– Невозможно со всей определенностью утверждать, во что верит любой из людей, сеньорита. А почему вы так думаете?
– Моя служанка и слуга мистера Кэррена – брат и сестра. Это просто случайное совпадение, но… – Бэт понизила голос.
Роза наклонился к ней, опершись на палку.
– Слушаю вас?
– Но они мне сказали, что мистер Кэррен вроде не ест свинины. Это правда, что евреи не едят свинины?
– Да, это так. Но утверждать, что человек – еврей, иудей лишь только потому, что он не любит свинину или какую-нибудь другую еду… – он пожал плечами.
– Да, это звучит странно, я понимаю. Все дело не в этом, а в другом…
– В чем в другом?
– Я не знаю, – призналась Бэт. – Но Лила, то есть миссис Кэррен, – поправилась Бэт, – говорят, что она… – Бэт замолчала.
Разговор стал принимать опасный характер. Майкл непременно взбесится, если узнает.
– Люди склонны много говорить, сеньорита. В давние времена, например, в Испании, еще во времена инквизиции считалось, что если кто-то менял нижнее белье по субботам, то он вполне мог быть причислен к евреям лишь на этом основании. Их называли «марранос», то есть, тайные евреи. И все потому, что у евреев суббота – день отдохновения. А если, вдобавок ко всему, он не ел свинины, то вообще отпадали всяческие сомнения. Так что, полагаю, ничего удивительного нет в том, что вы так думаете.
– Но, мне кажется, для Майкла вообще никакая религия не существует. Так почему…
– Сеньорита, вам ведь известно, что он родился в Кордове, что его мать зовут Лила Кэррен. Может быть, вам, кроме этого, и знать больше ничего не следует?
– И еще, что он – Мендоза, – добавила Бэт. Роза поднялся. – Пожалуй, еще и это. А теперь, сеньорита, если у вас действительно нет никаких просьб ко мне, то…
– Нет, никаких, сеньор Роза. Спасибо большое за то, что навестили меня.
Испанец галантно поклонился.
– Для меня было большой честью познакомиться с вами. Надеюсь встретиться с вами еще раз.
Бэт тоже встала, складки ее светло-голубого атласного платья красиво спадали вниз, подчеркивая ее миниатюрную фигуру.
– Думаю, мы еще встретимся, сеньор Роза. Даже уверена, что встретимся.
Лондон
2 часа дня
Филипп Джонсон обегал уже все возможные подозрительные места. Теперь настало время задуматься и о не очень подозрительных. Он мысленно перебрал варианты последних. Мистера Нормана не было дома, его не было в клубе, ничто не указывало на то, что он стал жертвой несчастного случая или внезапно заболел. Так где ему быть еще?
Секретарь Нормана Мендозы медленно шел по Бэйкер-стрит. Он заходил во все пабы, вообще во все общественные места Мэрилебоуна, Мейфера и Белгравии, да и десятка других фешенебельных, равно как и непритязательных районов. И, если мистеру Норману вдруг захотелось бы упиться до потери сознания, он не смог бы этого сделать ни в одном из пабов, завсегдатаем которых он был. И на Бэйкер-стрит его тоже не было.
Джонсон дошел до конца улицы и остановился в раздумье. Что-то шевельнулось к его подсознании, что-то такое, что могло быть в данной ситуации очень важным, послужить зацепкой, но он никак не мог ухватиться за эту тонкую ниточку мысли, исподволь донимавшей его.
По улице спешили прохожие. Погожий летний день постепенно уступал место тяжелым, густым, серым тучам и вскоре пошел летний дождь. Мгновенно улиц потемнела от зонтиков – лондонцы никогда не питают иллюзий относительно их климата и погоды и посему стараются их не забывать дома. У Филиппа тоже был свой, но он не спешил его раскрывать. Он был слишком погружен в свои мысли и не заметил, как легки? летний дождик постепенно перешел в ливень, грозивший промочить его до нитки.
На него натолкнулся мужчина, торопившийся куда-то по своим делам.
– Извините, сэр, – пробормотал он.
Для Джонсона хватило и двух слов, чтобы почувствовать кокни, на котором говорил этот человек. Мужчина прошел дальше, но остановился и обернулся.
– Вам не помочь, сэр? Вы не больны?
– Что? О, нет, нет, все в порядке. Очень любезно с вашей стороны, благодарю вас.
Незнакомец прикоснулся к краю шляпы и поспешил дальше. Филипп почувствовал симпатию к нему. И вообще, все эти ист-эндцы такие. Во всяком случае, большинство… Вдруг он замер.
– Боже мой, это же Кричарч Лэйн, она ведь тоже в Ист-Энде!
Именно это и грызло его, не давая ему покоя – старый дом Мендоза, в котором они прожили не одну сотню лет, откуда они и руководили всем, пока лорд не продал его и не перебрался на Лоуэр Слоан-стрит.
Филипп снял с зонтика застежку и, решительным жестом открыв его, зашагал по улице.
– Как вы додумались искать меня здесь? – недоумевал Норман.
Банкир был очень удивлен.
– Знаете, сэр, просто меня осенило. Я попытался представить себе, что бы я сделал в том случае, если был бы расстроен так, как вы – меня бы сразу потянуло на старую квартиру.
– Да, вы правы.
Они сидели у окна за столом одного из близлежащих пабов. Норману была видна Митр-стрит и перекресток ее, и Кричарч Лэйн – он лежал прямо перед ними. Дом номер семь был как раз напротив этого паба, на другой стороне улицы.
– Взгляните, Филипп. Вот этот маленький домишко с покосившимися деревянными столбами стоит на этом месте уже добрых сотни четыре лет. Как ему удалось избежать Великого Пожара? И сотню других, не очень великих? Это для меня всегда оставалось загадкой.
– Да, сэр. А кто там сейчас живет?
– Тот человек, которому Джеймс продал этот дом. Какой-то немец, пекарь, приехавший в Англию в поисках счастья.
– Может быть, и ему этот дом принесет счастье, сэр.
Норман фыркнул.
– Счастье? Мне кажется, снаружи этот дом легко принять за дом, приносящий счастье. Но, повторяю, лишь снаружи. – Он сделал жест пустым стаканом бармену за стойкой. – Теренс, еще. И для джентльмена, который со мной.
На часах было без двух три – подошло время закрывать паб, но хозяин даже и не глянул на часы. Он наполнил два больших стакана горьким пивом и подал им на стол.
– Благодарю, Теренс. Тебе мой гость знаком?
– Ясно, что я его знаю, сэр. Добрый день, мистер Джонсон. Надеюсь, у вас все в порядке.
В те дни, когда они еще не перебрались отсюда на новое место, Филипп часто заглядывал сюда по пути домой пропустить рюмочку.
– Все в порядке, Теренс. А как вы?
– По-прежнему, сэр.
Хозяин удалился, оставив их вдвоем. Он запер дверь паба и задернул занавески на окнах.
– Джентльмены, можете оставаться здесь, сколько пожелаете. Вас никто не будет беспокоить. Если я понадоблюсь, позовете меня, мистер Норман.
– Он всегда был здесь, сколько я его помню, – сказал Норман.
Вид банкира был ужасен: помятый, грязноватый костюм, трехдневная щетина, но, несмотря на выпитое, речь его была связной. Может, просто не мог опьянеть?
– Вы ведь не здесь родились, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142