Я «Внутреннего Предиктора» лично не встречал. Интересно, а как бы он себя повёл при встрече, если таковая когда-нибудь состоится? Он кто в большей степени: жрец или просто замечательный логик?
А ещё бывает интересно своё свидетельство — разумеется, неконтролируемой части себя. Понятно, имею в виду подсознание.
Хотя формально до начала работы над «КАТАРСИСом-1» оставалось года полтора, а до «Пилата» все шесть, однако первые рассказы о Пилате уже были написаны.
Я тогда ещё не успел понять, что всякий профессиональный психотерапевт преступен, хотя бы по той простой причине, что в реальной жизни клиент, который может позволить себе оплачивать сеансы, всегда яркий некрофил, потому у него и много денег, психотерапевт же, чтобы получить гонорар, должен действовать по указке этого некрофила и достигать совместимых с принципом некрофилии целей. Преступен, какие бы красивые слова при этом ни произносились. Именно поэтому все практикующие психотерапевты такие уроды в быту — сделки с совестью на «производстве» не могут не накладывать отпечатка на все стороны жизни.
Психотерапевт, о котором пойдёт речь, работал в святая святых — в поликлинике 4-го Главного управления Минздрава, в просторечии «кремлёвке», по тем временам — в полном поднебесье. Женщины в него влюблялись если не насмерть, то, во всяком случае, надолго. Упомянутая в «КАТАРСИСе-1» хозяйка литературного салона, которой снились расчленения и массовые дефекации в Университете, одна из них. Сама же мне и исповедалась.
Жена психотерапевта любила поиздеваться над одной странностью своего мужа: он, бывало, никак не мог поверить, что передача по телевизору, которую он хотел посмотреть, уже прошла. «Не может быть, — вновь и вновь повторял он, — я же её не видел»!
Я общался с ним не только на «производстве», но и дома. В том числе клал ему плитку в ванной и на кухне, поэтому мог наблюдать его семейную жизнь, так сказать, изнутри. Скажу только: для людей его профессии типично .
Последний виденный мной кадр: он стал православным, постился до изнеможения, глаза и щёки провалились, даже на простенькие жизненные отправления не решался без «благословения» «батюшки». После чего перешёл на работу в фирму, где от него требовали психической обработки сотрудников, индивидуальной и групповой, платили много.
Меня он подозревал в том, что я хочу захватить власть над миром, отсюда, дескать, и просьбы познакомить с принципами психотерапии.
Так и сказал: «Вижу, хочешь быть властелином мира!»
Я посмеялся и предложил доказать.
Было это в его кабинете в «кремлёвке». Он усадил меня в кресло, предложил (не приказал! манеры у него корректные) закрыть глаза, расслабиться.
Я по неведенью и неопытности повиновался.
Он спросил:
— Ты — кто? Во что одет? Где ты?
И тут я увидел неожиданную картину. Увидел ясно, яснее не бывает.
— Я?.. Я — легионер. Стою на красивом мозаичном полу… Очень высокие потолки. Массивные колонны. Много солнца. Очень. Это — дворец. Старинный. Античный. Но почему я легионер? Может быть, часовой?
— Оружие какое?
— Оружия нет. Странно. Часовой — и без оружия. Но я в чём-то вроде кольчуги. Нет, не русская, колечками, а пластинами. Правильней, панцирь. А меча почему-то нет.
— Что делаешь?
— Наблюдаю. Просто наблюдаю. За беседкой. Руки на груди. Но не скрещены — одна на другой.
— Поза наблюдения. И разделения. Что ещё?
— Странная такая передо мной беседка. Вернее, это не беседка, а миниатюрный храм. Круглый. Невысокий, чуть ниже меня. Колонны по периметру. Вот за ним я и наблюдаю.
— А чей это храм?
— Не знаю. Он просматривается насквозь, но там никого… Нет, есть. Там… Женщина… Но без головы… Она совершенно голая, а головы нет. Нет, никаких кровавых ужасов, перерезанных вен и выпирающих позвонков, просто обнажённый женский торс. Вот она ко мне приближается… Приближается… Совсем близко… Приблизилась совсем… Она меня хочет… э-э-э…
Тут психотерапевт засмеялся и «мероприятие» прекратил.
Ни он, ни я в тот момент психоэнергетического смысла женского торса не поняли. Уже позднее выяснилось, что безликость, отсутствие головы или лица, маска, надвинутый капюшон, волосы, закрывающие глаза — символ бессознательного, обозначающий яркого некрофила, психоэнергетического властителя. В том случае — женщины. С религиозным, судя по миниатюрному храму, антуражем.
А психотерапевт, если он тогда не ломал комедии, объяснил её присутствие моим сексуальным вожделением. Дескать, женский торс без головы, то есть одни половые органы — всё, что на самом деле меня интересует. А когда секс прежде всего, то не до завоевания мира. И сразу успокоился. Словом, проверку я прошёл.
И стал учить принципам психотерапии.
А я, не умея тогда понять, тот мозаичный пол просто запомнил.
Но теперь — получив в дар «Жреца» и «познакомившись» с Цыганским Бароном, соединив это с внучкой главраввина и «неадекватностями» моей настоящей жены и в процессе работы над комментариями к «Пилату» убедившись в бессознательном знании множества достоверных деталей далёкого прошлого, — только теперь, кажется, начинаю понимать, в каком времени я тогда оказался, сидя в психотерапевтическом кабинете «кремлёвки».
Тогда, в изменённом состоянии , я, прежде всего, обратил внимание на внешнее: легионер у храма наблюдает.
А теперь понимаю: то был жрец в форме легионера, законный муж «императрицы».
Тогда становится понятно, почему «богиня», которая воздвигла себе храм прямо во дворце , ярчайшая некрофилка, центр культа приближается впритирку к человеку в военной форме, принявшему позу размышления, а он не отстраняется. Это не часовой. Он — объект воздействия, её муж — враг. Но его не-отстранение ещё не означает его духовного сродства с безголовьем.
Художник Коростелёв, в сущности, увидел то же самое, что и я, чуть только по-иному, «с оборотом» на свою родовую память. Человек, одетый в форму римского легионера, размышляющий над смыслом разворачивающихся во дворце и вокруг него событий, и жрец-копьеносец соединимы — в носителе имени «Пилат», который был и жрецом, и легионером, и обитателем дворца и был способен на критическое мышление!
Вот так, больше восьми лет прошло прежде чем я понял, кем был тот «часовой». Кто бы мог подумать, что понадобится так много времени…
Как это ни забавно, но даже выяснив четыре смысловых уровня имени «Пилат», мне понадобилось ещё полгода, чтобы обратить внимание на важную деталь в нижней правой четверти «Жреца».
Эту деталь Александру Коростелёву предлагали убрать! И руководительница мастерской и, стыдно признаться, я тоже. Нам казалось, что эти странные фигурки к портрету не относятся.
Но Коростелёв отказался. Отказ объяснил, если это можно назвать объяснением, так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220