Трудно, неимоверно трудно писать, если знаешь наверняка, что как бы ты ни старался, всё равно понят будешь лишь немногими, что тот способ особо быстрого мышления, который ты нарабатывал годами и вообще всей жизнью, и даже не одним поколением предков, способ, который ведёт к поразительным результатам, не может быть сохранён даже на пергаменте или бумаге: он ненавистен не только потому, что непонятен, он бесталанных обличает — и будет уничтожен.
В такой тягостной ситуации Пилату не могла не быть оказана поддержка — в частности от провозвестников. Уж на что апостол Павел кремень, но провозвестники и его ободряли, предупреждая даже о такой мелочи, как арест. Понятно, предупреждали не для того, чтобы Павел избежал ареста: он от испытаний не бегал.
Поддержка же писателю может быть оказана только одного рода: сообщить, где, когда (да хоть бы и через несколько веков) и кем его труд будет востребован.
Кем и в какой местности будет оценён его труд?
…Мой, Пилата, труд?
Говоришь, не в разных местах, а в одной стране?
Даже один город?
Стык Гилеи и Гипербореи?!
Ну надо же!
Путь туда прямой и удобный? Всего-то навсего вверх по Ра-реке? Верховья?
Послушай, Малх, а ведь бог Лаокоона-Копьеносца из Илиона родом-то с Гипербореи…
Не знал?
Бога счастья толпа изгнала ещё давно, в храмах его запустение, но его жрецы… Где они? Закончив миссию, вернулись… в Гиперборею?
Малх! Ну конечно же, Геракл, в единственном своём сыне Скифе, тоже давно в Гилее! Геракл умел читать будущее!
«Я же это чувствовала», — как сказала бы одна известная нам обоим дама!
Похоже, там, на севере, собирается интереснейшая компания?!
Не то что здесь.
Две тысячи лет подождать — не срок.
Пошли, Малх! А?!
Ну их, всех этих козлов, на …!
глава тридцать пятая
Вечный Жрец извечного Илиона
В 1506 году была раскопана скульптура: две змеи душили с мукой глядевшего в небо человека. Рядом из колец тех же змей рвались ещё две маленькие фигурки.
Знакомые с «Троянским циклом» авторитеты в центральной фигуре узнавали Лаокоона из Трои-Илиона, жреца Аполлона, бога счастья и в`едения.
Из письменных же источников известно: Лаокоон метнул своё положенное по сану единственное копьё в деревянного коня, символ страсти и толпарности. Тут появился дракон и безоружного Лаокоона задушил — и никто из наблюдавшей за происходящим толпы за него не вступился…
Осада Трои подходила к концу, осаждавшие, безуспешно терявшие людей под стенами города в течение десяти лет, решили взять Илион хитростью: они изготовили полого деревянного коня, якобы в дар Афине Деве, и спрятали в нём вооружённый десант, сами же ночью удалились от стен города на расстояние достаточное, чтобы скрыться из виду.
Наутро население Трои собралось у коня решать: принимать дар или нет?
Вся толпа, включая жрецов разных коллегий, старцев, учителей, врачей, адвокатов, торговцев, ремесленников, проституток, «избранников народа» и т. п., была за то, чтобы ввезти символ страсти внутрь города к Деве (вообще коней посвящали и приносили в жертву только Приапу).
Согласно «Троянскому циклу» (если не считать «Энеиду» Вергилия, официоз из официоза), лишь двое из илионцев были против:
— мантис (?) Кассандра;
— жрец Аполлона, т. е. провозвестник Лаокоон.
Предостережение Кассандры выслушали. А выслушав, государственно-городские авторитеты (старцы, «уважаемые граждане», царская семья) высказались в том смысле, что Кассандра сошла с ума и речи её бессмысленны.
Что касается Лаокоона, то все современные и дошедшие до нас античные толкователи полагают — он выступил против настроя толпы на самоубийство. Но это неверно. Разве мудрый жрец не знал, что могут сообразить толпари города, а чт`о им не по силам? Раз жрец был мудр, то он должен был знать наперёд нулевую реакцию Трои. А раз Лаокоон голос и копьё поднял, то, значит, рядом с деревянным конём, кроме толпарей, был ещё кто-то, кто понять мог, но чей благодарный взгляд не смогли различить авторы «Троянского цикла» и составители современных энциклопедий.
Лаокоон, если он был мудр, не мог не знать, что слова бывают малопонятны, и тратиться на них не стал, а высказался на более понятном языке действий: метнул в коня положенное ему по сану копьё (жрец бога Солнца — носитель одного копья, а не двух, как, скажем, гоплит, строевой пехотинец).
Современные справочники, ссылаясь, в основном, на «Энеиду» Вергилия, сообщают следующее: отринуть ясно выраженную Лаокооном весть Истины толпе помогли гады — из моря выползли две громадные змеи (змий? это не одно и то же!), обвили кольцами и самого Лаокоона, и двоих его сыновей и задушили их. Троянская толпа, как везде и во все времена набожная, сочла смерть обличающего её Лаокоона за знамение свыше, — дескать, само небо покарало несогласного с мнением народа! — и потому, якобы ради ублажения Девы, ввезла созвучного им деревянного коня внутрь стен города. Причём ещё и с энтузиазмом разрушив часть защищающей город от врагов стены!
А вот латинянин Гигин, автор учебных пособий для детей, пишет: Лаокоона убил дракон . (У дракона тело змеи, но, в отличие от змей и змеев, у него есть крылья. Вот и первая странность: один дракон — явно не две змеи.)
Дракон — древний символ воинствующей иерархии, государства-толпы, сбитой в психоэнергетическое целое и потому управляемой даже без слов. В таком случае образ Лаокоона (но не раскопанной статуи!) — великий символ: побеждающая в вечности Истина до времени удушаема иерархией .
Илион, как выясняется, редкостный город: удивительно не бездуховное поведение толпы — этого «добра» везде избыток, удивительно, что время от времени появляются люди, которых толпа понять не в состоянии и таковых в Илионе (метагород?) оказалось по меньшей мере двое. И они не могут быть друг с другом никак не связаны.
Как сообщает «Словарь античности» (пер. с нем., составитель Йоханес Ирмшер , М., 1994, статья «Лаокоон» ), в академической среде считается доказанным, что обнаруженная «скульптура идентична упоминаемому в сочинении Плиния Старшего произведению родосских скульпторов Агесандра, Афинодора и Полидора». Скульптура, разумеется, не подлинник, а копия — в древности удачные работы, годные для воздействия на население (нечто вроде «Илиады», извращения на основе «Предсказания»), тиражировали в большом количестве. Оплачивали это дело, понятно, «уважаемые граждане».
Здесь обнаруживается вторая странность : как это так, вожди, яркие некрофилы, финансируют разоблачающую их сущность аллегорию? Это невозможно! Исполнители должны дуреть, «догадываться» до состояния элемента дракона. Мир Отважного Копьеносца для них просто не существует.
Да, кстати, слово «Илион» в более точном, неугодном иерархии, прочтении — илиас .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220