На кухне Кик увидела рабочий стол более четырех метров длиной. Она даже не сразу поняла, что перед ней. На столе стояли корзинки со связками сосисок и салями; пирамиды из темно-золотистых батонов, глиняные миски с паштетами, фрикадельками, жареными кабачками, листиками салата, маринованным красным и желтым перцем, блюда с дольками баклажанов в оливковом масле; тарелки с сардинами и копченой лососиной; равиоли со шпинатом и ризотто; крупные креветки с каперсами и темно-коричневый кусок жареной телятины.
На все это изобилие изысканных блюд падал невероятно яркий свет высоких ламп на треножниках, стоящих вокруг стола.
– Одно из самых удивительных зрелищ, какие я только видела, – сказала Кик. – У вас будет прием?
Обменявшись взглядами, Джорджина и Рона рассмеялись.
– Сомневаюсь, чтобы кто-то отважился отведать это, – улыбнулась Рона. – Телятину пришлось смазать машинным маслом. Хлебные корочки подкрашены. Видите, как блестят баклажаны?
Кик, кивнув, подошла поближе.
Рона повернулась к Джорджине.
– Забыла, как это тебе удалось?
– С помощью розового фломастера и лака для волос, – гордо ответила Джорджина.
– Может, вы объясните, что все это значит? – спросила Кик.
Джорджина широким жестом указала на стол.
– Январская обложка журнала „Восхитительная пища".
– Таннер сказал, что у вас с Роной есть какой-то бизнес, – вспомнила Кик. – Значит, этим вы и занимаетесь?
– Одна из разновидностей дизайна, – подтвердила Джорджина.
Как и предполагала Кик, эти дамы хотели, чтобы она, увидев все это, упомянула об их начинании в своем материале. Ну что ж, она так и сделает. Это не более безнравственно, чем купить Марии Лопес билет на поезд. Кого это заденет? А ей может принести пользу.
– Разве „Восхитительная пища" не входит в состав группы Бартли? – спросила Кик, надеясь, что они вернутся в гостиную и ей удастся взять интервью.
– Уже не входит, – улыбнулась Джорджина, поглядев на Рону. – Теперь журнал принадлежит нам и кое-каким еще приятным людям из Объединенного банка.
– Конечно, нам пришлось по горло влезть в долги, но мы пробьемся, – с непреклонной уверенностью сказала Рона.
Сложив руки на груди, Кик неторопливо обошла вокруг стола, восхищенная этим зрелищем.
– Простите, Джорджина, это, конечно, не мое дело, но неужели миссис Таннер Дайсон пришлось просить в банке заем?
– Вы совершенно правы, Кик, – просто сказала та. – Но мы с Роной, покупая журнал, договорились, что мой муж не будет иметь к нам никакого отношения.
– Это вызвало некоторую напряженность в отношениях Джорджины с мужем, – пояснила Рона. – Она недавно задумала одно дело, которое Таннер решил невообразимо раздуть. Из-за этого и возникли трудности.
– Но они продолжались, – вставила Джорджина, – пока Рона не вразумила меня. Давайте вернемся в гостиную, а Гровер выключит здесь освещение. Экспозиция должна продержаться до завтрашнего утра.
По пути в гостиную Рона рассказала, как они с Джорджиной несколько лет назад работали в журнале, который сейчас купили, и как возобновилось их знакомство, когда Джорджина прислала рукопись в „Уинслоу-Хаус".
– Мне отчасти известна эта история, – сказала Кик. – Может, и неуместно сейчас говорить об этом, но из-за вашего рекламного материала в „Курьере" не пошла моя статья о Лолли Пайнс.
– О, Боже, как неприятно, – сказала Джорджина. – Боюсь, в этом виноват мой муж.
– А что с вашей книгой? – спросила Кик. – Кажется, в начале месяца должен был состояться какой-то грандиозный прием в связи с ее презентацией? Помнится, его отменили в последнюю минуту.
– Он был мне совершенно не нужен, – сказала Джорджина.
– Джорджи не любит греться в лучах славы. Прежде муж не понимал ее, – сказала Рона, взглянув на Джорджину.
– А я так старалась угодить ему, что боялась даже поделиться с ним своими мыслями и чувствами.
– Обычно мужчины, привыкшие всем руководить, не меняются, – заметила Кик. – Так что же было дальше?
Джорджина не могла удержаться от смеха.
– Все это очень забавно. Я чувствовала себя ужасно, не знала, куда деться, а оказалось, что все очень просто. Я сказала Таннеру, что ужасно несчастлива, чувствую себя беспомощной и все валится у меня из рук. Сказала, что не сомневаюсь в его любви, но хотела бы сама заниматься своими делами.
– Неужели понял? – удивилась Кик.
– Как будто, – щелкнула пальцами Рона. – Ему и в голову не приходило, что она несчастна из-за его стараний облегчить ей жизнь. Он-то считал, что усыпает ее путь розами. Но она набралась храбрости и все рассказала ему, а он далеко не глуп и обожает ее. Поэтому все понял.
Улыбаясь, Кик покачала головой.
– А вдруг вы вылетите в трубу со своей затеей? Поможет ли он вам?
– Ни в коем случае! – в один голос воскликнули женщины.
Внезапно они услышали звонок в дверь. Кик видела, что дворецкий впустил высокого молодого человека.
– Ага! – радостно вскрикнула Рона. – Он точен.
Вылетев из гостиной, она вернулась с высоким юношей.
– Джорджи, ты уже знакома с Джейсоном, – сказала она, легонько подталкивая его в спину. – Кик, это Джейсон Форбрац. Мы с ним работали в „Уинслоу-Хаус". В основном из-за него я и хотела встретиться с вами.
Едва только Джейсон Форбрац сел, Кик, перевернув страницу в блокноте, стала лихорадочно записывать.
Молодой человек был просто кладезем информации. Ненавидя отца, он почти всю жизнь шел по следу Ирвинга. То, о чем он рассказал Кик, было для нее полным откровением. Он подтвердил многое из того, что она выяснила раньше. Джейсон показал ей старые фотографии и вырезки из газет, назвал имена людей, с которыми советовал ей встретиться.
Подняв глаза от блокнота, Кик заметила, что Рона и Джорджина оставили их наедине, чтобы не мешать им.
Наконец, улучив минуту, она спросила его о матери.
– Джейсон, мне бы хотелось упомянуть и вашу мать. Она ведь писательница и продолжает творческую работу?
– Да, – подтвердил он. – Пишет книги и кое-что делает для клиентов отца.
– Что же она делает для его клиентов? – не отрываясь от записей, спросила Кик.
– Сочиняет за них романы, – сказал Джейсон. Он явно смягчился, заговорив о матери. – Сначала было нелегко, потому что ей приходилось подлаживаться под стиль каждого из них, но одна из этих книг была удостоена национальной премии и ее автор стал широко известен. Тот почил на лаврах и не написал больше ни слова. Она сделала еще две книги для этого подонка.
– Лионель Малтби, – ровным, безжизненным голосом зомби произнесла Кик, назвав это имя скорее для себя, чем для Джейсона.
– Точно, – подтвердил Джейсон. – Вы его знаете?
– Да.
– По-моему, он мошенник и его задница заслуживает лишь пинка. Он никогда и не подумал, что моя мать – не рабыня. Когда она писала для него книги, он ни разу не позвонил ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95