пахли клубникой.
— Интересно, согласились бы с тобой священники, Мэйрин? В твоих устах все звучит так просто!
— В этом и есть тайна жизни. Простота! — Мэйрин рассмеялась. Приподнявшись на локтях, она оправила юбки. — Советую привести себя в порядок, Жосслен. Если кто-нибудь придет, не стоит пугать его голым задом.
— Когда ты царапала меня и стонала несколько минут назад, ты вовсе не думала о приличиях, забыв всякий стыд. И каждый, кто нашел бы нас в тот момент, был бы потрясен.
— Конечно, ведь ты ревел, как бык на случке, — поддразнила его Мэйрин в свой черед.
— Я не ревел, — обиженно возразил Жосслен.
— Нет, ревел, — поддразнила его Мэйрин. — Да что там, просто рычал!
Сорвав стебелек клевера, Жосслен пощекотал ей нос.
— А тебя это возбуждало?
— А тебя?
— Да. Рядом с такой прелестной рыжей телочкой приятно быть быком. — Отбросив травинку, он сжал длинную прядь ее волос. — Сегодня ночью, — проговорил он, — сегодня ночью на тебе не будет никакой одежды, только эти роскошные волосы. И я снова буду любить тебя — до рассвета! — А потом мы опоздаем в Вестминстер, — шутливо окончила она. — Мы нанесем оскорбление королю и королеве. Как ты объяснишь им это, милорд?
Жосслен поднялся на ноги и помог ей встать.
— Ты чересчур разумна для женщины, — проворчал он. — Но, черт побери, я люблю тебя и за это!
— Ты предпочел бы жениться на ком-нибудь вроде Бланш де Сен-Бриек? — насмешливо спросила Мэйрин. Увидев его гневный взгляд, она сказала:
— Ну тебе ведь нравилось гулять с ней по саду. Какими же дураками вы, мужчины, подчас бываете! Если бы ты не был женат на мне, она добилась бы своего, как бы ты ни возражал. И ничего не зная о ее злодейском характере, ты даже считал бы себя счастливчиком и обнаружил бы свою ошибку лишь тогда, когда было бы слишком поздно.
— Но вместо этого, — отозвался Жосслен, сжимая ее в объятиях, — я женился на колдунье с острым язычком. Поцелуй меня еще раз! От этого воздуха и от наших споров во мне опять разгорается страсть.
Губы Мэйрин изогнулись в соблазнительной улыбке, и она ответила обманчиво сладким голоском:
— Все будет так, как пожелает милорд. Разве моя мать не научила меня послушанию?
— Ах, лисичка, — прошептал Жосслен, почти касаясь губами ее манящих губ. — Может быть, зря я тебя не наказываю. — И он заглушил поцелуем ее веселый ответный смех.
Глава 13
Коронация женщины — дело необычное, но когда Вильгельм Нормандский отвоевал свое наследство у Гарольда Годвинсона, его супруга потребовала, чтобы ее тоже короновали. Среди советников Вильгельма раздались голоса в поддержку Матильды. Матильда, будучи королевой, могла бы смягчить суровый нрав короля. Вначале Вильгельм был настроен против. Англия еще не полностью покорилась его власти. Матильде небезопасно показываться здесь. Разве не достаточно, что Вильгельм уже стал королем? Но Матильда считала, что этого мало. Если Вильгельм стал королем, то она должна стать королевой. Вильгельм очень любил свою жену и понимал, как необходим ему сейчас мир в семье. Матильда была тверда в своей решимости короноваться, и Вильгельму ничего не оставалось, как уступить. Кроме того, сказал он себе, возможно, советники правы. Матильда поможет ему подчинить мятежную Англию.
На Пятидесятницу, 11 мая 1068 года, утро выдалось теплым и ясным. В голубом небе не было ни облачка, солнце щедро изливало свет на английскую землю. Ясно, что Господь одобряет коронацию Матильды. Поскольку до сих пор женщины еще ни разу не короновались в Англии, англосаксонский ритуал, которым сопровождалась коронация Вильгельма семнадцать месяцев назад, был слегка изменен, чтобы соответствовать коронации женщины. Кроме того, в церемонию внесли кое-какие нормандские детали. Гимн» Laudes Regiae «, который впервые был исполнен на коронации французского короля Карла Великого, вошел в англосаксонскую церемонию.
Жителям Лондона, которые уже давно принесли королю присягу, Вильгельм доверял, однако по всей Англии то и дело продолжали вспыхивать мятежи, так что Вильгельму не хотелось подвергать свою жену лишней опасности. Коронационная процессия была маленькой: это означало, что Вильгельм, конечно, считает Англию своей страной, а англичан — верными подданными, но все же не настолько, чтобы среди них не мог обнаружиться какой-нибудь бунтовщик. Процессия проследовала от королевского замка вдоль реки к городу, а затем обратно, в Вестминстерское аббатство, где Матильде предстояло стать королевой.
Парад возглавляли двенадцать трубачей и двенадцать барабанщиков, одетых в наряды королевских цветов. Звуки горнов пронзительно рассекали воздух; барабаны монотонно рокотали. Следом за музыкантами ехал отряд конных рыцарей в полном облачении, украсивших наконечники копий лентами королевских цветов. Кони их были покрыты красными и золотыми попонами. За ними выступал хор, состоявший из сотни мальчиков в красных одеяниях с белыми стихарями. Мальчики пели церковные гимны; их ясные юные голоса взмывали к небу, вознося хвалу милосердному Господу, ниспославшему Англии королеву Матильду. Следом за хором двигались дворяне, особо избранные для того, чтобы нести королевские регалии. Перед каждым из них шел священник в черном облачении, помахивая кадилом с ароматным ладаном.
Младший брат короля Роберт, граф Мортэйн, нес корону для королевы на подушечке из пурпурного бархата. Вильгельм Фитц-Осборн нес на такой же подушечке специально сделанное для коронации золотое кольцо с великолепным рубином. За ним следовал шестилетний принц Вильгельм Руфус; в руках он держал подушечку с изящным золотым скипетром королевы. Чтобы никто не смог сказать, что англосаксов обошли вниманием, нести королевскую державу избрали Эдвина, графа Мерсни. Его брату, графу Моркару, доверили коронационные золотые браслеты с рубинами. Братья чувствовали себя неловко. Взглянув на них, король мрачно усмехнулся. Он не доверял этим людям, несмотря на их клятвы в верности. Эдвину и Моркару недоставало проницательности.
Лондонцы и гости, прибывшие на торжество, выстроились по сторонам улицы, выкрикивая приветствия. Наряды придворных сверкали яркими красками, словно крылья бабочек. На белоснежной кобыле ехала Матильда. Ее юбки из золотой парчи были такими пышными, что прикрывали круп лошади. Туника Матильды была темно-синей с золотыми звездами; талию ее, несколько расширившуюся из-за беременности, опоясывал серебряный с позолотой пояс, усыпанный голубыми камнями. Серебристые волосы были причесаны на прямой пробор и заплетены в две толстые косы; такая прическа не помешает короне удержаться на голове. Впрочем, пока что голову Матильды покрывали всего лишь прозрачная золотистая вуаль и венок из белых цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Губы ее были мягкими и слегка пахли клубникой.
— Интересно, согласились бы с тобой священники, Мэйрин? В твоих устах все звучит так просто!
— В этом и есть тайна жизни. Простота! — Мэйрин рассмеялась. Приподнявшись на локтях, она оправила юбки. — Советую привести себя в порядок, Жосслен. Если кто-нибудь придет, не стоит пугать его голым задом.
— Когда ты царапала меня и стонала несколько минут назад, ты вовсе не думала о приличиях, забыв всякий стыд. И каждый, кто нашел бы нас в тот момент, был бы потрясен.
— Конечно, ведь ты ревел, как бык на случке, — поддразнила его Мэйрин в свой черед.
— Я не ревел, — обиженно возразил Жосслен.
— Нет, ревел, — поддразнила его Мэйрин. — Да что там, просто рычал!
Сорвав стебелек клевера, Жосслен пощекотал ей нос.
— А тебя это возбуждало?
— А тебя?
— Да. Рядом с такой прелестной рыжей телочкой приятно быть быком. — Отбросив травинку, он сжал длинную прядь ее волос. — Сегодня ночью, — проговорил он, — сегодня ночью на тебе не будет никакой одежды, только эти роскошные волосы. И я снова буду любить тебя — до рассвета! — А потом мы опоздаем в Вестминстер, — шутливо окончила она. — Мы нанесем оскорбление королю и королеве. Как ты объяснишь им это, милорд?
Жосслен поднялся на ноги и помог ей встать.
— Ты чересчур разумна для женщины, — проворчал он. — Но, черт побери, я люблю тебя и за это!
— Ты предпочел бы жениться на ком-нибудь вроде Бланш де Сен-Бриек? — насмешливо спросила Мэйрин. Увидев его гневный взгляд, она сказала:
— Ну тебе ведь нравилось гулять с ней по саду. Какими же дураками вы, мужчины, подчас бываете! Если бы ты не был женат на мне, она добилась бы своего, как бы ты ни возражал. И ничего не зная о ее злодейском характере, ты даже считал бы себя счастливчиком и обнаружил бы свою ошибку лишь тогда, когда было бы слишком поздно.
— Но вместо этого, — отозвался Жосслен, сжимая ее в объятиях, — я женился на колдунье с острым язычком. Поцелуй меня еще раз! От этого воздуха и от наших споров во мне опять разгорается страсть.
Губы Мэйрин изогнулись в соблазнительной улыбке, и она ответила обманчиво сладким голоском:
— Все будет так, как пожелает милорд. Разве моя мать не научила меня послушанию?
— Ах, лисичка, — прошептал Жосслен, почти касаясь губами ее манящих губ. — Может быть, зря я тебя не наказываю. — И он заглушил поцелуем ее веселый ответный смех.
Глава 13
Коронация женщины — дело необычное, но когда Вильгельм Нормандский отвоевал свое наследство у Гарольда Годвинсона, его супруга потребовала, чтобы ее тоже короновали. Среди советников Вильгельма раздались голоса в поддержку Матильды. Матильда, будучи королевой, могла бы смягчить суровый нрав короля. Вначале Вильгельм был настроен против. Англия еще не полностью покорилась его власти. Матильде небезопасно показываться здесь. Разве не достаточно, что Вильгельм уже стал королем? Но Матильда считала, что этого мало. Если Вильгельм стал королем, то она должна стать королевой. Вильгельм очень любил свою жену и понимал, как необходим ему сейчас мир в семье. Матильда была тверда в своей решимости короноваться, и Вильгельму ничего не оставалось, как уступить. Кроме того, сказал он себе, возможно, советники правы. Матильда поможет ему подчинить мятежную Англию.
На Пятидесятницу, 11 мая 1068 года, утро выдалось теплым и ясным. В голубом небе не было ни облачка, солнце щедро изливало свет на английскую землю. Ясно, что Господь одобряет коронацию Матильды. Поскольку до сих пор женщины еще ни разу не короновались в Англии, англосаксонский ритуал, которым сопровождалась коронация Вильгельма семнадцать месяцев назад, был слегка изменен, чтобы соответствовать коронации женщины. Кроме того, в церемонию внесли кое-какие нормандские детали. Гимн» Laudes Regiae «, который впервые был исполнен на коронации французского короля Карла Великого, вошел в англосаксонскую церемонию.
Жителям Лондона, которые уже давно принесли королю присягу, Вильгельм доверял, однако по всей Англии то и дело продолжали вспыхивать мятежи, так что Вильгельму не хотелось подвергать свою жену лишней опасности. Коронационная процессия была маленькой: это означало, что Вильгельм, конечно, считает Англию своей страной, а англичан — верными подданными, но все же не настолько, чтобы среди них не мог обнаружиться какой-нибудь бунтовщик. Процессия проследовала от королевского замка вдоль реки к городу, а затем обратно, в Вестминстерское аббатство, где Матильде предстояло стать королевой.
Парад возглавляли двенадцать трубачей и двенадцать барабанщиков, одетых в наряды королевских цветов. Звуки горнов пронзительно рассекали воздух; барабаны монотонно рокотали. Следом за музыкантами ехал отряд конных рыцарей в полном облачении, украсивших наконечники копий лентами королевских цветов. Кони их были покрыты красными и золотыми попонами. За ними выступал хор, состоявший из сотни мальчиков в красных одеяниях с белыми стихарями. Мальчики пели церковные гимны; их ясные юные голоса взмывали к небу, вознося хвалу милосердному Господу, ниспославшему Англии королеву Матильду. Следом за хором двигались дворяне, особо избранные для того, чтобы нести королевские регалии. Перед каждым из них шел священник в черном облачении, помахивая кадилом с ароматным ладаном.
Младший брат короля Роберт, граф Мортэйн, нес корону для королевы на подушечке из пурпурного бархата. Вильгельм Фитц-Осборн нес на такой же подушечке специально сделанное для коронации золотое кольцо с великолепным рубином. За ним следовал шестилетний принц Вильгельм Руфус; в руках он держал подушечку с изящным золотым скипетром королевы. Чтобы никто не смог сказать, что англосаксов обошли вниманием, нести королевскую державу избрали Эдвина, графа Мерсни. Его брату, графу Моркару, доверили коронационные золотые браслеты с рубинами. Братья чувствовали себя неловко. Взглянув на них, король мрачно усмехнулся. Он не доверял этим людям, несмотря на их клятвы в верности. Эдвину и Моркару недоставало проницательности.
Лондонцы и гости, прибывшие на торжество, выстроились по сторонам улицы, выкрикивая приветствия. Наряды придворных сверкали яркими красками, словно крылья бабочек. На белоснежной кобыле ехала Матильда. Ее юбки из золотой парчи были такими пышными, что прикрывали круп лошади. Туника Матильды была темно-синей с золотыми звездами; талию ее, несколько расширившуюся из-за беременности, опоясывал серебряный с позолотой пояс, усыпанный голубыми камнями. Серебристые волосы были причесаны на прямой пробор и заплетены в две толстые косы; такая прическа не помешает короне удержаться на голове. Впрочем, пока что голову Матильды покрывали всего лишь прозрачная золотистая вуаль и венок из белых цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135