– Потом протягивали даме, – насмешливо бросила Лилька, – не желаете ли отереть пот с лица милым платочком? Все понятно. Вы, Ирина Андреевна, гений. Ты, – она повернулась к подруге, – Ева от гения, то есть Евгения, – продолжала дурачиться Лилька.
Зазвонил телефон, Ирина Андреевна вышла.
– Слушай дальше, – Евгения дернула подругу за руку. – Если тебя спросят на зачете, ты должна сказать, что такие важные железы есть и на руках.
– Не протянуть ли мне ручку для поцелуя моему милому лысому учителю? – Ультрамариновые глаза блестели. Рыжеватые локоны сияли вокруг головы.
Евгения замахнулась на нее учебником.
– Е-е-в-а-а! – проныла Лилька. Потом перегнулась через стол и тише сказала: – Неужели не можешь уговорить свою матушку дать нам…
– Шанс из флакончика? – перебила ее Евгения.
– Так хочется денег, Евушка. Лилит не может жить без шуршания в кармане.
– Попробую еще раз. Я разожгу в ней научную жадность.
– Как это? – спросила Лилька.
– Каждому исследователю нужны пробанты, слыхала?
– Кто это? – Лилька вытаращила глаза, подбородок подался вперед.
– Те, на ком пробуют что-то, тестируют.
– Значит, если я проверяю на верность твоих поклонников, я пробант?
– Да ну тебя, – Евгения махнула рукой. – Мы сейчас не об этом. Я думаю, маме захочется узнать, как действует ее приманка на насекомых. Они же не норки, с которыми она работает.
– Как учит нас великая наука, – с пафосом начала Лилька, лицо ее расслабилось, она снова стала хорошенькой, – механизм продолжения рода одинаков у всех живых организмов. Быстрее, чаще, больше…
Евгения легонько пнула ее под столом.
– Мама идет…
– Итак, понимаю, чего вы от меня добиваетесь, – сказала Карцева, опускаясь на стул.
– Мы о-очень на тебя надеемся, – Евгения сложила ручки, словно отличница на уроке. И преданно посмотрела в лицо матери. Лилька в точности повторила ее движения.
Карцева видела лицо дочери, похожее на ее собственное, но не очень явно, а в чем-то неуловимом. Не скажешь, что у Евгении такой же нос, такие же брови или губы. Дочь, как говорили все, кто знал ее давно умершего отца, больше похожа на него. Но слегка прищуренный взгляд, как бывает у людей с не слишком хорошим зрением, быстрый взлет бровей перед ответом на вопрос – вот в чем сходство с ней, с матерью. Оно указывает на родство характеров, на одинаковость стержня, и это нравилось Ирине Андреевне.
Ее любимое выражение: быть самим собой – это роскошь, которую могут позволить себе немногие. Она позволяла себе и старалась в дочери поддержать манкость к роскоши – Ирина Андреевна любила это неудобное слово. Пусть во всем стремится быть самой собой, а чем увлекаться, к чему тянуться – дочь выберет сама.
Ирина Андреевна Карцева всегда противилась обману. И полагала, что любая азартная игра – заведомый обман, однако сдалась.
– Хорошо. Я дам вам то, что вы хотите. Проверим магическое действие состава на заморских насекомых.
– Капля – и неистовая страсть заставит наших пойти на обгон, опередить все-ех. Ура! – вопила Лилька и прыгала на стуле. Теперь он угрожающе скрипел. Но этот звук перекрыл другой – громкий визг соседского щенка-сенбернара в саду.
– Лилька, не пугай животных. Вырастет заикой, – предупредила Евгения подругу. Лилька засмеялась и успокоилась. – Мама, как нам сказал Николай Георгиевич, ставки будут высокими. От них зависит гонорар бедных девушек-тренеров. – Евгения с нарочитой покорностью опустила глаза.
– Договорились, – Ирина Андреевна легонько шлепнула дочь по руке. – Сейчас я схожу в лабораторию и принесу.
– А мы – одеваемся и едем.
…Общество, в которое попали Евгения и Лилька, оказалось чужим и странным для обеих. Как и все, что происходило в этом развлекательном центре. Одно дело – оставаться наедине с мадагаскарцами. Совсем другое – выйти в зал, в котором энергия азарта настолько сильна, что кажется, ты сама сейчас куда-то побежишь или начнешь кричать не своим голосом и тыкать пальцем, повторяя движения «дирижера», который подгоняет участников забега в нужную сторону.
Прозрачное сооружение из стекла с беговыми дорожками внутри отражало возбужденные лица, цепкие руки, не выпускающие бокалы с напитками. Кажется, полосатые бегуны летят со скоростью ветра. Но это иллюзия: их предел – один километр в час.
Евгения и Лилька знали сценарий бегов, Николай Георгиевич рассказал им в деталях. Но все равно низкий голос ведущего заставил их вздрогнуть, а сердце – дернуться.
– Ставки сделаны, господа!
Девушки не вникали в устройство тотализатора, но Никос предупредил: если зрители хорошо вложатся, Евгении и Лильке достанется больше. Улюлюканье под звон бокалов, запах духов, сигар, аромат напитков – все возбуждало. Лилька, схватив Евгению за руку, прошептала в самое ухо:
– Мы победим!
– Обязательно! – Евгения стиснула руку подруги так крепко, что та простонала.
На этот звук к ним обернулся сладко-улыбчивый господин в сером костюме.
– Какие Евы, – расплылся он и поднял бокал. – Хотите выпить? – Он оглядел Евгению, потом Лильку. – Нет, не просто выпить, а поужинать в милой компании, очаровательные близняшки? – промурлыкал он.
Девушки оделись в одинаковые брючные костюмы изо льна, только разных цветов. На Евгении – бледно-розовый, на Лильке – бледно-фиалковый.
– Дядя, у вас плохо со зрением. Я вам прописываю витамины для глаз, – насмешливо бросила Лилька. А потом резко: – Проваливай, пр-рестарелик.
– Ах, ну да! Как я не подумал! Такая роскошная дева, как ты, неповторима… Конечно, вы разные! А я люблю двух одинаковых сразу… – Он отошел со своей рюмкой в глубь зала, бросив на прощание: – Вы мне не подходите.
– Фу, какая грубиянка, – нарочито-укоряюще проговорила Евгения.
– Он не наш клиент. И потом я всегда на посту, сама знаешь. – Она подмигнула подруге, Евгения поняла, о чем речь, и рассмеялась.
Наконец перед ними возник Николай Георгиевич.
– Ура, ура, ура! Победа, девочки! Никос поздравляет вас. – Он встал между ними, раскинул руки и обнял обеих. От него пахло трубочным табаком. Легонько похлопывая по плечам, он горячо зашептал: – Вы сделали такое, чего сами не знаете. Хе-хе. Никто не знает и знать не должен, кому не положено. Пошли, получите соответствующее вознаграждение по трудам вашим! – произнес он со средиземноморским пафосом.
Пробираясь сквозь потные, обмякшие от выпитого тела, они добрались до кабинета. Кабинет походил на странную свалку. Дело не в том, как лежали или стояли вещи, а какие они.
Модель яхты таких размеров, что она спокойно могла отчалить от берега. Наверное, ей назначено указывать на принадлежность хозяина к людям моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56