Какой вы пожелаете надеть сегодня?
– Темно-синий в полоску. Сегодня утром мне предстоит визит к банкиру.
Майкл с трудом удерживался от улыбки при виде того, как этот моряк копировал своего лакея-отца. И, наблюдая, как Бриггс раскладывал перед ним его одежду, Майкл пришел к выводу, что ему хватило ума не броситься с утра пораньше на поиски этой шлюхи или монахини или кем она там была. Эта мысль успокоила его. Фернандо Люс склонился над двумя аккредитивами, которые Майкл положил ему на стол.
– Да, сеньор, да. Пять тысяч фунтов стерлингов от Баринга и столько же от Ротшильда. Это солидная сумма, сеньор. Мы сделаем все, что в наших силах, сеньор, чтобы вы остались довольны нашим банком – «Банко Мендоза».
– Я полагаю, что мне только и остается, что воспользоваться «Банко Мендоза» – вы ведь единственный частный банк на этом острове.
Пуэрториканец улыбнулся.
– Верно, сеньор.
– В Британии, да и на континенте мы уважаем дух соревнования, сеньор Люс. Это всегда оттачивает мастерство. Я и сам довольно неуютно чувствую себя, если мне кто-нибудь в затылок не дышит.
Люс помолчал, сидя в кресле, он разглядывал своего визитера.
– Вы впервые на этом острове, сеньор?
– Да, впервые.
– И прибыли вчера?
Майкл прекрасно понимал, что Люс вовсе не нуждался в его ответах – он знал их заранее и вопросы задавались для проформы. Люсу не могли не доложить о прибытии в Сан-Хуан какого-то важного иностранца.
– Тогда неудивительно, что вы так считаете – вы ведь еще не знакомы с нашим укладом жизни. Но, если вы планируете остаться у нас на какое-то время…
– Не исключено, что и навсегда, – перебил его Майкл. – Дело в том, что я – человек ищущий. Я ищу новые возможности. Если я их здесь найду, то останусь.
Боже меня от этого упаси , – тут мысленно добавил он. Не нравился ему этот Сан-Хуан и этот Пуэрто-Рико не нравился.
– Очень разумно, сеньор Кэррен. На нашем острове есть возможности, уверяю вас. Человек со средствами, такой как вы, бегло говорящий по-испански и, разумеется, по-английски, может быть уверен, что сможет здесь рассчитывать на процветание. Могу я осведомиться, в курсе ли вы наших политических событий?
– Не могу сказать, чтобы я был в курсе. Один единственный вывод, который я для себя сделал, это то, что здесь кишмя кишат всевозможные партии и отколовшиеся от них фракции. Испания предоставила вам автономию, но, судя по всему, у вас в Пуэрто-Рико нет способностей к истинному самоуправлению. То, что вы имеете здесь сейчас – ни что иное, как хаос.
Майкл говорил это спокойно, не повышая голоса, но без издевки, ожидая, что Люс встанет на защиту. Эти оценки могли бы в ком угодно разбудить патриота.
Но банкир был стреляный воробей. Он не собирался просто так попадаться на крючок Майклу.
– Верно, но и из хаоса можно извлечь выгоду, особенно человеку, способному усмотреть в нем кое-какие возможности для себя. Вы с этим согласны, сеньор?
Люс не стал дожидаться ответа и продолжал.
– Да и сама матушка-Испания на протяжении всей первой четверти этого столетия имела сходные проблемы.
– Дольше, – поддержал его Майкл.
Люс пожал плечами.
– Ну, если говорить абсолютными категориями, то так было, начиная с зари человечества. А здесь… здесь за последние двадцать лет произошли некоторые перемены. Отказ Испании от рабства в 1873 году означал, что эти перемены не заставят себя долго ждать, даже здесь, в Пуэрто-Рико. – При этих словах Люс сморщил губы, скорее всего этот жест служил у него для выражения крайнего неодобрения. – А сейчас их регентша объявляет войну Соединенным Штатам Америки.
– А вы разве не одобряете действия Марии Кристины? – поинтересовался Майкл. – Мне показалось, что нет ни одного человека, кто не обожал бы ее. – Ирония в его интонации по-прежнему присутствовала.
– Не в обожании дело, сеньор. Надо смотреть на все объективно. Прежде всего, она – женщина и, будучи женщиной, легко внушаема. А теперь следует ожидать того, что эти американцы в одно прекрасное утро возьмут и съедят Испанию за завтраком. Собственно, они уже сели завтракать. Как вы без сомнения знаете, первым блюдом оказалась Манила несколько недель назад.
Майкл кивнул.
– Знаю. А как насчет Пуэрто-Рико? Ведь и вам довелось откушать от американских пушек. И Сан-Хуан, похоже, готовится к войне.
Люс снова пожал плечами.
– Несколько дураков будоражат крестьян и называют это приготовлениями к войне, только и всего. Вы забываете, сеньор, что Мак-Кинли вместе с его конгрессом ведут эту войну, чтобы освободить Кубу от испанского ига. Так было сказано, а нам они пообещали, что здесь, в Пуэрто-Рико, будет сохранена автономия. Что может быть нужно от нас американцам?
– Вы что, сеньор Люс, способны поверить правительственным заявлениям?
– Почти никаким, – не стал скрывать пуэрториканец. – Политики – это лгуны и к тому же еще и дураки. Много сложностей у нас возникло еще и потому, что мы сейчас оказались лишены экономической поддержки, которая раньше обеспечивалась рабством.
Майкл поморщился, он недолюбливал рабство, но заявлять об этом сейчас было бы идиотизмом. – Полагаю, что немало плантаций пострадало от этого?
– Здесь не так много, как в остальной Вест-Индии, но определенные потери были. Не могут белые люди рубить сахарный тростник, сеньор. И при этом доживать до старости. Клянусь вам, это так.
Майкл рассматривал ногти у себя на пальцах, делая вид, что слушает все это лишь вполуха, из вежливости.
– Мне приходилось слышать это не раз, как и то, что в течение последних лет цены на сахар были крайне нестабильными. Может быть, ответ на вопрос, почему они были нестабильными, именно в том, что белый человек не может рубить сахарный тростник, сеньор Люс? Но вот кофе – это нечто совсем другое. – Он посмотрел на банкира. – Вы так не считаете?
– Считаю, сеньор. Именно так я и считаю. И, как банкир, я как раз бы посоветовал любому, кто обратился бы ко мне за консультацией по вопросу, куда вложить деньги, вкладывать их в кофе. Именно в кофе.
Люс понизил голос и смотрел прямо в глаза Майклу. Глаза Люса был выцветшего коричневого цвета. Вчера вечером Майкл не смог их разглядеть – далековато они с Джадсоном Хьюзом стояли, да и темно было. Но сегодня он видел эти маленькие, близко посаженные глаза. Природа была не очень-то благосклонна к Фернандо Люсу, что касалось его внешности, но вот выдержкой его не обделила. Он спокойно встретил испытующий взгляд голубых глаз этого ирландца.
– И, если вы интересуетесь плантациями, то они должны быть только кофейными, – повторил он.
Майкл поднялся.
– Я буду иметь это в виду. А теперь, сэр, если бы вы были так любезны и открыли мне счет на основании… – он показал на лежавшие на столе Люса аккредитивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
– Темно-синий в полоску. Сегодня утром мне предстоит визит к банкиру.
Майкл с трудом удерживался от улыбки при виде того, как этот моряк копировал своего лакея-отца. И, наблюдая, как Бриггс раскладывал перед ним его одежду, Майкл пришел к выводу, что ему хватило ума не броситься с утра пораньше на поиски этой шлюхи или монахини или кем она там была. Эта мысль успокоила его. Фернандо Люс склонился над двумя аккредитивами, которые Майкл положил ему на стол.
– Да, сеньор, да. Пять тысяч фунтов стерлингов от Баринга и столько же от Ротшильда. Это солидная сумма, сеньор. Мы сделаем все, что в наших силах, сеньор, чтобы вы остались довольны нашим банком – «Банко Мендоза».
– Я полагаю, что мне только и остается, что воспользоваться «Банко Мендоза» – вы ведь единственный частный банк на этом острове.
Пуэрториканец улыбнулся.
– Верно, сеньор.
– В Британии, да и на континенте мы уважаем дух соревнования, сеньор Люс. Это всегда оттачивает мастерство. Я и сам довольно неуютно чувствую себя, если мне кто-нибудь в затылок не дышит.
Люс помолчал, сидя в кресле, он разглядывал своего визитера.
– Вы впервые на этом острове, сеньор?
– Да, впервые.
– И прибыли вчера?
Майкл прекрасно понимал, что Люс вовсе не нуждался в его ответах – он знал их заранее и вопросы задавались для проформы. Люсу не могли не доложить о прибытии в Сан-Хуан какого-то важного иностранца.
– Тогда неудивительно, что вы так считаете – вы ведь еще не знакомы с нашим укладом жизни. Но, если вы планируете остаться у нас на какое-то время…
– Не исключено, что и навсегда, – перебил его Майкл. – Дело в том, что я – человек ищущий. Я ищу новые возможности. Если я их здесь найду, то останусь.
Боже меня от этого упаси , – тут мысленно добавил он. Не нравился ему этот Сан-Хуан и этот Пуэрто-Рико не нравился.
– Очень разумно, сеньор Кэррен. На нашем острове есть возможности, уверяю вас. Человек со средствами, такой как вы, бегло говорящий по-испански и, разумеется, по-английски, может быть уверен, что сможет здесь рассчитывать на процветание. Могу я осведомиться, в курсе ли вы наших политических событий?
– Не могу сказать, чтобы я был в курсе. Один единственный вывод, который я для себя сделал, это то, что здесь кишмя кишат всевозможные партии и отколовшиеся от них фракции. Испания предоставила вам автономию, но, судя по всему, у вас в Пуэрто-Рико нет способностей к истинному самоуправлению. То, что вы имеете здесь сейчас – ни что иное, как хаос.
Майкл говорил это спокойно, не повышая голоса, но без издевки, ожидая, что Люс встанет на защиту. Эти оценки могли бы в ком угодно разбудить патриота.
Но банкир был стреляный воробей. Он не собирался просто так попадаться на крючок Майклу.
– Верно, но и из хаоса можно извлечь выгоду, особенно человеку, способному усмотреть в нем кое-какие возможности для себя. Вы с этим согласны, сеньор?
Люс не стал дожидаться ответа и продолжал.
– Да и сама матушка-Испания на протяжении всей первой четверти этого столетия имела сходные проблемы.
– Дольше, – поддержал его Майкл.
Люс пожал плечами.
– Ну, если говорить абсолютными категориями, то так было, начиная с зари человечества. А здесь… здесь за последние двадцать лет произошли некоторые перемены. Отказ Испании от рабства в 1873 году означал, что эти перемены не заставят себя долго ждать, даже здесь, в Пуэрто-Рико. – При этих словах Люс сморщил губы, скорее всего этот жест служил у него для выражения крайнего неодобрения. – А сейчас их регентша объявляет войну Соединенным Штатам Америки.
– А вы разве не одобряете действия Марии Кристины? – поинтересовался Майкл. – Мне показалось, что нет ни одного человека, кто не обожал бы ее. – Ирония в его интонации по-прежнему присутствовала.
– Не в обожании дело, сеньор. Надо смотреть на все объективно. Прежде всего, она – женщина и, будучи женщиной, легко внушаема. А теперь следует ожидать того, что эти американцы в одно прекрасное утро возьмут и съедят Испанию за завтраком. Собственно, они уже сели завтракать. Как вы без сомнения знаете, первым блюдом оказалась Манила несколько недель назад.
Майкл кивнул.
– Знаю. А как насчет Пуэрто-Рико? Ведь и вам довелось откушать от американских пушек. И Сан-Хуан, похоже, готовится к войне.
Люс снова пожал плечами.
– Несколько дураков будоражат крестьян и называют это приготовлениями к войне, только и всего. Вы забываете, сеньор, что Мак-Кинли вместе с его конгрессом ведут эту войну, чтобы освободить Кубу от испанского ига. Так было сказано, а нам они пообещали, что здесь, в Пуэрто-Рико, будет сохранена автономия. Что может быть нужно от нас американцам?
– Вы что, сеньор Люс, способны поверить правительственным заявлениям?
– Почти никаким, – не стал скрывать пуэрториканец. – Политики – это лгуны и к тому же еще и дураки. Много сложностей у нас возникло еще и потому, что мы сейчас оказались лишены экономической поддержки, которая раньше обеспечивалась рабством.
Майкл поморщился, он недолюбливал рабство, но заявлять об этом сейчас было бы идиотизмом. – Полагаю, что немало плантаций пострадало от этого?
– Здесь не так много, как в остальной Вест-Индии, но определенные потери были. Не могут белые люди рубить сахарный тростник, сеньор. И при этом доживать до старости. Клянусь вам, это так.
Майкл рассматривал ногти у себя на пальцах, делая вид, что слушает все это лишь вполуха, из вежливости.
– Мне приходилось слышать это не раз, как и то, что в течение последних лет цены на сахар были крайне нестабильными. Может быть, ответ на вопрос, почему они были нестабильными, именно в том, что белый человек не может рубить сахарный тростник, сеньор Люс? Но вот кофе – это нечто совсем другое. – Он посмотрел на банкира. – Вы так не считаете?
– Считаю, сеньор. Именно так я и считаю. И, как банкир, я как раз бы посоветовал любому, кто обратился бы ко мне за консультацией по вопросу, куда вложить деньги, вкладывать их в кофе. Именно в кофе.
Люс понизил голос и смотрел прямо в глаза Майклу. Глаза Люса был выцветшего коричневого цвета. Вчера вечером Майкл не смог их разглядеть – далековато они с Джадсоном Хьюзом стояли, да и темно было. Но сегодня он видел эти маленькие, близко посаженные глаза. Природа была не очень-то благосклонна к Фернандо Люсу, что касалось его внешности, но вот выдержкой его не обделила. Он спокойно встретил испытующий взгляд голубых глаз этого ирландца.
– И, если вы интересуетесь плантациями, то они должны быть только кофейными, – повторил он.
Майкл поднялся.
– Я буду иметь это в виду. А теперь, сэр, если бы вы были так любезны и открыли мне счет на основании… – он показал на лежавшие на столе Люса аккредитивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142