Я же был игемоном, когда Бог евреев послал Его им. И видели евреи, как возвращал (Он) зрение слепым, бесов отгонял ото всех, мёртвых воскрешал, приказывал ветрам, ходил ногами по морским волнам, как по сухой земле, и многие другие знамения и чудеса творил. И когда многие из иудеев уверовали, что Он — Сын Божий, то старейшины и книжники, фарисеи иудейские, завидуя Ему, не стерпели и, взяв Его, мне, игемону, предали. И, клевеща на Него, сказали мне, что он возвеличился и против их закона действует. Я же словам их поверил и, бив Его, предал во власть им, а они распяли Его на кресте. И погребли Его мёртвым, и стражей приставили гробницу Его охранять. И хотя запечатана была гробница Его, на третий день воскрес (Он) из гроба. Однако иудеи так воспылали безумием, что дали служителям моим мзду, сказав: „Скажите, что ученики тело Его ночью украли”. Служители же, приняв серебро, не могли скрыть правду о том, что совершилось, но свидетельствовали о воскресении Его из гроба. Потому об этом написал я тебе, кесарь, чтобы кто-то другой не солгал и не счёл достойным доверия обман иудеев. Сообщил я величеству твоему всё, что произошло с Иисусом во дворце моём».
Кончаем (рассказ) о деяниях Христа Сына Божия. Ему же слава, честь и держава, ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь.
Концовка «Евангелия Никодима» (Цит. по: «Наука и религия» № 8, 1990)
Яснее не скажешь: именно Пилат, очевидно, пользуясь служебным положением, не только Никодима и Иосифа из Аримафеи, но и многих других опрашивал об обстоятельствах жизни Иисуса, Его учении и, обобщая, писал. Не то же ли самое утверждается в «КАТАРСИСе-3»?
Конечно, по форме «Евангелие Никодима» — откровенный апокриф: чего стоят одни только кланяющиеся хоругви как основание для веры! Или идиотический текст о разглагольствованиях дьявола во аде! Среди мертвецов!
Но какой это ценный источник для психологических исследований людей, читавших и переписывавших этот текст! А то, что славянские списки отличаются от европейских и азиатских, и вовсе сулит великолепное знание.
Чем отличаются от европейских? Приведённым письмом Пилата. В «ихних» списках вместо письма Пилата — цитаты ветхозаветных пророков, где предсказываются отдельные детали земной жизни Сына.
Это отличие говорит о том, что и сотни лет назад многое уже было так, как и теперь: именно к России притянулись люди, которым подсознание открывает судьбу Пилата и его предназначение . А вот на Западе ни думать, ни чувствовать это некому.
Конечно, термин «славянский список» столь же неопределёнен, как и слова «коммунист», «демократ», «русский», «болгарин», «православный», «старовер» и т. п. Эти термины жёстко историчны, собирательны и требуют множества оговорок. В системе же естественных терминов—«внешник», «внутренник», «когорта», «сын», неугодник — всё очевидно: особенности «славянских» списков указывают на повышенное содержание в России неугодников .
Так что отнюдь не случайно, что и «Мастер…», и «Понтий Пилат» появились на родине пропилатовской доработки «Евангелия Никодима».
Но «Евангелие Никодима» преподаёт ещё один урок: построение «Мастера и Маргариты» удивительным образом напоминает его архитектонику!
В самом деле, и в «Евангелии Никодима», и в «Мастере…» есть развёрнутая беседа Иисуса и Пилата — нисколько не соответствующая Евангелию: Христос, по ним, читает убогонькие по смыслу и форме проповеди, в классе риторики этому псевдохристу поставили бы низший балл.
И там, и там кульминационными — в последней четверти текста — явлены картины Великого Шабаша: шевелящиеся трупы мерзавцев, сатана присутствует, и т. п.
И там, и там в последних строках желающему продолжить размышление (а оно — плод Святого Духа!) указуют на Понтия Пилата.
Иными словами, море бесовского, а концовка — за здравие.
Правда, в «Мастере…» нет чудес «для народа» — вроде кланяющихся хоругвей, навряд ли могущих заинтересовать человека, готового к высокой вере. «Мастер…» существенно более элитарен.
Только бездари могут решить, что сходство архитектоники — следствие подражания Михаила Булгакова «Евангелию Никодима».
Может, Булгаков его и читал (лично или в предках), но архитектоника общая, скорее, потому, что в обоих случаях надлежало решить одни и те же задачи.
На планете (в наше время — преимущественно в России) есть некоторое число людей, которые, сосредоточившись на имени «Пилат», без того, что принято называть документальными свидетельствами, посредством одной только родовой памяти в состоянии восстановить для себя всю правду о Пилате и истинном Пути, открываемом в Протоевангелии о самореализации через талант (см. главу «Священная земля Болграда» ).
Проблема очевидна: для того, чтобы эти особенной памяти люди сосредоточились, нужно помочь им создать определённый настрой. Он может быть создан загадочностью и непонятностью произведения (режим решения загадки), а в конце—«пятый прокуратор Иудеи всадник Понтийский Пилат».
Итак, предназначенное неугодникам послание необходимо тончайшим образом замаскировать под массовую литературу. Это не только безопасность послания, но и единственная возможность чужими руками доставить весть во все уголки, где живёт рассеянный народ Божий. Ведь, как ни крути, книготорговля живёт литературой отнюдь не неугоднической …
И тут без сцены в аду с трепотнёй дьявола в окружении шевелящихся трупов, без кланяющихся хоругвей как основания для веры-доверия не обойтись.
Естественно, доля полного «Евангелия Никодима» на Западе в точности совпала с долей «Мастера и Маргариты» у российских «иудо-внутренников» — концовку (указание на судьбу Пилата) отбросили, смысл всего произведения толкованиями переврали. Остался один Шабаш.
На какой территории была сформулирована приписка к «Евангелию Никодима» о Пилате как авторе? Как утверждает редакция «Науки и религии», списки славянские. А это может означать и сербское происхождение, и болгарское, и в равной мере русское.
Но «Мастер…» и «Понтий Пилат» написаны точно здесь, в России.
глава тридцать первая
«Академики» против «киников». Кто те и другие на самом деле?
Одно из следствий теории стаи : все гуманитарные науки, будь то история, литературоведение, социология и т. п., а также и филология, непременно будут иметь два основных русла — неравных. В фаворе, ясно, будет не истина.
Взглянем, к примеру, на социологов: ни один обладатель даже высшей учёной степени в этой области не скажет вам правильно, кто летом 1941-го года первым сдавался в плен, а кто защищал Родину эффективней всех (см. «КАТАРСИС-2»). Не знают и не догадываются, вернее, верят в любую чушь, называют и комиссаров, и уголовников, и евреев. То есть никто из социологов не имеет ни малейшего представления об истинном социальном устройстве нашей страны, да и планеты в целом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220