Ощутив тепло ее ладошки, Мэдди не удержалась и рухнула на колени. — Я люблю тебя, Эм, — шепнула она и крепко прижала девочку к себе.
— Я тоже люблю тебя, мама, — отозвалась Эм, но в ее голосе сквозили испуг и удивление.
Мэдди поднялась на ноги, не обращая внимания на встревоженное лицо Кендэйс.
— Пойдем пообедаем, — предложила она, полагая, что Брент не сможет отнять у нее дочь в ресторане, ведь ресторан — это общественное место. Разумеется, рано или поздно им придется вернуться домой, но в этот миг Мэдди казалось, что чем позже, тем лучше. Позже — это значит, что у нее будет время на размышления. — Мы пойдем в «Бургер кинг», — сказала она дочери.
Они пересекли улицу. По пути Мэдди выдрала из паспорта странички и опустила их в две разные урны. Обложка была слишком прочная, порвать ее не удалось, и она швырнула ее в мусорный бак на задах ресторана. Мэдди была совершенно уверена, что порванный паспорт недействителен. Но даже если она ошибается, Бренту придется перерыть три урны, чтобы восстановить документ.
Итак, Брент собирался похитить Эм.
Черта с два.
Мэдди оставила себе только страничку с фотографией дочери, положив ее в сумочку. Брент не получит Эм.
Все это время девочка хранила молчание.
— Я знаю, что веду себя странно, — сказала ей Мэдди, когда они вошли в ресторан. — По-моему, мне лучше опять лечь в постель.
Эм кивнула и, не говоря ни слова, принялась за гамбургер с картошкой, внимательно следя за каждым движением матери. Молчание устраивало Мэдди; она получила возможность убедить себя в том, что Эм не достанется Бренту, и успокоиться до такой степени, чтобы хотя бы казаться вменяемой. Все, что нужно сделать, — это отвести Эм домой, запереть дверь, чтобы Брент не смог войти, и подождать до понедельника. Если Мэдди убережет Эм и собственный рассудок до понедельника, Бренту придется отправиться в Рио одному, и она разведется с ним заочно. Теперь мысль о разводе уже не казалась ей такой мучительной, как еще сутки назад.
Как только они вернулись домой, Мэдди закрыла и заперла парадную и заднюю двери, повесила на них цепочки и обыскала дом, желая убедиться, что Брент не прячется где-нибудь внутри, готовясь вдруг выскочить из-за угла, словно Фредди Крюгер. Потом она уселась на лестнице, опустив голову на колени. Как это несправедливо — расшибить голову в такое неподходящее время. Мэдди казалось, что у нее болит все тело. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь обнял ее, приговаривая: «Бедная девочка». У Кей Эла это получилось бы лучше всего.
— Мама?
Мэдди подняла голову и с усилием улыбнулась Эм.
— Опять голова, милая. Включи телевизор, посмотри какую-нибудь чепуху. Это не пойдет тебе на пользу, но в музей мы сходим как-нибудь в другой раз.
Эм осторожно кивнула и спустилась в прихожую, а Мэдди вошла в гостиную и уселась в кресло, тупо глядя на кофейный столик и стоящие на нем два пустых стакана и бутылку из-под вина. Она услышала, как Эм щелкает кнопками телефона в прихожей. Наверное, звонит подруге. «Моя мама совсем спятила, — скажет она Мэл. — Эль психос. Папа начал учить меня испанскому языку».
Мэдди все еще никак не могла прийти в себя; но, пока она сохраняла спокойствие, а двери были на замке, волноваться было не о чем. Она легла на кушетку и еще раз посмотрела на кофейный столик. Надо бы прибраться. Пустая бутылка выглядела очень неряшливо.
Из прихожей доносился приглушенный и, как всегда, вежливый голос Эм, разговаривавшей по телефону. С кем это она?
— Эм! Кому ты звонишь?
— Папе на работу.
Мэдди рывком приподнялась и тут же пожалела об этом. Ее голова чуть не взорвалась изнутри.
— Зачем?
— Я думаю, тебе нужно вернуться в больницу.
— Что он сказал? — Мэдди старалась говорить как обычно, но от испуга ее голос звучал неестественно громко.
— Он ничего не сказал. Дядя Хауи говорит, его нет на месте.
— Ох… — Мэдди перевела дыхание. Еще одно такое происшествие — и она отдаст концы прямо здесь, на этой кушетке.
— Может быть, позвонить тете Треве?
— Нет, нет, все в порядке. — Мэдди вновь улеглась, и ей стало так хорошо, что она решила более никогда не вставать с постели.
— А этот твой приятель, Кей Эл? Он мог бы тебя отвезти на машине.
«Он уже возил меня прошлой ночью», — подумала Мэдди, и на минуту ее охватили приятные воспоминания. Но только на минуту. Потом вновь вернулся страх.
— Нет, милая, — сказала она дочери. — Давай лучше отдохнем.
«До понедельника. Всем нам нужно хорошенько отдохнуть перед понедельником».
— Ладно. Если тебе станет плохо, крикни.
Эм поднялась наверх, и Мэдди позволила себе чуть-чуть расслабиться. Все будет хорошо. Двери закрыты на запоры и цепочки, и Брент не войдет внутрь. Перед мысленным взором Мэдди возникло видение — Брент, пытающийся сорвать дверь с цепочки. Может быть, забаррикадировать дверь мебелью? Но Эм и так уже что-то заподозрила. Нужно вести себя как можно естественнее. Может быть…
Зазвонил телефон. Эм взяла трубку и крикнула сверху:
— Мама!
Мэдди поднялась. Это не мог быть Брент. Будь это он, Эм до сих пор болтала бы с ним.
Брент не получит Эмили, а все остальное не имело никакого значения.
Мэдди взяла трубку параллельного аппарата и сказала:
— Алло?
— Мэдди? — произнес чей-то скрипучий нерешительный голос. — Это я, Бейли.
— Бейли? — Это был охранник из Пойнта. До сих пор он ни разу не разговаривал с Мэдди по телефону.
— Я лишь хотел сообщить вам, что никому не сказал о том, что видел вчера вечером, — проскрипел Бейли.
— Спасибо, — ответила Мэдди.
— Мы с Кей Элом давние дружки, — сказал Бейли. — Я бы не хотел подвести старину Кей Эла.
— Вот и славно, — отозвалась Мэдди. — Он будет очень благодарен вам.
— Я надеюсь, вы тоже будете благодарны, — продолжал Бейли голосом, который можно было назвать плаксивым, не будь он таким скрипучим. — Понимаете, о чем я?
— Пока нет, — призналась Мэдди. — Чего вы, собственно, хотите?
— Как насчет сотни долларов?
— Что? — От удивления Мэдди едва не выронила аппарат. — Вы шантажируете меня?
— Нет, ни в коем случае! — укоризненно воскликнул Бейли. — Я не стану заниматься вымогательством, это противозаконно. Просто я подумал, что вы, может быть, захотите каким-то образом проявить свою признательность.
Признательность. Ну и ну!
— А если не захочу?
— Что ж, это чертовски занимательная история, — сказал Бейли. — Было бы нечестно утаивать ее от окружающих.
«Бейли, болван ты эдакий, ведь это и есть шантаж», — хотела сказать Мэдди, но она знала, что Бейли не поверит; к тому же ей было все равно.
— Вы знаете, Бейли, еще на прошлой неделе я бы, пожалуй, испугалась…
— Так как насчет сотни?
— …но теперь мне просто смешно. — Она и не подумает платить, но давать спуску шантажисту ей тоже не хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Я тоже люблю тебя, мама, — отозвалась Эм, но в ее голосе сквозили испуг и удивление.
Мэдди поднялась на ноги, не обращая внимания на встревоженное лицо Кендэйс.
— Пойдем пообедаем, — предложила она, полагая, что Брент не сможет отнять у нее дочь в ресторане, ведь ресторан — это общественное место. Разумеется, рано или поздно им придется вернуться домой, но в этот миг Мэдди казалось, что чем позже, тем лучше. Позже — это значит, что у нее будет время на размышления. — Мы пойдем в «Бургер кинг», — сказала она дочери.
Они пересекли улицу. По пути Мэдди выдрала из паспорта странички и опустила их в две разные урны. Обложка была слишком прочная, порвать ее не удалось, и она швырнула ее в мусорный бак на задах ресторана. Мэдди была совершенно уверена, что порванный паспорт недействителен. Но даже если она ошибается, Бренту придется перерыть три урны, чтобы восстановить документ.
Итак, Брент собирался похитить Эм.
Черта с два.
Мэдди оставила себе только страничку с фотографией дочери, положив ее в сумочку. Брент не получит Эм.
Все это время девочка хранила молчание.
— Я знаю, что веду себя странно, — сказала ей Мэдди, когда они вошли в ресторан. — По-моему, мне лучше опять лечь в постель.
Эм кивнула и, не говоря ни слова, принялась за гамбургер с картошкой, внимательно следя за каждым движением матери. Молчание устраивало Мэдди; она получила возможность убедить себя в том, что Эм не достанется Бренту, и успокоиться до такой степени, чтобы хотя бы казаться вменяемой. Все, что нужно сделать, — это отвести Эм домой, запереть дверь, чтобы Брент не смог войти, и подождать до понедельника. Если Мэдди убережет Эм и собственный рассудок до понедельника, Бренту придется отправиться в Рио одному, и она разведется с ним заочно. Теперь мысль о разводе уже не казалась ей такой мучительной, как еще сутки назад.
Как только они вернулись домой, Мэдди закрыла и заперла парадную и заднюю двери, повесила на них цепочки и обыскала дом, желая убедиться, что Брент не прячется где-нибудь внутри, готовясь вдруг выскочить из-за угла, словно Фредди Крюгер. Потом она уселась на лестнице, опустив голову на колени. Как это несправедливо — расшибить голову в такое неподходящее время. Мэдди казалось, что у нее болит все тело. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь обнял ее, приговаривая: «Бедная девочка». У Кей Эла это получилось бы лучше всего.
— Мама?
Мэдди подняла голову и с усилием улыбнулась Эм.
— Опять голова, милая. Включи телевизор, посмотри какую-нибудь чепуху. Это не пойдет тебе на пользу, но в музей мы сходим как-нибудь в другой раз.
Эм осторожно кивнула и спустилась в прихожую, а Мэдди вошла в гостиную и уселась в кресло, тупо глядя на кофейный столик и стоящие на нем два пустых стакана и бутылку из-под вина. Она услышала, как Эм щелкает кнопками телефона в прихожей. Наверное, звонит подруге. «Моя мама совсем спятила, — скажет она Мэл. — Эль психос. Папа начал учить меня испанскому языку».
Мэдди все еще никак не могла прийти в себя; но, пока она сохраняла спокойствие, а двери были на замке, волноваться было не о чем. Она легла на кушетку и еще раз посмотрела на кофейный столик. Надо бы прибраться. Пустая бутылка выглядела очень неряшливо.
Из прихожей доносился приглушенный и, как всегда, вежливый голос Эм, разговаривавшей по телефону. С кем это она?
— Эм! Кому ты звонишь?
— Папе на работу.
Мэдди рывком приподнялась и тут же пожалела об этом. Ее голова чуть не взорвалась изнутри.
— Зачем?
— Я думаю, тебе нужно вернуться в больницу.
— Что он сказал? — Мэдди старалась говорить как обычно, но от испуга ее голос звучал неестественно громко.
— Он ничего не сказал. Дядя Хауи говорит, его нет на месте.
— Ох… — Мэдди перевела дыхание. Еще одно такое происшествие — и она отдаст концы прямо здесь, на этой кушетке.
— Может быть, позвонить тете Треве?
— Нет, нет, все в порядке. — Мэдди вновь улеглась, и ей стало так хорошо, что она решила более никогда не вставать с постели.
— А этот твой приятель, Кей Эл? Он мог бы тебя отвезти на машине.
«Он уже возил меня прошлой ночью», — подумала Мэдди, и на минуту ее охватили приятные воспоминания. Но только на минуту. Потом вновь вернулся страх.
— Нет, милая, — сказала она дочери. — Давай лучше отдохнем.
«До понедельника. Всем нам нужно хорошенько отдохнуть перед понедельником».
— Ладно. Если тебе станет плохо, крикни.
Эм поднялась наверх, и Мэдди позволила себе чуть-чуть расслабиться. Все будет хорошо. Двери закрыты на запоры и цепочки, и Брент не войдет внутрь. Перед мысленным взором Мэдди возникло видение — Брент, пытающийся сорвать дверь с цепочки. Может быть, забаррикадировать дверь мебелью? Но Эм и так уже что-то заподозрила. Нужно вести себя как можно естественнее. Может быть…
Зазвонил телефон. Эм взяла трубку и крикнула сверху:
— Мама!
Мэдди поднялась. Это не мог быть Брент. Будь это он, Эм до сих пор болтала бы с ним.
Брент не получит Эмили, а все остальное не имело никакого значения.
Мэдди взяла трубку параллельного аппарата и сказала:
— Алло?
— Мэдди? — произнес чей-то скрипучий нерешительный голос. — Это я, Бейли.
— Бейли? — Это был охранник из Пойнта. До сих пор он ни разу не разговаривал с Мэдди по телефону.
— Я лишь хотел сообщить вам, что никому не сказал о том, что видел вчера вечером, — проскрипел Бейли.
— Спасибо, — ответила Мэдди.
— Мы с Кей Элом давние дружки, — сказал Бейли. — Я бы не хотел подвести старину Кей Эла.
— Вот и славно, — отозвалась Мэдди. — Он будет очень благодарен вам.
— Я надеюсь, вы тоже будете благодарны, — продолжал Бейли голосом, который можно было назвать плаксивым, не будь он таким скрипучим. — Понимаете, о чем я?
— Пока нет, — призналась Мэдди. — Чего вы, собственно, хотите?
— Как насчет сотни долларов?
— Что? — От удивления Мэдди едва не выронила аппарат. — Вы шантажируете меня?
— Нет, ни в коем случае! — укоризненно воскликнул Бейли. — Я не стану заниматься вымогательством, это противозаконно. Просто я подумал, что вы, может быть, захотите каким-то образом проявить свою признательность.
Признательность. Ну и ну!
— А если не захочу?
— Что ж, это чертовски занимательная история, — сказал Бейли. — Было бы нечестно утаивать ее от окружающих.
«Бейли, болван ты эдакий, ведь это и есть шантаж», — хотела сказать Мэдди, но она знала, что Бейли не поверит; к тому же ей было все равно.
— Вы знаете, Бейли, еще на прошлой неделе я бы, пожалуй, испугалась…
— Так как насчет сотни?
— …но теперь мне просто смешно. — Она и не подумает платить, но давать спуску шантажисту ей тоже не хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110