В сумерках Кей Эл был чертовски хорош — сильный, загорелый, пышущий здоровьем, — и Мэдди уткнула нос в стакан, стараясь не думать о прилагательных. Она замужняя женщина, и хотя ее семейная жизнь не удалась, в ней не было места прилагательным.
— Как твои дела? — осведомился Кей Эл, и Мэдди едва не рассмеялась. — Вы с Тревой по-прежнему не разлей вода?
— Ага, — ответила Мэдди. — Кровные сестры до гробовой доски.
— У вас уже дети. — Кей Эл покачал головой. — Подумать только. Стоило мне двадцать лет назад покинуть город, и вы обе лишились рассудка.
— Это мы заполняли вакуум, образовавшийся после твоего отъезда, — сказала Мэдди.
— Что ж, тогда расскажи мне о своей жизни, — попросил Кей Эл.
«Это не моя жизнь. Это — существование с целью облегчать жизнь другим людям», — подумала Мэдди, а вслух сказала:
— Я живу во Фрог-Пойнте. Каждый день мне звонит мать. По воскресеньям я езжу в дом престарелых навестить бабушку, чтобы она могла всласть на меня покричать. У меня замечательный ребенок, которому нужна собака. У меня сломалась микроволновая печь, а машина превратилась в рухлядь. — Мэдди пригубила коктейль. — Как видишь, в моей жизни нет ничего интересного.
— Ну-ну, — отозвался Кей Эл. — Как же это? А я?
— Ах да, — спохватилась Мэдди. — Огромное тебе спасибо, что заехал меня навестить. Если бы не ты, я бы сейчас обзванивала магазины в поисках микроволновки. — «И репетировала свою речь в суде», — мысленно добавила она. — Я в долгу перед тобой.
— Вот и хорошо. Не забывай об этом. А теперь расскажи про Треву.
— Трева? — «У Тревы какая-то беда, но она не хочет делиться со мной». — У Тревы двое детей. Восьмилетняя Мелани и Три, ему двадцать.
Кей Эл бросил на нее недоверчивый взгляд.
— Они назвали ребенка Три?
— Нет, они назвали его Хауи-младший. — Мэдди плеснула себе еще сока и тайком подлила водки. Алкоголь оказывал на нее чудесное расслабляющее воздействие. Куда там какому-то болеутолителю. — Хауи было все равно, но Трева уперлась. Потом мать Хауи… Помнишь Ирму Бассет?
— Школьную секретаршу? — Кей Эл ухмыльнулся. — Еще бы, черт побери. Она была свидетельницей самых гадких моих поступков. У такой женщины не забалуешь.
— Так вот, Ирма заметила, что младенца нельзя называть Хауи-младшим, потому что его отец был Хауи-младшим, стало быть, мальчика надо окрестить Хауи-третьим. Трева взбунтовалась и скандалила до тех пор, пока вдруг не сообразила, что ее сын сможет стать младшим только тогда, когда умрет его дед, и Хауи-отец станет старшим.
— Такое бывает только во Фрог-Пойнте, — сказал Кей Эл. — Готов спорить, эта история продолжалась не меньше двух недель и была на слуху у всего города.
— Что ж, догадаться нетрудно, — сказала Мэдди. — В общем, они назвали мальчика Хауи-третыш, со временем имя сократилось, да так и осталось. Теперь ему двадцать, а я — женщина средних лет.
От спиртного мышцы Мэдди расслабились, она чувствовала, как испаряется ее раздражение, зато Кей Эл вздрагивал всякий раз, когда слышался звук открывающейся автомобильной дверцы. И всякий раз он бросал взгляд на часы, прежде чем задать Мэдди очередной легкомысленный вопрос. «Что ему нужно? — думала Мэдди и тут же обрывала себя: — Какое мне дело?» Брент вот-вот должен был вернуться домой, она вот-вот должна была уйти от него, а значит, ее прежняя жизнь подошла к концу, и теперь Мэдди «целовало думать только о том, как уменьшить вред, который будет нанесен ее матери и Эм. В этой трагедии Кей Эл был хотя и забавной, но побочной сюжетной линией.
Час и три коктейля спустя Кей Эл прекратил поглядывать на циферблат, и они оба почувствовали себя увереннее. Занимался вечер, и город начал погружаться в бархатно-черную тьму, какая бывает жаркими августовскими ночами. Сверчки продолжали стрекотать, хотя и замедлили ритм, вероятно, утомившись. Мэдди представила себе, как они старательно трут друг об друга свои лапки. Должно быть, у них самые тощие лапки среди всех насекомых. Стакан Мэдди опустел.
— Давай выльем водку в сок и будем пить прямо из пакета, — сказала она и взялась за дело, стиснув зубами кончик языка.
— Неужели с тех пор, когда мы виделись последний раз, ты стала пьяницей? — спросил Кей Эл, глядя на нее.
— Нет, — ответила Мэдди, салютуя ему пакетом. — Честно говоря, я начала пить только нынче вечером.
Кей Эл задрал бровь.
— У тебя что-то случилось? Денежные затруднения? — Уловив колючий взгляд Мэдди, он добавил: — Я только спросил.
— Ничего такого, о чем я хотела бы рассказать тебе. Вообще говоря, это должно случиться в сентябре, но к тому времени ты уже уедешь из города. — Мэдди взмахнула пакетом и сделал глоток. — А если тебе что-то не нравится — можешь проваливать.
— Нет. Мне все нравится. Дай-ка пакет. — Мэдди передала ему пакет, Кей Эл отхлебнул и закашлялся.
— Да, понимаю, — сказала Мэдди. — Маловато сока. Эм весь выпила.
— Чтобы глотать такое пойло, нужно иметь луженый желудок, — ответил Кей Эл и выплеснул коктейль в траву.
— Эй! — воскликнула Мэдди.
— Я нечаянно. А что должно произойти сентябре?
— Ты пролил мою водку.
Кей Эл посмотрел на траву, забрызганную смесью водки и сока.
— Я подумал, не пора ли нам прогуляться, — сказал он.
— В доме еще есть вино, — ответила Мэдди, отталкиваясь от столика и поднимаясь на ноги. Кей Эл последовал ее примеру.
— Может быть, ограничимся кока-колой? А потом ты расскажешь мне, что случится в сентябре. Если что-нибудь интересное, я приеду посмотреть.
Мэдди поплелась к дому. «Может, я и перебрала, но я не дура, — думала она. — Этот парень явился неспроста». Она облокотилась о сетчатую дверь, и Кей Эл остановился на крыльце за ее спиной.
— Мэдди?
— Я думаю, — ответила она и вошла в дом.
— Дурной знак. — Кей Эл вошел следом, захлопнув за собой дверь. — В свое время твоя задумчивость разрушила наши взаимоотношения.
Мэдди шагнула к буфету, где стояло вино. Хотя Мэдди и Брент никогда его не пили, вино им каждую неделю привозили родители Брента.
— Два часа на заднем сиденье «шевроле» шестьдесят седьмого года — это еще не отношения, — заметила она. Кей Эл оперся о холодильник.
— Ошибаешься. Два часа, проведенных на заднем сиденье «шевроле» девяносто седьмого года, — это действительно пустяк, но «шевроле» шестьдесят седьмого — это совсем другое дело. На его заднем сиденье можно вырастить потомство. Господи, какая была машина! Интересно, что с ней сталось.
— Ты расколошматил ее об ограждение на Тридцать третьем шоссе, — ответила Мэдди, доставая из буфета вино.
— Я имею в виду, что сталось с ней впоследствии, — чопорно произнес Кей Эл. — Может быть, кто-то ее отремонтировал.
Мэдди фыркнула и сунула ему в руки бутылку.
— После аварии твоя машина годилась разве что на пепельницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Как твои дела? — осведомился Кей Эл, и Мэдди едва не рассмеялась. — Вы с Тревой по-прежнему не разлей вода?
— Ага, — ответила Мэдди. — Кровные сестры до гробовой доски.
— У вас уже дети. — Кей Эл покачал головой. — Подумать только. Стоило мне двадцать лет назад покинуть город, и вы обе лишились рассудка.
— Это мы заполняли вакуум, образовавшийся после твоего отъезда, — сказала Мэдди.
— Что ж, тогда расскажи мне о своей жизни, — попросил Кей Эл.
«Это не моя жизнь. Это — существование с целью облегчать жизнь другим людям», — подумала Мэдди, а вслух сказала:
— Я живу во Фрог-Пойнте. Каждый день мне звонит мать. По воскресеньям я езжу в дом престарелых навестить бабушку, чтобы она могла всласть на меня покричать. У меня замечательный ребенок, которому нужна собака. У меня сломалась микроволновая печь, а машина превратилась в рухлядь. — Мэдди пригубила коктейль. — Как видишь, в моей жизни нет ничего интересного.
— Ну-ну, — отозвался Кей Эл. — Как же это? А я?
— Ах да, — спохватилась Мэдди. — Огромное тебе спасибо, что заехал меня навестить. Если бы не ты, я бы сейчас обзванивала магазины в поисках микроволновки. — «И репетировала свою речь в суде», — мысленно добавила она. — Я в долгу перед тобой.
— Вот и хорошо. Не забывай об этом. А теперь расскажи про Треву.
— Трева? — «У Тревы какая-то беда, но она не хочет делиться со мной». — У Тревы двое детей. Восьмилетняя Мелани и Три, ему двадцать.
Кей Эл бросил на нее недоверчивый взгляд.
— Они назвали ребенка Три?
— Нет, они назвали его Хауи-младший. — Мэдди плеснула себе еще сока и тайком подлила водки. Алкоголь оказывал на нее чудесное расслабляющее воздействие. Куда там какому-то болеутолителю. — Хауи было все равно, но Трева уперлась. Потом мать Хауи… Помнишь Ирму Бассет?
— Школьную секретаршу? — Кей Эл ухмыльнулся. — Еще бы, черт побери. Она была свидетельницей самых гадких моих поступков. У такой женщины не забалуешь.
— Так вот, Ирма заметила, что младенца нельзя называть Хауи-младшим, потому что его отец был Хауи-младшим, стало быть, мальчика надо окрестить Хауи-третьим. Трева взбунтовалась и скандалила до тех пор, пока вдруг не сообразила, что ее сын сможет стать младшим только тогда, когда умрет его дед, и Хауи-отец станет старшим.
— Такое бывает только во Фрог-Пойнте, — сказал Кей Эл. — Готов спорить, эта история продолжалась не меньше двух недель и была на слуху у всего города.
— Что ж, догадаться нетрудно, — сказала Мэдди. — В общем, они назвали мальчика Хауи-третыш, со временем имя сократилось, да так и осталось. Теперь ему двадцать, а я — женщина средних лет.
От спиртного мышцы Мэдди расслабились, она чувствовала, как испаряется ее раздражение, зато Кей Эл вздрагивал всякий раз, когда слышался звук открывающейся автомобильной дверцы. И всякий раз он бросал взгляд на часы, прежде чем задать Мэдди очередной легкомысленный вопрос. «Что ему нужно? — думала Мэдди и тут же обрывала себя: — Какое мне дело?» Брент вот-вот должен был вернуться домой, она вот-вот должна была уйти от него, а значит, ее прежняя жизнь подошла к концу, и теперь Мэдди «целовало думать только о том, как уменьшить вред, который будет нанесен ее матери и Эм. В этой трагедии Кей Эл был хотя и забавной, но побочной сюжетной линией.
Час и три коктейля спустя Кей Эл прекратил поглядывать на циферблат, и они оба почувствовали себя увереннее. Занимался вечер, и город начал погружаться в бархатно-черную тьму, какая бывает жаркими августовскими ночами. Сверчки продолжали стрекотать, хотя и замедлили ритм, вероятно, утомившись. Мэдди представила себе, как они старательно трут друг об друга свои лапки. Должно быть, у них самые тощие лапки среди всех насекомых. Стакан Мэдди опустел.
— Давай выльем водку в сок и будем пить прямо из пакета, — сказала она и взялась за дело, стиснув зубами кончик языка.
— Неужели с тех пор, когда мы виделись последний раз, ты стала пьяницей? — спросил Кей Эл, глядя на нее.
— Нет, — ответила Мэдди, салютуя ему пакетом. — Честно говоря, я начала пить только нынче вечером.
Кей Эл задрал бровь.
— У тебя что-то случилось? Денежные затруднения? — Уловив колючий взгляд Мэдди, он добавил: — Я только спросил.
— Ничего такого, о чем я хотела бы рассказать тебе. Вообще говоря, это должно случиться в сентябре, но к тому времени ты уже уедешь из города. — Мэдди взмахнула пакетом и сделал глоток. — А если тебе что-то не нравится — можешь проваливать.
— Нет. Мне все нравится. Дай-ка пакет. — Мэдди передала ему пакет, Кей Эл отхлебнул и закашлялся.
— Да, понимаю, — сказала Мэдди. — Маловато сока. Эм весь выпила.
— Чтобы глотать такое пойло, нужно иметь луженый желудок, — ответил Кей Эл и выплеснул коктейль в траву.
— Эй! — воскликнула Мэдди.
— Я нечаянно. А что должно произойти сентябре?
— Ты пролил мою водку.
Кей Эл посмотрел на траву, забрызганную смесью водки и сока.
— Я подумал, не пора ли нам прогуляться, — сказал он.
— В доме еще есть вино, — ответила Мэдди, отталкиваясь от столика и поднимаясь на ноги. Кей Эл последовал ее примеру.
— Может быть, ограничимся кока-колой? А потом ты расскажешь мне, что случится в сентябре. Если что-нибудь интересное, я приеду посмотреть.
Мэдди поплелась к дому. «Может, я и перебрала, но я не дура, — думала она. — Этот парень явился неспроста». Она облокотилась о сетчатую дверь, и Кей Эл остановился на крыльце за ее спиной.
— Мэдди?
— Я думаю, — ответила она и вошла в дом.
— Дурной знак. — Кей Эл вошел следом, захлопнув за собой дверь. — В свое время твоя задумчивость разрушила наши взаимоотношения.
Мэдди шагнула к буфету, где стояло вино. Хотя Мэдди и Брент никогда его не пили, вино им каждую неделю привозили родители Брента.
— Два часа на заднем сиденье «шевроле» шестьдесят седьмого года — это еще не отношения, — заметила она. Кей Эл оперся о холодильник.
— Ошибаешься. Два часа, проведенных на заднем сиденье «шевроле» девяносто седьмого года, — это действительно пустяк, но «шевроле» шестьдесят седьмого — это совсем другое дело. На его заднем сиденье можно вырастить потомство. Господи, какая была машина! Интересно, что с ней сталось.
— Ты расколошматил ее об ограждение на Тридцать третьем шоссе, — ответила Мэдди, доставая из буфета вино.
— Я имею в виду, что сталось с ней впоследствии, — чопорно произнес Кей Эл. — Может быть, кто-то ее отремонтировал.
Мэдди фыркнула и сунула ему в руки бутылку.
— После аварии твоя машина годилась разве что на пепельницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110