Мой реппеллент не годится для рыси, – сказала она. – Я так и напишу в отчете.
– Фруська огорчится. Она любит пробовать все новое.
– Я просто угощу ее, – Евгения улыбнулась: – Я думаю, кусочки тропических фруктов ей понравятся – финики, манго, киви…
– М-м-м… – промычал он.
– Вас – тоже. Так и быть, – она повернулась и пошла в дом.
28
– Послушайте, Вадим, – вдруг задумчиво проговорила она, когда он уже собирался везти ее в город. – Вы хотите сказать, что люди, которые послали меня, не имеют никакого отношения к Фонду защиты природы?
– Имеют. Всем нужна организация, ассоциация, клуб, наконец. Без крыши, даже соломенной, не обойтись ни в жару, ни в холод. Просто они знают меня. Им хорошо известно, чем я занимаюсь, причем успешно.
– Но почему они…
– Вышли на вас?
– Ну да. Вы же не думаете, что я…
– Не думаю. Но они не сегодня родились, они следят за тем, что происходит в сфере, которая их интересует. Вычислить нетрудно. Статьи, выступления на конференциях… Откройте Интернет и задайте поиск. К удивлению, вы найдете там, чем знаменит ваш сосед, если вы, конечно, дали себе труд узнать его фамилию.
– Да, – согласилась она. – Верно.
– Ваша матушка, да еще следом за своей матушкой, занимается приманками. Легко предположить, если у вас есть голова на плечах, если вы не видите себя актрисой или топ-моделью, то наверняка продолжаете их тему.
Евгения улыбнулась:
– Вот уж никогда не мечтала стать актрисой или топ-моделью!
Он кивнул, продолжая:
– А потом обнаружили, что вы устремились дальше – к репеллентам.
– «Отманкам», – поправила она.
Он вскинул брови:
– Логично. Приманка – «отманка». Вот они и послали вас ко мне. Я немного жалею, что мы не смогли проверить на Фруське действие препарата. Но, я полагаю, оно все-таки работает как антисекс.
– Вы знаете Петра Герасимовича? – спросила Евгения.
– Конечно. Он тоже из нашей бывшей компании, начинали вместе в девяностые годы. – Он засмеялся. – Я, знаете ли, уже старый охотник… за жизнью, – добавил он неожиданную фразу, от которой Евгения вздрогнула.
– Вот как? Ну, допустим, мой препарат сработал. Что дальше? – спросила она.
– Они заказали бы вам партию.
– Да, они обещали, – кивнула Евгения.
– Они полили бы тайгу вокруг меня. И вот я уже сижу без добычи. Привет всем!
– Бросьте, это невозможно! – поморщилась Евгения.
– Возможно. Если вы сделаете анализ здешнего воздуха, вы удивитесь его чистоте. Поэтому препарат долго будет работать в такой среде. – Она нахмурилась. Это ей в голову не приходило. – Рысь – тонко чувствующий зверь. Не по нраву – она уходит в другие места. Мне осталось бы сидеть в избушке и читать книги. По ботанике. Проверять, правильно ли врезалось в память определение цветка под названием «Евгения», – он явно смеялся.
Она покраснела.
– Послушайте, – спросил он неожиданно, – а не знакома ли ваша любимая подруга Лилит с людьми из фонда?
Евгения вздрогнула.
– Вы думаете…
– То, что вы о ней рассказали, позволяет увидеть завистливую, расчетливую и беспардонную особу.
– Я так рассказала? – Евгения от удивления открыла рот.
– Вы не так рассказали. Это я проанализировал и понял.
– Но зачем ей это?
– Трудно сказать. Корыстные интересы раскрываются иногда, к сожалению, слишком поздно. Но у меня чутье.
Евгения нахмурилась. Она вспомнила разговор с Лилькой незадолго до отъезда…
– Куда это ты собралась? – Лилька оглядела Евгению с головы до ног. – Ого, серый костюм, блузка сливочного цвета. Ух, ты… Асфальтово-серые туфли. Так. Все поняла. Ты идешь на деловую встречу.
– Какая ты тонко чувствующая, – засмеялась Евгения.
– Слушаю, о чем говорят умные люди. По-моему, ты очень хочешь что-то получить, да?
– Я бы не отказалась, – подтвердила Евгения.
– Ты очень-очень хочешь это получить? – настаивала Лилька.
– Хочу. Потому что предложение, которое мне сделали, меня очень заинтересовало.
– Считай, ты уже получила, – сказала Лилька и махнула рукой.
– Почему ты так уверена? – Евгения резко повернулась к подруге.
– Ну… я же знаю тебя, – Лилька отвела глаза в сторону. – Ты сумеешь победить на любых переговорах.
– Почему ты так решила?
– Потому что ты всегда точно знаешь, чего хочешь. Можешь это сформулировать убедительно и точно. Никогда ни перед кем не стелешься. Ни на кого не давишь.
– Понятно. А ты разве стелешься или давишь?
– Всякое бывает, – Лилька засмеялась, но у нее вышло это надсадно…
Значит, она сказала: «Считай, что ты уже получила»? Но этот разговор был так давно…
Она поежилась, но не могла бы поклясться, что Вадим абсолютно не прав.
– Вы что-то вспомнили? – тихо спросил он.
– Да, но это… другое. Мне удивительно, как вы проанализировали ситуацию.
– Понимаете ли, Евгения… Говорят, если ты видел восход солнца над тайгой, ты уже другой человек. Если ты стоял на краю ущелья, в которое едва не свалился, ты тоже другой человек. Дело не в том, что зрелище завораживает или страх отравляет кровь избытком адреналина. Просто ты меняешься, когда что-то увиденное или прочувствованное перетряхивает слежавшиеся в кучу ощущения, мысли. Когда ты все это разворошишь, ты меняешься. Уверяю вас: вы уедете отсюда другой.
29
Он оказался прав – она вернулась из Сибири другой. Словно почувствовав перемены, люди, которые посылали ее, как она теперь поняла, не просто проверить действие препарата, а именно к Вадиму Васильевичу Зуевскому, куда-то пропали.
Евгения названивала тем, кто нашел ее на благотворительном вечере, но телефон не отвечал. «Недоступен», – сообщал металлический голос. Она спрашивала Алевтину Даниловну Горохову, куда они подевались. Но та отвечала, что сама в тот день видела их впервые.
– Деточка, – говорила она, – за свою жизнь я стольких людей свела друг с другом, что отношусь к этому просто. Вы умная, милая, они умные, милые, к тому же фонд, который устраивает такие приятные вечера, тоже милый. Почему бы вам всем не соединиться?
Евгения чувствовала, что внутри все начинает бурлить. Как же так, а еще ученая дама!..
Когда она рассказала все матери, та только усмехнулась:
– Алевтина – давно вся в прошлом. Если не сказать хуже. Знаешь, есть несколько категорий человеческого возраста. Я не стану перечислять все, но скажу – даже если Нобелевскую премию дают кому-то после семидесяти трех, это не более чем надгробная плита для ученого. Алевтине исполнилось семьдесят восемь.
– Никогда бы не подумала, – удивилась Евгения. – Она делала пластические операции?
– Едва ли, – улыбалась мать, – разве что на собственном характере, но в течение всей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Фруська огорчится. Она любит пробовать все новое.
– Я просто угощу ее, – Евгения улыбнулась: – Я думаю, кусочки тропических фруктов ей понравятся – финики, манго, киви…
– М-м-м… – промычал он.
– Вас – тоже. Так и быть, – она повернулась и пошла в дом.
28
– Послушайте, Вадим, – вдруг задумчиво проговорила она, когда он уже собирался везти ее в город. – Вы хотите сказать, что люди, которые послали меня, не имеют никакого отношения к Фонду защиты природы?
– Имеют. Всем нужна организация, ассоциация, клуб, наконец. Без крыши, даже соломенной, не обойтись ни в жару, ни в холод. Просто они знают меня. Им хорошо известно, чем я занимаюсь, причем успешно.
– Но почему они…
– Вышли на вас?
– Ну да. Вы же не думаете, что я…
– Не думаю. Но они не сегодня родились, они следят за тем, что происходит в сфере, которая их интересует. Вычислить нетрудно. Статьи, выступления на конференциях… Откройте Интернет и задайте поиск. К удивлению, вы найдете там, чем знаменит ваш сосед, если вы, конечно, дали себе труд узнать его фамилию.
– Да, – согласилась она. – Верно.
– Ваша матушка, да еще следом за своей матушкой, занимается приманками. Легко предположить, если у вас есть голова на плечах, если вы не видите себя актрисой или топ-моделью, то наверняка продолжаете их тему.
Евгения улыбнулась:
– Вот уж никогда не мечтала стать актрисой или топ-моделью!
Он кивнул, продолжая:
– А потом обнаружили, что вы устремились дальше – к репеллентам.
– «Отманкам», – поправила она.
Он вскинул брови:
– Логично. Приманка – «отманка». Вот они и послали вас ко мне. Я немного жалею, что мы не смогли проверить на Фруське действие препарата. Но, я полагаю, оно все-таки работает как антисекс.
– Вы знаете Петра Герасимовича? – спросила Евгения.
– Конечно. Он тоже из нашей бывшей компании, начинали вместе в девяностые годы. – Он засмеялся. – Я, знаете ли, уже старый охотник… за жизнью, – добавил он неожиданную фразу, от которой Евгения вздрогнула.
– Вот как? Ну, допустим, мой препарат сработал. Что дальше? – спросила она.
– Они заказали бы вам партию.
– Да, они обещали, – кивнула Евгения.
– Они полили бы тайгу вокруг меня. И вот я уже сижу без добычи. Привет всем!
– Бросьте, это невозможно! – поморщилась Евгения.
– Возможно. Если вы сделаете анализ здешнего воздуха, вы удивитесь его чистоте. Поэтому препарат долго будет работать в такой среде. – Она нахмурилась. Это ей в голову не приходило. – Рысь – тонко чувствующий зверь. Не по нраву – она уходит в другие места. Мне осталось бы сидеть в избушке и читать книги. По ботанике. Проверять, правильно ли врезалось в память определение цветка под названием «Евгения», – он явно смеялся.
Она покраснела.
– Послушайте, – спросил он неожиданно, – а не знакома ли ваша любимая подруга Лилит с людьми из фонда?
Евгения вздрогнула.
– Вы думаете…
– То, что вы о ней рассказали, позволяет увидеть завистливую, расчетливую и беспардонную особу.
– Я так рассказала? – Евгения от удивления открыла рот.
– Вы не так рассказали. Это я проанализировал и понял.
– Но зачем ей это?
– Трудно сказать. Корыстные интересы раскрываются иногда, к сожалению, слишком поздно. Но у меня чутье.
Евгения нахмурилась. Она вспомнила разговор с Лилькой незадолго до отъезда…
– Куда это ты собралась? – Лилька оглядела Евгению с головы до ног. – Ого, серый костюм, блузка сливочного цвета. Ух, ты… Асфальтово-серые туфли. Так. Все поняла. Ты идешь на деловую встречу.
– Какая ты тонко чувствующая, – засмеялась Евгения.
– Слушаю, о чем говорят умные люди. По-моему, ты очень хочешь что-то получить, да?
– Я бы не отказалась, – подтвердила Евгения.
– Ты очень-очень хочешь это получить? – настаивала Лилька.
– Хочу. Потому что предложение, которое мне сделали, меня очень заинтересовало.
– Считай, ты уже получила, – сказала Лилька и махнула рукой.
– Почему ты так уверена? – Евгения резко повернулась к подруге.
– Ну… я же знаю тебя, – Лилька отвела глаза в сторону. – Ты сумеешь победить на любых переговорах.
– Почему ты так решила?
– Потому что ты всегда точно знаешь, чего хочешь. Можешь это сформулировать убедительно и точно. Никогда ни перед кем не стелешься. Ни на кого не давишь.
– Понятно. А ты разве стелешься или давишь?
– Всякое бывает, – Лилька засмеялась, но у нее вышло это надсадно…
Значит, она сказала: «Считай, что ты уже получила»? Но этот разговор был так давно…
Она поежилась, но не могла бы поклясться, что Вадим абсолютно не прав.
– Вы что-то вспомнили? – тихо спросил он.
– Да, но это… другое. Мне удивительно, как вы проанализировали ситуацию.
– Понимаете ли, Евгения… Говорят, если ты видел восход солнца над тайгой, ты уже другой человек. Если ты стоял на краю ущелья, в которое едва не свалился, ты тоже другой человек. Дело не в том, что зрелище завораживает или страх отравляет кровь избытком адреналина. Просто ты меняешься, когда что-то увиденное или прочувствованное перетряхивает слежавшиеся в кучу ощущения, мысли. Когда ты все это разворошишь, ты меняешься. Уверяю вас: вы уедете отсюда другой.
29
Он оказался прав – она вернулась из Сибири другой. Словно почувствовав перемены, люди, которые посылали ее, как она теперь поняла, не просто проверить действие препарата, а именно к Вадиму Васильевичу Зуевскому, куда-то пропали.
Евгения названивала тем, кто нашел ее на благотворительном вечере, но телефон не отвечал. «Недоступен», – сообщал металлический голос. Она спрашивала Алевтину Даниловну Горохову, куда они подевались. Но та отвечала, что сама в тот день видела их впервые.
– Деточка, – говорила она, – за свою жизнь я стольких людей свела друг с другом, что отношусь к этому просто. Вы умная, милая, они умные, милые, к тому же фонд, который устраивает такие приятные вечера, тоже милый. Почему бы вам всем не соединиться?
Евгения чувствовала, что внутри все начинает бурлить. Как же так, а еще ученая дама!..
Когда она рассказала все матери, та только усмехнулась:
– Алевтина – давно вся в прошлом. Если не сказать хуже. Знаешь, есть несколько категорий человеческого возраста. Я не стану перечислять все, но скажу – даже если Нобелевскую премию дают кому-то после семидесяти трех, это не более чем надгробная плита для ученого. Алевтине исполнилось семьдесят восемь.
– Никогда бы не подумала, – удивилась Евгения. – Она делала пластические операции?
– Едва ли, – улыбалась мать, – разве что на собственном характере, но в течение всей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56