Философ и предложит просимое на словах — именно благодеяние .
Что Пилат — возрастающий в духе, но ещё управляемый провокациями жены — и сделал.
То, что слово «царь» и от него производные воспринимались в смысле, отличающемся от общепринятого административного, следует хотя бы из следующего места Писаний:
Если вы исполняете закон царский , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете…
Иак. 2:8
То, что закон любви отнюдь не административный, многим очевидно. Но разве этот закон главнее, чем остальные законы, проречённые Богом? Нет, конечно, — в истине иерархии нет. Все Божьи законы суть описание сердца Спасителя и поведения принявшего Его в своё сердце. Это неразрывная целостность. Все законы синонимичны и равны.
В таком случае остаётся единственное значение философского термина «царь»:
Если вы исполняете закон истинный , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете.
Завершая тему царя как администратора, справедливости ради взглянем на толпу, которая за несколько дней до Распятия встречала Иисуса так, как принято встречать высшего администратора (некрофила).
Характерное поведение утренней толпы, к духу Иисуса не имеющее никакого отношения, говорит о том, что она была управляема кем-то, кто, собственно, и был высшим евреем-вождём-администратором-«внешником». Но это не был кто-то из первосвященников, те были «внутренниками». Это был тот, кто, вопреки воле первосвященников-«внутренников», поднял в городе восстание. Да, это был Варавва. А Иисус был лишь фактором, аналогичным тому, который возбуждает стаю крыс к бойне без изменения её сущности (см. «КАТАРСИС-2»).
Так что скандирование: «Варавву! Варавву!» на Лифостротоне не было чем-то для толпы противоестественным.
А случай с поклонением толпы Иисусу говорит не о нравственных шараханьях толпы, как тому научили почти всё население планеты пилатоненавистники, а объясняется совсем иначе.
* * *
Препирательство Пилата с евреями в Страстную Пятницу было долгим: первый допрос, апелляция к Ироду, второй допрос, бичевание Иисуса. Можно не только предположить, но и быть уверенным, что в уме Пилата-Копьеносца были проработаны оба уровня титула «Царь», которым нарекли Иисуса столь разные люди, как Нафанаил и первосвященники. Иначе и быть не могло: желающий разобраться должен рассмотреть проблему даже с неожиданных точек зрения.
Своеобразная логика в рассуждениях первосвященников была, не могла не быть. Итак, есть Человек, который Сам хотя и не утверждает, что он Царь, но, во всяком случае, не грозит толпе, так Его называющей, всяческими карами (толпе можно только грозить или сулить — иного она не понимает). Для иерархомыслящего наблюдателя это означает, что возможно только два положения этого Человека на территории Римской империи: или он, подобно другим царям, торчит носом в заднице наивысшего в Средиземноморье иерарха, то есть кесаря, или не торчит. А если не торчит, то, значит, он не просто собирается стать верховным иерархом, но себя таковым уже воспринимает. Разве Иисус из Назарета перед кем-нибудь пресмыкается? Следовательно, в мыслях Своих кесаря он уже сместил. Заменил— на Себя.
Такая вот классическая для иерархов садомазохистская логика.
Но так узко слово «царь» понимали исполнители — и иудейские не были исключением.
А вот для Копьеносца , который сразу понял, что Христос:
— явный невождь, — с первосвященниками несовместим, —
слово «Царь» означало: «Истина».
А ещё—«Солнце».
Вообще в истории человечества Солнцем царей величали часто. И не только в древности или в средние века, но и в новое время.
То есть слова «Царь», «Солнце», «Истина» для философа, знакомого с историей, синонимичны. В особенности для тех, кто постигает окружающий мир не непосредственно, а через книги.
И в прежние времена, и ныне востребован жанр утопии. Совместимый с иерархией автор умозрительно строил идеальное государство, основанное на справедливости. Платон со своим «Государством» был не первым и не последним (вспомним Маркса, Стругацких, Даниила Андреева, «мыльные оперы» и т. п.). Во главе такого умозрительного государства всегда оказывался царь-справедливость. Или выполняющий его функции Совет. Да, есть такая слабость у непрозревших философов — они надеются, что во главе иерархии, над толпой, когда-нибудь да окажется солнце Истины, и иерархия по результатам влияния на людей превратится в свою противоположность. Построение общества из обращённых людей возможно; но чтобы из любого народа — это, как говорится, не в этой жизни. Что и подтверждает вся история человечества.
Как бы то ни было, но для образованного человека, каким и был Пилат, царь — это не только конкретный властелин, но ещё непременно и символ.
Пилат, называвший Христа Царём, был под влиянием не только обычных штампов «образованности». Также его не могли не поразить первые слова обвиняемого.
И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать п`одать кесарю, называя Себя Христом Царём.
Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь.
Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:2–4
В сущности, Пилату было сказано: «Да, Я — Царь, но не в том смысле слова, как то понимают эти нравственные уроды, помыкающие толпой, но в том, в котором это слово понимаешь ты, Копьеносец ».
Да, именно так и было сказано: ты говоришь. (На Востоке это стандартный вежливый ответ — простое «да» им кажется слишком грубым, — но Христос не мог не вкладывать в этот стандартный ответ, как, впрочем, и в каждое Своё слово, смысл, сообразный с внутренним миром собеседника.)
Глубинный смысл этого ответа Пилат понял, естественно, не сразу, потому и возразил:
…разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; чт`о Ты сделал?
Иоан. 18:35
Но быстро понял, что Христа хотят убить из-за их несовместимости с Ним. И сделал вывод, свойственный Копьеносцу :
…я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:4
Это был диалог обладающих критическим мышлением. С иными Иисус наедине и не общался.
С иными говорить просто бессмысленно. Они не поймут, как не поняли ничего духовные предтечи и наследники инквизиторов, нынешние пилатоненавистники.
А вообще-то иерархобогословие — не Богословие. Так, сладкий обман, утешение для погибающих, оправдание собственных мерзостей…
Вот и вся загадка «Царя Иудейского». Её осмысление возможно только через постижение Копьеносца.
глава шестая
Уровень Понтия Пилата: доля, участь, удел и назначение или судьба, предназначение и талант?
О самом в жизни, пожалуй, главном — о судьбе , её сущности, о вплетающихся в неё доле, участи, уделе, о роке , о странностях распределения «удач» и «неудач», которые суть понятия относительные, о случайностях и Случае , о соединении всех этих понятий в логос, — об этом во многих, если не всех, народах размышляли, размышляют и будут размышлять — избранные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
Что Пилат — возрастающий в духе, но ещё управляемый провокациями жены — и сделал.
То, что слово «царь» и от него производные воспринимались в смысле, отличающемся от общепринятого административного, следует хотя бы из следующего места Писаний:
Если вы исполняете закон царский , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете…
Иак. 2:8
То, что закон любви отнюдь не административный, многим очевидно. Но разве этот закон главнее, чем остальные законы, проречённые Богом? Нет, конечно, — в истине иерархии нет. Все Божьи законы суть описание сердца Спасителя и поведения принявшего Его в своё сердце. Это неразрывная целостность. Все законы синонимичны и равны.
В таком случае остаётся единственное значение философского термина «царь»:
Если вы исполняете закон истинный , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете.
Завершая тему царя как администратора, справедливости ради взглянем на толпу, которая за несколько дней до Распятия встречала Иисуса так, как принято встречать высшего администратора (некрофила).
Характерное поведение утренней толпы, к духу Иисуса не имеющее никакого отношения, говорит о том, что она была управляема кем-то, кто, собственно, и был высшим евреем-вождём-администратором-«внешником». Но это не был кто-то из первосвященников, те были «внутренниками». Это был тот, кто, вопреки воле первосвященников-«внутренников», поднял в городе восстание. Да, это был Варавва. А Иисус был лишь фактором, аналогичным тому, который возбуждает стаю крыс к бойне без изменения её сущности (см. «КАТАРСИС-2»).
Так что скандирование: «Варавву! Варавву!» на Лифостротоне не было чем-то для толпы противоестественным.
А случай с поклонением толпы Иисусу говорит не о нравственных шараханьях толпы, как тому научили почти всё население планеты пилатоненавистники, а объясняется совсем иначе.
* * *
Препирательство Пилата с евреями в Страстную Пятницу было долгим: первый допрос, апелляция к Ироду, второй допрос, бичевание Иисуса. Можно не только предположить, но и быть уверенным, что в уме Пилата-Копьеносца были проработаны оба уровня титула «Царь», которым нарекли Иисуса столь разные люди, как Нафанаил и первосвященники. Иначе и быть не могло: желающий разобраться должен рассмотреть проблему даже с неожиданных точек зрения.
Своеобразная логика в рассуждениях первосвященников была, не могла не быть. Итак, есть Человек, который Сам хотя и не утверждает, что он Царь, но, во всяком случае, не грозит толпе, так Его называющей, всяческими карами (толпе можно только грозить или сулить — иного она не понимает). Для иерархомыслящего наблюдателя это означает, что возможно только два положения этого Человека на территории Римской империи: или он, подобно другим царям, торчит носом в заднице наивысшего в Средиземноморье иерарха, то есть кесаря, или не торчит. А если не торчит, то, значит, он не просто собирается стать верховным иерархом, но себя таковым уже воспринимает. Разве Иисус из Назарета перед кем-нибудь пресмыкается? Следовательно, в мыслях Своих кесаря он уже сместил. Заменил— на Себя.
Такая вот классическая для иерархов садомазохистская логика.
Но так узко слово «царь» понимали исполнители — и иудейские не были исключением.
А вот для Копьеносца , который сразу понял, что Христос:
— явный невождь, — с первосвященниками несовместим, —
слово «Царь» означало: «Истина».
А ещё—«Солнце».
Вообще в истории человечества Солнцем царей величали часто. И не только в древности или в средние века, но и в новое время.
То есть слова «Царь», «Солнце», «Истина» для философа, знакомого с историей, синонимичны. В особенности для тех, кто постигает окружающий мир не непосредственно, а через книги.
И в прежние времена, и ныне востребован жанр утопии. Совместимый с иерархией автор умозрительно строил идеальное государство, основанное на справедливости. Платон со своим «Государством» был не первым и не последним (вспомним Маркса, Стругацких, Даниила Андреева, «мыльные оперы» и т. п.). Во главе такого умозрительного государства всегда оказывался царь-справедливость. Или выполняющий его функции Совет. Да, есть такая слабость у непрозревших философов — они надеются, что во главе иерархии, над толпой, когда-нибудь да окажется солнце Истины, и иерархия по результатам влияния на людей превратится в свою противоположность. Построение общества из обращённых людей возможно; но чтобы из любого народа — это, как говорится, не в этой жизни. Что и подтверждает вся история человечества.
Как бы то ни было, но для образованного человека, каким и был Пилат, царь — это не только конкретный властелин, но ещё непременно и символ.
Пилат, называвший Христа Царём, был под влиянием не только обычных штампов «образованности». Также его не могли не поразить первые слова обвиняемого.
И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать п`одать кесарю, называя Себя Христом Царём.
Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь.
Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:2–4
В сущности, Пилату было сказано: «Да, Я — Царь, но не в том смысле слова, как то понимают эти нравственные уроды, помыкающие толпой, но в том, в котором это слово понимаешь ты, Копьеносец ».
Да, именно так и было сказано: ты говоришь. (На Востоке это стандартный вежливый ответ — простое «да» им кажется слишком грубым, — но Христос не мог не вкладывать в этот стандартный ответ, как, впрочем, и в каждое Своё слово, смысл, сообразный с внутренним миром собеседника.)
Глубинный смысл этого ответа Пилат понял, естественно, не сразу, потому и возразил:
…разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; чт`о Ты сделал?
Иоан. 18:35
Но быстро понял, что Христа хотят убить из-за их несовместимости с Ним. И сделал вывод, свойственный Копьеносцу :
…я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:4
Это был диалог обладающих критическим мышлением. С иными Иисус наедине и не общался.
С иными говорить просто бессмысленно. Они не поймут, как не поняли ничего духовные предтечи и наследники инквизиторов, нынешние пилатоненавистники.
А вообще-то иерархобогословие — не Богословие. Так, сладкий обман, утешение для погибающих, оправдание собственных мерзостей…
Вот и вся загадка «Царя Иудейского». Её осмысление возможно только через постижение Копьеносца.
глава шестая
Уровень Понтия Пилата: доля, участь, удел и назначение или судьба, предназначение и талант?
О самом в жизни, пожалуй, главном — о судьбе , её сущности, о вплетающихся в неё доле, участи, уделе, о роке , о странностях распределения «удач» и «неудач», которые суть понятия относительные, о случайностях и Случае , о соединении всех этих понятий в логос, — об этом во многих, если не всех, народах размышляли, размышляют и будут размышлять — избранные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220