— Здесь слишком темно, — заворчала она, и Мэдди, поднявшись на ноги, наполовину раздвинула шторы. — А теперь рассказывай, как ты это сделала.
— Сделала что? — спросила Мэдди, рухнув в кресло подле кровати.
— Ты ведь убила этого мерзавца, не так ли? — отозвалась бабка, подавшись вперед. — Говорят, ты пустила в ход таблетки. Прямо как я. Ты принесла шоколад?
Мэдди как раз собиралась отдать бабке гостинец. Услышав это «прямо как я», она на мгновение замерла, но потом по инерции все же вынула из сумки коробку и протянула старухе.
— Я не убивала его, — сказала она.
— Ты можешь мне довериться, ведь я твоя бабушка. — Люси сорвала красную ленточку и крышку коробки. — А еще я слышала, будто ты застрелила его, и хочу узнать, где тут правда, а где ложь. — Она выхватила из коробки шоколадную черепашку и впилась в нее зубами.
— Я не убивала его, — повторила Мэдди. — Как дела у Микки?
— Продолжает бегать за женщинами, — ответила бабка и выплюнула орешек. — Перестань увиливать от вопросов. Как ты это сделала?
— Я ничего не делала, — сказала Мэдди. — Мне никто не верит, но я не убивала.
Бабка взглянула на нее с явным презрением:
— А я убила.
— Бабушка, — заговорила Мэдди. — Я знаю, ты любишь привлекать к себе внимание, но это не лучший способ добиться…
— Послушай, глупышка, — перебила ее Люсиль. — В нашей богадельне любой знает, как я разделалась с Баком. Об этом знал весь город, точно так же как сейчас все знают о том, что ты убила своего мужа. — Бабка отхватила еще один кусок шоколада, обсосала его, погоняв во рту, и выплюнула очередной орешек.
Мэдди решила уступить. В конце концов, она ничем не рисковала — разве что суд наберет присяжных в доме призрения.
— Что ж, прекрасно, — сказала она. — Ты убила мужа. Прими мои поздравления. Ты умная девочка, но и я тоже была не промах. — Старуха отложила в сторону обгрызенную черепашку и вынула из коробки сливочную помадку. — Это было непредумышленное убийство. — Она замолчала, уставилась в пространство и добавила: — Во всяком случае, мне так кажется.
— Бабушка…
— Бак постоянно лупил меня, как твой муж — тебя. — Люсиль нахмурилась, жуя помадку и припоминая. — Он портил мою внешность. Когда Бак сломал мне нос, доктору пришлось приложить немало усилий, чтобы его восстановить. Он спросил меня, что случилось, и когда я рассказала, что Бак меня избивает, он прописал мне успокоительные пилюли.
— Он прописал их тебе? — спросила Мэдди удивленно. Бабка кивнула.
— Ага. Чтобы я не действовала Баку на нервы. — Она ухмыльнулась. — Но Бак продолжал буйствовать, и я начала подбрасывать таблетки ему в пиво, когда он возвращался домой. Выпив пару банок, он засыпал, будто младенец, и у нас в семье надолго воцарялся мир.
Мэдди кивнула, слишком заинтригованная, чтобы прерывать рассказ.
— В один прекрасный день, — продолжала Люсиль, копаясь в коробке и выискивая следующую конфету, — из автомагазина позвонил твой дедушка. Он сказал, что Бака уволили за драку и он направляется домой, злой, как сотня чертей.
— Кто позвонил? Дедушка? — спросила Мэдди. — Значит, вы уже тогда были знакомы?
— Не перебивай. — Бабка впилась зубами в очередную помадку и снова заговорила, чавкая набитым ртом: — Я положила в пиво сразу две таблетки, и все же Бак успел съездить мне по физиономии, прежде чем я подсунула ему банку. Потом он выпил пиво, и я положила в следующую порцию еще две таблетки, потому что не хотела, чтобы мой нос опять превратился в лепешку. Бак уселся у радиоприемника послушать музыку и заснул, да так и не проснулся. — Люси улыбнулась своим воспоминаниям. — Откуда мне было знать, что у этого подонка слабое сердце?
Какой ужас! Убийство на бытовой почве уверенно входило в семейные традиции. Только этого ей не хватало.
— Славная история, — сказала Мэдди в тщетной попытке перевести разговор в безопасное русло.
— Это не история, а чистая правда, об этом даже писали в газетах. — Люсиль опять заулыбалась. — В городе прекрасно знали, что произошло, но шериф поведал газетчикам о сердечном приступе, и они тиснули его слова.
— Тиснули его слова? — переспросила Мэдди, хмуро взирая на бабку. — Что-то я не понимаю.
— Наш город готов оказать поддержку всякому, кто сам себе помогает, — ответила Люсиль. Мэдди прежде не слышала, чтобы бабка говорила таким рассудительным тоном. — Хотя Бак лупил меня, я не поднимала шума, не тревожила окружающих. И когда дело зашло слишком далеко, я опять-таки без лишнего шума позаботилась о Баке, а город позаботился обо мне. Фрог-Пойнт и о тебе позаботится, не сомневайся. Тогда мне помог Рейбен Хенли, а теперь его сын поможет тебе. Он защитит тебя.
— Я не хочу, чтобы он меня защищал, — возразила Мэдди. — Я хочу, чтобы он нашел настоящего убийцу. Я хочу, чтобы люди узнали истину.
Старуха отрицательно покачала головой.
— Истина — это твои взаимоотношения с окружающими, — сказала она. — Надо отдать тебе должное, Мэдди, ты всегда честно выполняла свои обязанности перед городом. Ты никогда не отличалась особым умом и фантазией, но ты всегда была примерной супругой и матерью, хорошей дочерью и учителем. Это тебе зачтется.
Мэдди похолодела. Бабка была права: Фрог-Пойнт вполне мог встать на ее защиту, вынеся обвинительный вердикт без наказания.
— Этого мало, — сказала она. — Я не могу позволить Эм думать, что я убила ее отца. К тому же я должна позаботиться о своей матери.
Люсиль выпрямилась в постели и наставила на Мэдди палец.
— А теперь выслушай меня, — потребовала она. — Все это не имеет никакого значения. Главное — выжить. Не забывай, Мэдлин: ты рождена одинокой, в одиночестве и умрешь. А между этими событиями ты существуешь, заключая соглашения с другими людьми. Если ты выполнишь свои обязательства перед городом, и твоя мать, и твоя дочь будут в порядке.
Бабка схватила замусоленную черепашку и снова улеглась на подушки.
Терпение Мэдди лопнуло.
— Извини, но я спешу, — сказала она, поднимаясь. — Мне пора возвращаться к Эм.
— Сядь, — приказала Люсиль. — Расскажи мне о том мужчине, с которым ты провела ночь в своей постели.
— Не могу, — ответила Мэдди, пробираясь к выходу. — Мне надо к Эм.
Люсиль перестала жевать.
— Хочешь стать похожей на свою мамашу? Замкнуться в своем гнездышке наедине с ребенком и прогнать от себя мужчину, который домогается тебя? Господи, кого я произвела на свет? Сплошные зануды. — Она вперила в Мэдди горящий взгляд. — Я никогда ничего не боялась, как вы. Я принимала любовников, и плевать мне было на соседей. И вот, пожалуйста. Ты и твоя мамаша. Трусливые дурочки.
Мэдди нахмурилась.
— Какой мужчина? — спросила она. — У моей матери нет никаких мужчин.
— В свое время за ней увивался хозяин кегельбана, — фыркнув, сообщила бабка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110