Эм встала, шмыгнула носом и отправилась помогать.
— Вчера в дом Мэдди забрались воры, — объяснила миссис Мартиндейл, и присутствующие напустили на себя еще более скорбный вид — все, кроме Фарадеев, особенно Хелен, которая кипела нескрываемой злобой.
Этот вечер, и без того затянувшийся сверх меры, получил неожиданное продолжение, когда после отъезда Кей Эла в доме появился Винс. Он интересовался кроссовками Мэдди. Мэдди забыла их на полу у заднего сиденья машины матери, и Винс, попросив разрешения забрать их оттуда, отправился на поиски. Мэдди не могла бы отказать ему в любом случае; к тому же ей было наплевать. Ей когелось лишь, чтобы все, кроме Эм, покинули ее дом, а девочка перестала плакать и почувствовала себя в безопасности. В девять вечера мать выпроводила посторонних, помогла Мэдди уложить Эм, разместив рядом с ней Фебу, и уехала сама. Мэдди начала готовиться ко сну. Она натянула розовую ночную рубашку и забралась в постель.
Чувствуя, как ткань рубашки приятно ласкает ее бедра, Мэдди пожалела, что у нее нет плюшевого медвежонка. Потом в ее мозгу зашевелились воспоминания о Кей Эле, но она попыталась выбросить их из головы. Теперь ее главная забота — Эм.
И все же было бы так славно рассказать ему обо всем и насладиться его любовью, забывшись в его объятиях. Подумав об этом, Мэдди отогнала от себя запретную мысль. Нет, ничего подобного не случится, а значит, лучше и не думать об этом. Она погрузилась в сон, старательно избегая воспоминаний о Кей Эле, о его крепком теле, о его упругой плоти, входящей в ее тело…
Было уже очень поздно, когда Мэдди проснулась, разбуженная каким-то звуком. Она заглянула к Эм и Фебе и обнаружила, что девочка спит, измученная долгим плачем, а собака беспокойно ерзает, должно быть, гоняясь во сне за кроликами. Убедившись в том, что Эм и Феба в порядке, Мэдди несколько успокоилась и вдруг почувствовала голод. Весь день у нее во рту не было и маковой росинки, а ведь в холодильнике стоят тысячи кастрюль с кассеролем и лежит по меньшей мере дюжина пирожных. Будильник показывал два часа ночи, но желудок отказывался ждать до утра.
Мэдди на цыпочках двинулась к лестнице. Проходя, по гостиной, она заметила, как что-то мелькнуло перед ней в темноте, и поняла, что она не одна в доме. Мэдди раскрыла рот, и тут же чья-то ладонь припечаталась к ее губам, а другая ладонь потянула ее назад и прижала спиной к крепкому твердому телу.
— Молчи! — зашептало привидение голосом Кей Эла. — Эм разбудишь.
Мэдди изо всех сил вцепилась зубами в зажимавшие ее рот пальцы.
Кей Эл выругался и отдернул руку.
— Какого черта? — прохрипел он из темноты — Господи, больно-то как!
Мэдди в ярости повернулась к нему:
— Что ты здесь делаешь? Ты вторгся в мое жилище!
— Ничего подобного. У меня есть ключ. — Он поднес к ее глазам руку, в которой то-то блеснуло. — Я устанавливал замки, помнишь?
Мэдди выхватила у него ключ.
— Ты пришел, чтобы искать деньги? Я же сказала тебе: они остались в сейфе!
«А ведь она собиралась сообщить ему про деньги!» Кей Эл раздраженно вздохнул и схватил ее за руку.
— Иди сюда, — зашептал он и потащил Мэдди в кухню. Мэдди повиновалась — во-первых, она боялась разбудить Эм, во-вторых, ей было так приятно держать Кей Зла за руку, хоть на поверку он и оказался подонком. Наконец они очутились в полумраке кухни, освещенной установленным у раковины ночником, и Кей Эл заговорил нормальным, хотя и слегка приглушенным голосом: — Если Генри застукает тебя с этими деньгами, тебе конец. Я пытаюсь спасти тебя, черт побери. Скажи мне, где деньги, и я найду способ передать их Генри без твоего участия.
— Послушай, что я тебе скажу, — Мэдди старалась говорить как можно спокойнее. — Я оставила эти деньги в сейфе. Клянусь здоровьем матери, я не забирала их оттуда.
Казалось, Кей Эл чуть успокоился, хотя и не избавился от подозрений. Он выпустил руку Мэдди и, положив ладони ей на бедра, привлек ее к себе. Мэдди хотела воспротивиться, но его теплые крепкие руки приятно грели ее тело сквозь рубашку, и она не нашла в себе сил оттолкнуть Кей Эла. Он наклонил голову и заглянул в глаза Мэдди, притягивая ее еще ближе.
— Значит, нам нечего бояться, если Генри устроит здесь обыск? — спросил он.
«Пока он не вздумает заглянуть в багажник твоей машины». Мэдди отпрянула, но Кей Эл притянул ее снова.
— Я спросил потому, что твои кроссовки соответствуют следам, которые спускаются с холма в Пойнте, — продолжал он. — Ты не рассказывала мне о том, что поднималась туда.
— Это было в четверг ночью. — Мэдди попыталась незаметно высвободиться, но Кей Эл крепко держал ее. — Я поднялась туда и застала Брента с какой-то блондинкой. Потом я спустилась, вернулась домой и встретила тебя. Грязные кроссовки остались в машине. Помнишь, я была босиком?
— Да. — Кей Эл ослабил хватку. — Ты была босиком. Так я и скажу Генри. Могу ли я заодно заверить его, что он ничего не найдет в твоем доме, если учинит обыск?
— Во всяком случае, те двести восемьдесят тысяч Генри здесь не найдет, — ответила Мэдди. — Я оставила их в сейфе.
Пальцы Кей Эла вновь сжали ее.
— Что же он найдет?
— Много пыли и мусора, — сказала Мэдди, увиливая от прямого ответа. — Со всеми этими убийцами, шантажистами и прочим я как-то забыла об уборке. Кстати, ты уже поговорил с Бейли? Ведь если он выполнит свою угрозу, каждому из нас останется лишь помахать ручкой своей доброй репутации.
— Нет, — сказал Кей Эл. — Я попросил Генри заткнуть ему пасть. Завтра…
— Завтра будет слишком поздно, — перебила Мэдди, кладя руку ему на плечо и поворачивая к двери. — Отправляйся. Найди Бейли.
— Сейчас глубокая ночь. — Кей Эл вновь приблизился к Мэдди и обнял ее. — Нам нужно поговорить об этих деньгах. — Он поцеловал ее в макушку, и Мэдди подумала: «Уходи сейчас же».
— Я ничего о них не знаю, — ответила она, пытаясь отодвинуться. — Я знаю лишь, что наверху спит моя дочь, и тебе придется немедленно уйти. Она может войти в кухню и застать нас вдвоем. Тебе нельзя здесь оставаться.
— Прежде чем она доберется до лестницы, мы услышим лай Фебы, — прошептал Кей Эл ей на ухо. — Расскажи мне все, что ты знаешь о деньгах, и я придумаю, как быть дальше. — Он провел ладонями по спине Мэдди, и она вздрогнула. Потом его пальцы скользнули еще ниже, и Мэдди тут же забыла о том, что не должна позволять ему распускать руки. — Господи, как хорошо, — сказал он, прижимая к себе ее бедра. — Расскажи мне об этих проклятых деньгах, и мы займемся любовью.
— Об этом придется забыть, — сказала Мэдди, и руки Кей Эла, забравшись под ее рубашку, защекотали ее голую спину. — Не надо, — произнесла Мэдди, отталкивая его от себя. — Мы не одни в доме. Мне совсем не хочется объяснять Эм, как ты попал в кухню, не говоря уж обо всем прочем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Вчера в дом Мэдди забрались воры, — объяснила миссис Мартиндейл, и присутствующие напустили на себя еще более скорбный вид — все, кроме Фарадеев, особенно Хелен, которая кипела нескрываемой злобой.
Этот вечер, и без того затянувшийся сверх меры, получил неожиданное продолжение, когда после отъезда Кей Эла в доме появился Винс. Он интересовался кроссовками Мэдди. Мэдди забыла их на полу у заднего сиденья машины матери, и Винс, попросив разрешения забрать их оттуда, отправился на поиски. Мэдди не могла бы отказать ему в любом случае; к тому же ей было наплевать. Ей когелось лишь, чтобы все, кроме Эм, покинули ее дом, а девочка перестала плакать и почувствовала себя в безопасности. В девять вечера мать выпроводила посторонних, помогла Мэдди уложить Эм, разместив рядом с ней Фебу, и уехала сама. Мэдди начала готовиться ко сну. Она натянула розовую ночную рубашку и забралась в постель.
Чувствуя, как ткань рубашки приятно ласкает ее бедра, Мэдди пожалела, что у нее нет плюшевого медвежонка. Потом в ее мозгу зашевелились воспоминания о Кей Эле, но она попыталась выбросить их из головы. Теперь ее главная забота — Эм.
И все же было бы так славно рассказать ему обо всем и насладиться его любовью, забывшись в его объятиях. Подумав об этом, Мэдди отогнала от себя запретную мысль. Нет, ничего подобного не случится, а значит, лучше и не думать об этом. Она погрузилась в сон, старательно избегая воспоминаний о Кей Эле, о его крепком теле, о его упругой плоти, входящей в ее тело…
Было уже очень поздно, когда Мэдди проснулась, разбуженная каким-то звуком. Она заглянула к Эм и Фебе и обнаружила, что девочка спит, измученная долгим плачем, а собака беспокойно ерзает, должно быть, гоняясь во сне за кроликами. Убедившись в том, что Эм и Феба в порядке, Мэдди несколько успокоилась и вдруг почувствовала голод. Весь день у нее во рту не было и маковой росинки, а ведь в холодильнике стоят тысячи кастрюль с кассеролем и лежит по меньшей мере дюжина пирожных. Будильник показывал два часа ночи, но желудок отказывался ждать до утра.
Мэдди на цыпочках двинулась к лестнице. Проходя, по гостиной, она заметила, как что-то мелькнуло перед ней в темноте, и поняла, что она не одна в доме. Мэдди раскрыла рот, и тут же чья-то ладонь припечаталась к ее губам, а другая ладонь потянула ее назад и прижала спиной к крепкому твердому телу.
— Молчи! — зашептало привидение голосом Кей Эла. — Эм разбудишь.
Мэдди изо всех сил вцепилась зубами в зажимавшие ее рот пальцы.
Кей Эл выругался и отдернул руку.
— Какого черта? — прохрипел он из темноты — Господи, больно-то как!
Мэдди в ярости повернулась к нему:
— Что ты здесь делаешь? Ты вторгся в мое жилище!
— Ничего подобного. У меня есть ключ. — Он поднес к ее глазам руку, в которой то-то блеснуло. — Я устанавливал замки, помнишь?
Мэдди выхватила у него ключ.
— Ты пришел, чтобы искать деньги? Я же сказала тебе: они остались в сейфе!
«А ведь она собиралась сообщить ему про деньги!» Кей Эл раздраженно вздохнул и схватил ее за руку.
— Иди сюда, — зашептал он и потащил Мэдди в кухню. Мэдди повиновалась — во-первых, она боялась разбудить Эм, во-вторых, ей было так приятно держать Кей Зла за руку, хоть на поверку он и оказался подонком. Наконец они очутились в полумраке кухни, освещенной установленным у раковины ночником, и Кей Эл заговорил нормальным, хотя и слегка приглушенным голосом: — Если Генри застукает тебя с этими деньгами, тебе конец. Я пытаюсь спасти тебя, черт побери. Скажи мне, где деньги, и я найду способ передать их Генри без твоего участия.
— Послушай, что я тебе скажу, — Мэдди старалась говорить как можно спокойнее. — Я оставила эти деньги в сейфе. Клянусь здоровьем матери, я не забирала их оттуда.
Казалось, Кей Эл чуть успокоился, хотя и не избавился от подозрений. Он выпустил руку Мэдди и, положив ладони ей на бедра, привлек ее к себе. Мэдди хотела воспротивиться, но его теплые крепкие руки приятно грели ее тело сквозь рубашку, и она не нашла в себе сил оттолкнуть Кей Эла. Он наклонил голову и заглянул в глаза Мэдди, притягивая ее еще ближе.
— Значит, нам нечего бояться, если Генри устроит здесь обыск? — спросил он.
«Пока он не вздумает заглянуть в багажник твоей машины». Мэдди отпрянула, но Кей Эл притянул ее снова.
— Я спросил потому, что твои кроссовки соответствуют следам, которые спускаются с холма в Пойнте, — продолжал он. — Ты не рассказывала мне о том, что поднималась туда.
— Это было в четверг ночью. — Мэдди попыталась незаметно высвободиться, но Кей Эл крепко держал ее. — Я поднялась туда и застала Брента с какой-то блондинкой. Потом я спустилась, вернулась домой и встретила тебя. Грязные кроссовки остались в машине. Помнишь, я была босиком?
— Да. — Кей Эл ослабил хватку. — Ты была босиком. Так я и скажу Генри. Могу ли я заодно заверить его, что он ничего не найдет в твоем доме, если учинит обыск?
— Во всяком случае, те двести восемьдесят тысяч Генри здесь не найдет, — ответила Мэдди. — Я оставила их в сейфе.
Пальцы Кей Эла вновь сжали ее.
— Что же он найдет?
— Много пыли и мусора, — сказала Мэдди, увиливая от прямого ответа. — Со всеми этими убийцами, шантажистами и прочим я как-то забыла об уборке. Кстати, ты уже поговорил с Бейли? Ведь если он выполнит свою угрозу, каждому из нас останется лишь помахать ручкой своей доброй репутации.
— Нет, — сказал Кей Эл. — Я попросил Генри заткнуть ему пасть. Завтра…
— Завтра будет слишком поздно, — перебила Мэдди, кладя руку ему на плечо и поворачивая к двери. — Отправляйся. Найди Бейли.
— Сейчас глубокая ночь. — Кей Эл вновь приблизился к Мэдди и обнял ее. — Нам нужно поговорить об этих деньгах. — Он поцеловал ее в макушку, и Мэдди подумала: «Уходи сейчас же».
— Я ничего о них не знаю, — ответила она, пытаясь отодвинуться. — Я знаю лишь, что наверху спит моя дочь, и тебе придется немедленно уйти. Она может войти в кухню и застать нас вдвоем. Тебе нельзя здесь оставаться.
— Прежде чем она доберется до лестницы, мы услышим лай Фебы, — прошептал Кей Эл ей на ухо. — Расскажи мне все, что ты знаешь о деньгах, и я придумаю, как быть дальше. — Он провел ладонями по спине Мэдди, и она вздрогнула. Потом его пальцы скользнули еще ниже, и Мэдди тут же забыла о том, что не должна позволять ему распускать руки. — Господи, как хорошо, — сказал он, прижимая к себе ее бедра. — Расскажи мне об этих проклятых деньгах, и мы займемся любовью.
— Об этом придется забыть, — сказала Мэдди, и руки Кей Эла, забравшись под ее рубашку, защекотали ее голую спину. — Не надо, — произнесла Мэдди, отталкивая его от себя. — Мы не одни в доме. Мне совсем не хочется объяснять Эм, как ты попал в кухню, не говоря уж обо всем прочем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110