Эм кивнула, чувствуя, как ее глаза опять наполняются слезами.
— Но я буду рядом. — Кей Эл наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо. — Я останусь, чтобы защитить тебя. Навсегда. Можешь положиться на мое слово. Если я тебе не нужен — что ж, так тому и быть, но знай: я буду рядом.
Эм кивнула снова, пытаясь не заплакать.
— Договорились? — спросил Кей Эл. Эм еще раз кивнула, и Кей Эл сказал: — Если ты хочешь поплакать… если тебе хочется выплакать кому-нибудь свое горе, я рядом, и я не буду приставать к тебе с глупыми утешениями.
Эм кивнула опять и вдруг, неожиданно для самой себя, прильнула к нему и шмыгнула носом, обещая себе, что это в последний раз, что она прольет разве что пару крохотных слезинок, но они подступали откуда-то из глубины — не скупые капельки влаги, а тяжелые слезы размером с горошину, — и Эм прижалась лицом к груди Кей Эла, изливая все — свою тоску, свои страхи и печали. Это было таким облегчением, что она продолжала рыдать, не в силах остановиться, а Кей Эл легонько покачивал ее из стороны в сторону, не произнося ни слова.
Мэдди видела, как уходила Эм — на ее окаменевшем лице застыла такая боль, что оно казалось старческим. Потом ушел Кей Эл, и Мэдди едва не бросилась следом, но вовремя одумалась. Только этого не хватало — уйти с похорон втроем. Присутствующие не спускали с нее глаз; к тому же именно в этот момент началась церемония прощания с усопшим. Гости степенным шагом направлялись к Норману и Хелен и бормотали свои соболезнования, с алчным любопытством перехватывая ненавидящие взгляды, которые Хелен бросала на Мэдди. Мэдди стояла с самым безразличным видом, какой только допускали нынешние обстоятельства. Пускай себе таращится. В этот миг Мэдди всеми своими мыслями была с дочерью. Она даст Кей Элу несколько минут, чтобы тот попытался утешить Эм, ну а потом — похороны там или не похороны — она выйдет из зала, чтобы убедиться, что у девочки все в порядке.
— Ох уж эта женщина, — процедила миссис Мартиндейл десять минут спустя. — Устроила настоящий спектакль для одного актера.
— Хелен в своем репертуаре, — отозвалась Мэдди. — Ей обязательно нужно найти виноватого.
Мать вперила в нее возмущенный взгляд, и Мэдди прикусила язык. Она и без того уже провинилась, позволив внести в зал присланный кем-то маленький букетик из ирисов и маргариток. Букет был симпатичный, но к нему прилагалась карточка с буквой «Б», и когда к Мэдди подошла мать, на лице которой были написаны многочисленные вопросы, Мэдди сказала: «Должно быть, это прислала Бет. Поставь вместе с другими цветами». Мать, оскорбленная в лучших чувствах, спросила: «Ты сошла с ума? Отправить их в помойку», — но Мэдди ответила: «Нет. Этот букет прислали не нам, а Бренту. Похоже, Бет любила его больше всех нас, вместе взятых. Оставь ее цветы в покое». Мать недовольно заворчала, и тем не менее цветы Бет выглядывали сейчас из-за лилий и хризантем, освещенные лишь пылающим взглядом Хелен Фарадей.
Кристи тоже прислала цветы, подписав свою карточку аккуратным бисерным почерком, который не имел ни малейшего сходства с размашистыми округлыми буквами в записке от забеременевшей подруги Брента. Значит, кто бы ни носил его ребенка, это была не Кристи, поэтому Мэдди встретила ее со всей возможной любезностью. Войдя в зал, Кристи расплакалась, сказала: «Мне очень, очень жаль», — и уселась в одиночестве в дальнем уголке.
— Я и не подозревала, что они с Брентом были так близки, — заметила мать Мэдди.
— Брент был близок со многими людьми, — сказала Мэдди и, уловив пронзительный взгляд матери, добавила: — Все это просто ужасно, но нужно терпеть. Закончатся похороны, мы выпроводим соболезнующих, и тогда сможем отдохнуть.
— А где Эмили? — спросила мать, озабоченная отсутствием внучки.
— На улице, — ответила Мэдди. — С ней Кей Эл.
— Ну знаешь, Мэдлин! — Миссис Мартиндейл двинулась к выходу.
— Оставь их в покое. — Мэдди поймала мать за руку. Та вновь бросила на нее укоризненный взгляд, но когда полчаса спустя в зале появились Кей Эл и Эм, Мэдди увидела бледное и опухшее от слез, но спокойное и расслабленное лицо дочери. Она посмотрела в глаза Кей Элу, посылая ему молчаливую благодарность. В ответ Кей Эл медленно растянул губы в ободряющей улыбке, от которой Мэдди так захотелось подойти к нему поближе, что она едва не шагнула вперед. Мать пихнула ее локтем, и Мэдди заметила, как при виде шлюхи-невестки, флиртующей на похоронах, на лицо Хелен наползает грозовая туча.
«Уходи, Кей Эл», — подумала Мэдди, чувствуя себя так, словно ее обложили со всех сторон. Даже люди, сочувствовавшие ей, вызывали у нее раздражение. Она отвернулась от Кей Эла, высматривая Треву в поисках утешения и поддержки.
Трева сидела в кресле у дверей.
— Славные похороны, — сказала она, когда Мэдди подошла к ней. — Эта гарпия в черном шелке выглядит поистине трогательно.
— Брент был ее сыном, — заметила Мэдди. — Хелен понесла тяжелую утрату. Представь, что на месте Брента оказался бы Три.
— Нет уж, — отозвалась Трева. — Не хочу даже слышать об этом. Я бы не выдержала. — Трева зашарила по толпе глазами, отыскивая Три. Обнаружив сына, она с облегчением улыбнулась ему. Заметив улыбку матери, юноша направился к ним.
— Как вы себя чувствуете, тетя Мэдди? — чуть слышно спросил он. Мэдди посмотрела на него и нахмурилась.
— Какой странный у тебя голос, — сказала она.
— Мама велела мне говорить тихо, — объяснил Три — Сегодня я весь день шепчу, и от этого чувствую себя каким-то насекомым.
— Прекрати привлекать к себе внимание, — недовольно произнесла Трева. — А ну сядь. Ты торчишь над всеми, будто каланча.
Мэдди изумленно посмотрела на Три. Он вел себя вполне прилично, с чего бы Треве ворчать на него? Три, пожав плечами, опустился в кресло, и Трева положила руку ему на колено.
— Скоро мы уедем, — сказала она.
Три кивнул и наклонился вперед, вглядываясь в толпу.
— Мэл и Эм держатся вместе, — прошептал он, вытягиваясь еще больше. — По-моему, у них все нормально. Во всяком случае, Эм перестала плакать.
Мэдди посмотрела на девочек и вновь перевела взгляд на склоненную перед ней голову юноши. На его затылке торчал вихор, отчего Три казался много младше своего возраста.
— Быть может, ты… — заговорила Мэдди и осеклась. Только сейчас она заметила все разом — вихор на затылке, голос, форму низшей челюсти и высокий рост Три, обнаруживая в нем пугающе-знакомые черты. «Кажется, у Тревы и впрямь есть основания беспокоиться», — мелькнула в голове Мэдди неожиданная мысль.
— Тетя Мэдди… — шепнул Три. В тот же миг перед глазами Мэдди все поплыло; она перестала дышать и лишь глядела на сына Брента.
«Записку о беременности написала Трева». Трева, не Кристи. Трева. Двадцать лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110