Еще выпили за его здоровье… Веселье било ключом в гостиной. Картину довершали окутывавшие нас облака дыма: все курили сигары. В знак признательности Состен решил произнести короткий спич.
– Gentlemen! – начал он. – Lady, Gentlemen! I am most thrilled by your praise magnificent!.. Thrilled! Thrilled… Весьма тронут столь лестной вашей оценкой!..
Слово «thrilled» он повторил трижды. Сам себе не верил. Без запинки произнес самое трудное среди межзубных «Л»! А-а-а! О-о-о! Он вопил от гордости.
– Эй, лодырь! – окликнул он меня. – Ты слышал, лодырь?.. Получился у меня твой «Л»! Вышло! Вышло!
Воистину чудо…
– Ты понял, заморыш? Ты понял, лопоухий? Вышло у меня!..
«Thrilled»… Раз за разом он смаковал звук, никак не мог остановиться… Блистательный триумф!
Обессилев вконец, он сел, и сидел одуревший, отупевший, скосив глаза к носу.
Ошеломленной Бигуди никак не удавалось повторить это достижение. Она едва челюсть не вывихнула, не расплевала все зубы!
– Нет, не приспособлен у меня язык! – призналась она, потерпев полное поражение. – А ведь уже двадцать пять лет в Лондоне! Только я – француженка до самых потрохов… Чем дольше здесь живу, тем хуже говорю по-ихнему… Глотаю слова… А клиентам всем до единого охота поболтать, особенно, как война началась! Им только со мной и говорить!.. Оу, йес, котик!..
Королева английская шмякнулась наземь…
А ведь я умею считать в фунтах и гинеях! Уж тут я не собьюсь, будь спокоен!.. А вот с этими «Хэллоу! Йес, котик!..» большая загвоздка… А тебя, лапонька, я так и съела бы!..
Снова расчувствовалась, накинулась на Вирджинию, несмотря на то, что я прижимал ее к себе, ограждая от любвеобильных излияний.
– Погоди! – остановил я ее. – Ты так и не сказала, зачем пришла?
– Ох, и любопытен ты, хитрюга! До чего любознательный юноша! Все-то ему надо знать!.. Она будет несчастна с этим хануриком! Не дам загубить такое сокровище! У меня ты будешь жить, милочка, как у Христа за пазухой! Ни в чем не будешь знать недостатка, цыпка моя!
Она жалась к Вирджинии.
– Может, скажешь ей до свиданья? – нахально так спрашивает.
– Как же, сейчас!.. Много о себе полагаешь, дрянь эдакая!
Задета за живое, ощетинилась.
– Ты, может, часом, решил, что дело в шляпе, свиненыш? Что так и будешь жить припеваючи на дармовщинку со своей куколкой, покуда совсем свихнешься?.. Гляди, придут за тобой да поставят на свое место!
– А что такое? – спрашиваю я.
– Ты ведь в Лондоне не у себя дома!
Что за наскок? Откуда у нее взялись такие речи? Я растерялся, прикусил язык, слишком много она знала про меня… Они злорадно гоготали, видя мое замешательство.
С Вирджинией я твердо решил не расставаться.
– Извини меня, Бигуди, но я останусь с ней… Мы с ней крепко связаны…
Снова бешеный хохот!..
– Поглядите на этого дурака… Жеребчик!.. Набрался наглости, виртуоз!.. Нет, это просто невероятно! Да и автомобили не умеет останавливать! Сказать бы в Скотланд Ярде! У них там челюсть отвисла бы!
Я ничего не понимал. Загадки мне загадывали, в угадайку играли… Грязные душонки, давно известно! Крепко выпили, налопались до отвала… Сыты, довольны… Теперь им охота было позабавиться. Расположились в гостиной как у себя дома…
– Иди сюда, сыграй «Голубой Дунай»! – требовала Бигуди.
Тру-лу-лу-ля-ля! Ля-ля-ля-ля!'
– Ну же, птичка! Ну же, мордашка!
«It's a long way to Tipperary…»
– Это ты сыграешь для своего дурака!
Ей нужен был целый репертуар, хоть кровь из носу… Вошел дворецкий: пора было накрывать на стол.
– Катись отсюда, халдей, сам расставлю! – бросил ему Нельсон.
– Катись! Рано еще! Твой хозяин еще не вернулся, и вернется не скоро!.. Ну, что стоишь? Скажи ему ты! Скажи!..
Какую-то каверзу они, видно, задумав втроем… Иначе зачем они здесь?
Когда вдвоем – совсем другое дело…
– Сыграй мне эту вещицу, золотце мое!.. Идем, я возьму тебя под руку… Споем вдвоем!
Пристала, как смола… Вирджиния поднялась, перешла к пианино… Она немного умела играть… Начала «Голубой Дунай»… Но у нее закружилась голова, пришлось снова улечься на диван. Лишний повод выбранить меня:
– Что ты с ней сделал, негодяй этакий? Из-за тебя она и расхворалась!
– На, выпей рюмашку коньяку!
Вот этого я не потерплю! Не допущу!.. Швырнул рюмку на пол. Плохи дела…
– Ты спятил? – вскрикнула она. – Такой роскошный коньяк! Нет, по тебе давно тюрьма плачет! У всех уже давно в печенках сидишь!..
– Это ты мне?
– Тебе, говнюк, тебе! Еще молоко на губах не обсохло, а туда же! Нос задирает, поганец! Давно, давно вам пора заняться шитьем льняных мешков! Хоть прок какой-то будет от ваших бесполезных рук!
Она задыхалась от злобы, лицо исказилось.
– Стукачка! – крикнул я ей прямо в лицо. – Стукачка! Стукачка!..
Она так и осеклась… Проговорилась в запальчивости!..
– Стукачка… стукачка… стукачка… – залепетала она. – Да ты что! Не стучу я… Это не я!..
У тех тоже вытянулись физиономии… Незадача вышла.
– Хватит загадками говорить! Выкладывай все! – потребовал я, приперев ее к стенке.
Она покраснела, залепетала:
– Да нет же! Нет!.. Ты не так понял…
– Не понял? Вот уже час, как ты темнишь! Ах, ты старая кочерга! Продалась? Ты это хочешь сказать? Чего же ты молчишь? А то она ничего не знает! Хочешь выдать меня полиции, вот и весь сказ! Значит, ходишь у них в стукачах? Ну, признавайся!..
Прижал я ее… Она фыркала, кобенилась, тем более при Вирджинии. Потом понесла уже совершенный вздор.
– Иди прошвырнись по панели, шлюха! – подрезал я ей крылышки.
– Послушай, Сороконожка! – Она малость очухалась. – Скажи-ка ему, кто ко мне приходил!.. Прямо сейчас скажи, нечего раздумывать!..
Став посреди гостиной, она принялась крутить своим боа, точно воздушным змеем…
– Скажи, скажи ему, чтобы он провалился!
Ей не хотелось признать свое поражение, а Сороконожка не желал говорить.
– Коли хочешь знать, фраерок, так это Мэтью. Соображаешь теперь, куда ты лезешь? Понял, что тебе светит? Допер?.. Скажи ему, Сороконожка, вру я или нет!..
– Да нет, все верно, все точно…
– Ну, что? Как дважды два! У тебя никаких шансов!..
На свидетельство Сороконожки, безусловно, можно было положиться.
– Заливаешь, курочка моя… Ладно, заливай!..
Она снова начинала заводиться:
– Видел бы ты, как обрадовался Мэтью! «Ну, что же, ясно, – сказал он мне, – он с китайцем заодно».
– Откуда он узнал?
– Сам спросишь у него… Вызвал он меня через своего пса цепного Моллесбама… Ну, этот рыжий, в «Чинзано»! Я-то подошла потрепаться с Персичкой, телкой Джонкинда Голландца… Ну, знаешь ты Персичку!.. А с ней стоял очкарик Моллесбам. Он мне, значит, и говорит: «Бигуди, в комнату 115!» Не объясняет – ни зачем, ни почему… Пес, он и есть пес: какой вежливости от него ждать? Его называют Deputy Constable, заместитель констебля… Понятное дело, я делаю, что от меня требуют… Еще бы, в моем положении… Они уже двадцать лет знают меня в Скотланд Ярде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
– Gentlemen! – начал он. – Lady, Gentlemen! I am most thrilled by your praise magnificent!.. Thrilled! Thrilled… Весьма тронут столь лестной вашей оценкой!..
Слово «thrilled» он повторил трижды. Сам себе не верил. Без запинки произнес самое трудное среди межзубных «Л»! А-а-а! О-о-о! Он вопил от гордости.
– Эй, лодырь! – окликнул он меня. – Ты слышал, лодырь?.. Получился у меня твой «Л»! Вышло! Вышло!
Воистину чудо…
– Ты понял, заморыш? Ты понял, лопоухий? Вышло у меня!..
«Thrilled»… Раз за разом он смаковал звук, никак не мог остановиться… Блистательный триумф!
Обессилев вконец, он сел, и сидел одуревший, отупевший, скосив глаза к носу.
Ошеломленной Бигуди никак не удавалось повторить это достижение. Она едва челюсть не вывихнула, не расплевала все зубы!
– Нет, не приспособлен у меня язык! – призналась она, потерпев полное поражение. – А ведь уже двадцать пять лет в Лондоне! Только я – француженка до самых потрохов… Чем дольше здесь живу, тем хуже говорю по-ихнему… Глотаю слова… А клиентам всем до единого охота поболтать, особенно, как война началась! Им только со мной и говорить!.. Оу, йес, котик!..
Королева английская шмякнулась наземь…
А ведь я умею считать в фунтах и гинеях! Уж тут я не собьюсь, будь спокоен!.. А вот с этими «Хэллоу! Йес, котик!..» большая загвоздка… А тебя, лапонька, я так и съела бы!..
Снова расчувствовалась, накинулась на Вирджинию, несмотря на то, что я прижимал ее к себе, ограждая от любвеобильных излияний.
– Погоди! – остановил я ее. – Ты так и не сказала, зачем пришла?
– Ох, и любопытен ты, хитрюга! До чего любознательный юноша! Все-то ему надо знать!.. Она будет несчастна с этим хануриком! Не дам загубить такое сокровище! У меня ты будешь жить, милочка, как у Христа за пазухой! Ни в чем не будешь знать недостатка, цыпка моя!
Она жалась к Вирджинии.
– Может, скажешь ей до свиданья? – нахально так спрашивает.
– Как же, сейчас!.. Много о себе полагаешь, дрянь эдакая!
Задета за живое, ощетинилась.
– Ты, может, часом, решил, что дело в шляпе, свиненыш? Что так и будешь жить припеваючи на дармовщинку со своей куколкой, покуда совсем свихнешься?.. Гляди, придут за тобой да поставят на свое место!
– А что такое? – спрашиваю я.
– Ты ведь в Лондоне не у себя дома!
Что за наскок? Откуда у нее взялись такие речи? Я растерялся, прикусил язык, слишком много она знала про меня… Они злорадно гоготали, видя мое замешательство.
С Вирджинией я твердо решил не расставаться.
– Извини меня, Бигуди, но я останусь с ней… Мы с ней крепко связаны…
Снова бешеный хохот!..
– Поглядите на этого дурака… Жеребчик!.. Набрался наглости, виртуоз!.. Нет, это просто невероятно! Да и автомобили не умеет останавливать! Сказать бы в Скотланд Ярде! У них там челюсть отвисла бы!
Я ничего не понимал. Загадки мне загадывали, в угадайку играли… Грязные душонки, давно известно! Крепко выпили, налопались до отвала… Сыты, довольны… Теперь им охота было позабавиться. Расположились в гостиной как у себя дома…
– Иди сюда, сыграй «Голубой Дунай»! – требовала Бигуди.
Тру-лу-лу-ля-ля! Ля-ля-ля-ля!'
– Ну же, птичка! Ну же, мордашка!
«It's a long way to Tipperary…»
– Это ты сыграешь для своего дурака!
Ей нужен был целый репертуар, хоть кровь из носу… Вошел дворецкий: пора было накрывать на стол.
– Катись отсюда, халдей, сам расставлю! – бросил ему Нельсон.
– Катись! Рано еще! Твой хозяин еще не вернулся, и вернется не скоро!.. Ну, что стоишь? Скажи ему ты! Скажи!..
Какую-то каверзу они, видно, задумав втроем… Иначе зачем они здесь?
Когда вдвоем – совсем другое дело…
– Сыграй мне эту вещицу, золотце мое!.. Идем, я возьму тебя под руку… Споем вдвоем!
Пристала, как смола… Вирджиния поднялась, перешла к пианино… Она немного умела играть… Начала «Голубой Дунай»… Но у нее закружилась голова, пришлось снова улечься на диван. Лишний повод выбранить меня:
– Что ты с ней сделал, негодяй этакий? Из-за тебя она и расхворалась!
– На, выпей рюмашку коньяку!
Вот этого я не потерплю! Не допущу!.. Швырнул рюмку на пол. Плохи дела…
– Ты спятил? – вскрикнула она. – Такой роскошный коньяк! Нет, по тебе давно тюрьма плачет! У всех уже давно в печенках сидишь!..
– Это ты мне?
– Тебе, говнюк, тебе! Еще молоко на губах не обсохло, а туда же! Нос задирает, поганец! Давно, давно вам пора заняться шитьем льняных мешков! Хоть прок какой-то будет от ваших бесполезных рук!
Она задыхалась от злобы, лицо исказилось.
– Стукачка! – крикнул я ей прямо в лицо. – Стукачка! Стукачка!..
Она так и осеклась… Проговорилась в запальчивости!..
– Стукачка… стукачка… стукачка… – залепетала она. – Да ты что! Не стучу я… Это не я!..
У тех тоже вытянулись физиономии… Незадача вышла.
– Хватит загадками говорить! Выкладывай все! – потребовал я, приперев ее к стенке.
Она покраснела, залепетала:
– Да нет же! Нет!.. Ты не так понял…
– Не понял? Вот уже час, как ты темнишь! Ах, ты старая кочерга! Продалась? Ты это хочешь сказать? Чего же ты молчишь? А то она ничего не знает! Хочешь выдать меня полиции, вот и весь сказ! Значит, ходишь у них в стукачах? Ну, признавайся!..
Прижал я ее… Она фыркала, кобенилась, тем более при Вирджинии. Потом понесла уже совершенный вздор.
– Иди прошвырнись по панели, шлюха! – подрезал я ей крылышки.
– Послушай, Сороконожка! – Она малость очухалась. – Скажи-ка ему, кто ко мне приходил!.. Прямо сейчас скажи, нечего раздумывать!..
Став посреди гостиной, она принялась крутить своим боа, точно воздушным змеем…
– Скажи, скажи ему, чтобы он провалился!
Ей не хотелось признать свое поражение, а Сороконожка не желал говорить.
– Коли хочешь знать, фраерок, так это Мэтью. Соображаешь теперь, куда ты лезешь? Понял, что тебе светит? Допер?.. Скажи ему, Сороконожка, вру я или нет!..
– Да нет, все верно, все точно…
– Ну, что? Как дважды два! У тебя никаких шансов!..
На свидетельство Сороконожки, безусловно, можно было положиться.
– Заливаешь, курочка моя… Ладно, заливай!..
Она снова начинала заводиться:
– Видел бы ты, как обрадовался Мэтью! «Ну, что же, ясно, – сказал он мне, – он с китайцем заодно».
– Откуда он узнал?
– Сам спросишь у него… Вызвал он меня через своего пса цепного Моллесбама… Ну, этот рыжий, в «Чинзано»! Я-то подошла потрепаться с Персичкой, телкой Джонкинда Голландца… Ну, знаешь ты Персичку!.. А с ней стоял очкарик Моллесбам. Он мне, значит, и говорит: «Бигуди, в комнату 115!» Не объясняет – ни зачем, ни почему… Пес, он и есть пес: какой вежливости от него ждать? Его называют Deputy Constable, заместитель констебля… Понятное дело, я делаю, что от меня требуют… Еще бы, в моем положении… Они уже двадцать лет знают меня в Скотланд Ярде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204