Толпари древности, колоннами втекавшие в театры, понятно, властителей славили — за якобы возвышенные чувства, за якобы личностность и т. п. Всё, как во все времена, и в наше время тоже. Но истинная, пусть не осознаваемая невротиками цель «благодеяний» на самом деле заключалась в подавлении массой «культуры» ростков критического мышления.
Итак, почему античным властителям нравилась тема разрушения Илиона-Трои? («Подвиги Менелая» — так называется одна из глав «Илиады», уже из одного употребления слова «подвиг» понятно, что властители, борзописец и толпа настроены против Илиона, против сущности Трои, а именно за «ахейцев». Было и, казалось бы, противоположное толкование, скажем, в римской и английской драматургии: славили троянцев (Энея, например), но не илионцев .)
В недавнем ещё прошлом писали так: «Илиада» — эпос, героизированная история ратных подвигов предков (Гомер — грек, главное приписываемое ему качество — патриотизм). Потому интерес и нетленен.
Теперь, когда в России установлены откровенно «иудо-внутреннические» порядки, пишут «просветлённее»: произведение антивоенное, победа ахейцев явно пиррова, ведь после падения Трои никто из ахейцев домой не вернулся, все погибли, преимущественно были утоплены.
Среди журналистов всех мастей, понятно, вечная «мантра»: «Илиада» — о всепобеждающей силе любви, власти «основного инстинкта». Дескать, сказано , что причина войны в «разборке», кого в постели будет некоторое время пропускать через себя властительная Елена Прекрасная: покинутый муж (царь спартанцев Менелай), которого Елена некогда после сомнений всё-таки предпочла великому множеству претендентов, или новый «счастливый» любовник (сын троянского царя пастух Парис), над которым Елена презрительно насмехалась, когда его на поединке без труда поколотил её муж, впрочем, оттянувшись, тут же занялась с Парисом «любовью».
Дело не в патриотизме, не в пацифизме и даже не в шквале «основного инстинкта», скользящего по пузырящимся потокам крови исполнителей. Дело в неугоднической первооснове «Троянского цикла».
Итак, некогда существовало грандиозное по смыслу произведение, «Предсказание», по сюжету которого и созданы были элементы «Троянского цикла». Поучительно не то, что оно из библиотек исчезло, а то, что даже ссылка на него не вызывала у иерархии одобрения.
Самый древний из сохранившихся пересказчиков, Гомер, жил по меньшей мере спустя полторы-две тысячи лет после описываемых им илионских событий. Оба его произведения описывают лишь два эпизода противостояния, да и то, если задуматься, явно не центральных: гнев Ахилла на девятый год десятилетней осады Трои (Илиона) и злоключения мерзавца и жулика Одиссея на фоне мучительной гибели преданных ему исполнителей (кого насадили на вертел, а кто превратился в свинью, даже и буквальную).
Все остальные обстоятельства вокруг Трои мы узнаём от других авторов, отстоящих друг от друга порой на сотни лет — трагиков Эсхила, Софокла и Еврипида, от Сенеки, от всех без исключения философов, от Овидия, Гигина и т. д. Опусы десятков и сотен второстепенных авторов сохранились, а вот первоисточник, благодаря которому, видимо, и можно было понять, почему желанная, но ускользнувшая победа над Илионом имеет вселенское значение, исчез—«почему-то».
К счастью, пересказами «Илиады» я довольствовался лишь до времени, так скажем, знакомства с Понтием Пилатом, а как только оно состоялось, меня мощно потянуло к «первоисточникам» «Троянского цикла».
Открытий — множество.
Например, согласно справочникам, учебникам и, соответственно, общераспространённому мнению, Афродита (она же Венера, она же Киприда) в обеих своих ипостасях — богиня любви, одна ипостась — площадной, а другая — якобы возвышенной. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что и в «Троянском цикле» тоже она богиня всего-навсего секса и гетеросексуальной стайной страсти, в сущности, групповухи.
А кем, при внимательном психологическом взгляде, оказываются воспетые предводители напавших на Трою ахейцев — братья Менелай и Агамемнон? Так ли уж воплощениями святой мести, как то они сами о себе сообщают в «Троянском цикле»? В «Антигоне» единственного в своём роде Еврипида (однако не неугодника , а всего лишь оригинала) устами стоящего на пороге смерти старца Пелея без обиняков говорится, что вожди похода против Илиона — нравственные уроды. С Менелаем всё понятно: он возвратил себе женщину-вождицу, которая осквернила их супружеское ложе, забравшись под другого мужчину (мужчины на женщин, которым они безразличны, не покушаются, тем более что жена Менелая — вождь) — то, что возвращение подобного «материала» — мерзость и вернейший признак внутренней дегенеративности, говорится не только в Библии (Втор. 24:4), но и в других книгах мудрости. И это понятно: всё, что не половинка, в конечном счёте — мерзость).
Агамемнон в делах супружества в точности такой же, как и его брат Менелай, опять грязь того же рода, отличился только тем, что по возвращении с развалин Трои Агамемнон был зарезан своей женой Клитемнестрой при деятельном участии Эгисфа, её давнего любовника. Тождественность вкусов братьев Менелая и Агамемнона говорит о том, что и мать у них была такой же шлюхой, как и их жёны, а отец — таким же нравственным уродом. Дегенеративность братьев и определила их вождистско-царственное положение и преданность им толпы вплоть до мучительной смерти вдали от отечества.
Подобное — к подобному. Ещё один вождь, царь острова Итаки Одиссей был того же роду-племени, что и основные вожди бойни. Приведя всех своих спутников к мучительной смерти — в корчах на вертеле или на унавоженном полу свинарника (они, видимо, не раз пожалели, что не были умерщвлены под стенами Трои), — Одиссей вернулся домой и застал двусмысленную картину: десятки женихов проедали и пропивали его имущество. Женихи навозными мухами слетаются отнюдь не на розы, мужчины вообще не идут к тем, кто их не подманивает, жена Одиссея Пенелопа явно ублажала себя тантрическим «сексом» с ними как группой (истинная царица, Уна из того же рода!). Одиссею бы дать ей пинка под зад, но он уподобился Менелаю с Агамемноном и со своей «Еленой» продолжил поклонение скверне*.
* А Пенелопа на «бульваре» (многотысячелетнем!) считается образцом верной жены — потому, дескать, что «явной» (для «бульвара») измены не было! (Примеч. ред.)
Итак, все высокопоставленные ахейцы были правоверными (истинными верующими, православными) Афродиты, они сучили ногами рядом со многими юбками и, верно, обиделись бы, если бы им сообщили, что они застряли на самом примитивном уровне взаимоотношений с противоположным полом — анально-накопительском (в верной классификации Фрейда).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220